– Просто… – Ее рука вновь затряслась, а глаза наполнились теми же болезненными, безысходными слезами. – Я не знаю, смогу ли разбить яйцо…
Мозг мой, казалось, ухватил мысль – нечто сказанное доктором, когда я был у него в Институте, а он занимался мальчишкой, который пребывал даже в худшем состоянии, чем Кэт, нечто о том, что́ резкий отказ от наркотиков может сотворить с человеческим телом. Я знал, что на самом деле у него, возможно, припрятано немного кокаина в маленькой смотровой комнате, обустроенной в передней части дома на нижнем этаже, но я не собирался давать его Кэт. Впрочем, когда она внезапно издала легкий вскрик, потом схватилась за живот и быстро опустилась на стул, я понял, что лучше бы мне что-нибудь предпринять – тогда я побежал в смотровую и открыл маленький стеклянный шкафчик, в котором стоял ряд пузырьков. Быстро оглядев их, я обнаружил болеутоляющую камфарную настойку. Я знал, что люди потчуют ею младенцев при коликах, и предположил, исходя из этого, что Кэт она не причинит вреда. Я побежал обратно в холл, потом к ней, уже совершенно скрючившейся.
– Вот, – сказал я, вручая ей пузырек. – Выпей немного.
Она, по-прежнему не отрывая руки от живота, со стоном сделала большой глоток. После чего оттолкнула склянку и высунула язык:
– Тьфу! Что это еще за дрянь такая?
– Просто чтобы немного успокоить твои внутренности.
– Мне нужен марафет! – возмутилась она, слегка топнув ногой.
– Кэт, его здесь нет. Попробуй не нервничать, хорошо? Глотни-ка еще… – Я поднес бутылочку к ее губам, она замотала головой, пытаясь избежать противного лекарства – но после очередного глотка нервы ее, похоже, и впрямь слегка успокоились. – Получше? – спросил я.
Она медленно кивнула:
– Вроде как. Уфф… – Потом наконец убрала руку от живота, вздохнула поглубже и поднялась. – Да. И впрямь лучше.
– Может, теперь еда? – Я подвел ее к плите. – Я как-то до сих пор не вполне готов поверить в эти твои кулинарные таланты…
Тут Кэт смогла тихонько рассмеяться – а когда взяла еще одно яйцо, руки ее уже были спокойны.
– Подожди, мальчик мой, – сообщила она, сноровисто раскалывая коричневую скорлупку о край сковороды. – Ты еще пожалеешь, что такой завтрак тебе подают не каждый день. – Поморщившись, она повернулась к столу: – Дайка еще этой штуки, хорошо? На вкус ужасно, но помогает.
Пока Кэт трудилась над яйцами и селедкой, она не единожды глотнула настойки, и ее настроение существенно улучшилось. Следующие полчаса или около того были одним из счастливейших мгновений с нею, что я могу вспомнить: просто готовить завтрак и есть его на кухне, будто мы самая обычная парочка, с болтовней, смехом, забыв на время, что́ пригнало ее к дому доктора. Кэт начала рассказывать о том дне, когда у нее будет большой и красивый собственный дом, и хоть я не верил, что блядство когда-нибудь сможет привести ее к такому исходу, все равно не сказал ничего вразрез этой мечте – настолько бодрее и здоровее казалась при этом Кэт.
Вообще говоря, я даже немного пожалел, когда, наконец, вскоре после десяти раздался дверной звонок. Я как раз приступил к мытью посуды, а Кэт прикурила сигаретку, все еще предаваясь фантазиям о своем будущем и даже в какой-то момент пошутив, как наймет меня работать у себя в доме. Я никогда не думал об этом – о нас с Кэт под одной крышей, взрослых, ни разу не представлял такого в моих мечтаниях и тем более не мог вызвать такого в своем сознании тем утром, настолько за гранью реальности все это представало. Полагаю, воображение у нее было намного лучше моего – да и как иначе, стоит мне об этом подумать.
Вытирая руки кухонным полотенцем, я побежал к двери, а Кэт пошутила, что я ее дворецкий, и велела мне отсылать всех прочь, кто бы там ни был, поскольку она сегодня утром «не принимает». Впрочем, она вся подобралась, едва я вошел в кухню с двумя детектив-сержантами: она все еще не была до конца уверена, что их визит никак с нею не связан. Я представил их Кэт, и мы все вчетвером поднялись в гостиную, где все расселись. Я же бегом направился в кабинет доктора за портретом сестры Хантер. Когда я вернулся, Айзексоны спорили – в своей вспыльчивой, ребячливой манере – о точном соотношении химикалий, кои предполагалось использовать в анализе, проведенном Люциусом этим утром. Кэт сидела на краешке того же мягкого кресла, что и раньше, поглядывая на обоих мужчин и, не сомневаюсь, дивясь, что же это за фараоны, которые так себя ведут.
– Ну вот, пожалуйста, – объявил я, подавая вставшей Кэт рисунок. – Кэт, скажи детектив-сержантам, кто эта женщина.
Она быстро оглядела нас троих, потом пробормотала, обращаясь ко мне:
– Но я же сказала – тебе.
– Да, – прошептал я в ответ, – а теперь скажи им. Не волнуйся, тебе это никаких неприятностей не причинит.
– Это я уже слышала, – ответствовала Кэт. Потом все же объявила погромче: – Ее зовут Либби Хатч. Она… ну, они с Гу-Гу…
– Гу-Гу Ноксом? – уточнил Маркус. – Вожаком Гудзонских Пыльников?
– Верно, – отозвалась Кэт. – Она его девчонка. Ну, то есть одна из. У них у всех полным-полно, у этих сукиных… – Тут Кэт осеклась и оборвала свое раздражение. – Но сейчас она у него любимица.
– Либби Хатч? – переспросил Люциус, забирая рисунок. – Вы уверены?
– Еще б не уверена – глаза-то у меня есть, как по-вашему?
Люциус осторожно покосился на Кэт:
– А вы случайно не знаете, где эта Либби Хатч живет?
Кэт быстро кивнула:
– Прямо за углом сразу после логова Пыльников. Бетьюн-стрит. Она замужем за каким-то старым хрычом, но тот уже одной ногой в могиле, так что она вынуждена сама за собой следить. У Гу-Гу их дом под защитой банды – любого, кто только приглядываться к этому месту начнет, можно в реке искать. И уж точно они там не купаться будут, если вы меня понимаете.
Люциус собирался было еще что-то сказать, но Маркус поднял палец:
– Мисс Девлин? Прошу прощения… не оставите ли нас втроем на секунду?
– Конечно, – ответила Кэт, смутившись как никогда. Потом спросила, повернувшись ко мне: – Стиви, я, пожалуй, схожу вниз, приму еще этого снадобья?
– О чем разговор, Кэт, – кивнул я. – Оно там, где мы его и оставили.
Она постаралась улыбнуться детектив-сержантам:
– Желудок немного побаливает. Я скоро вернусь.
Люциус и Маркус проводили ее взглядами; Люциуса, казалось, новость привела в ажитацию. Он было собирался выразить свое волнение, но снова вмешался Маркус:
– Стиви, откуда нам знать, что этой девушке можно верить?
Вопрос отчасти застал меня врасплох.
– Откуда… ну… просто потому что. Она мой друг. Я знаю ее уже… уже очень давно. Почему бы вам просто ей не поверить?
Маркус посмотрел мне прямо в глаза:
– Потому что она проститутка и кокаинистка.
Гордость моя моментально взыграла – но по Маркусову взгляду было ясно, что он не собирался никого задеть, лишь хотел убедиться, что нас действительно не хотят надуть. Я уставился в пол и проговорил:
– Ни одна из этих причин не делает ее лгуньей, детектив-сержант. Я отвечаю за Кэт.
– Ну, что кокаинистка – я понимаю, – заявил брату озадаченный Люциус. – Признаки вполне явные. Но с чего ты взял, что она проститутка, Маркус?
– Девушка ее возраста? Обитает у Пыльников? Там не богоугодный приют, Люциус, Христа ради!
– Хм-м, – сурово изрек Люциус. – И впрямь. Но она все же знает, где живет эта Хантер. И какая ей выгода от того, что она нам это сказала? По мне, так стоит ей поверить – хотя бы потому, что это может изрядно облегчить всем нам жизнь.
– Как так? – вопросил Маркус.
Но Люциус уже обратился ко мне:
– Стиви, по-твоему, эта девушка смогла бы оказать нам… услугу?
Я покачал головой:
– Услугу – вряд ли. Мы… точнее, я втравил ее вчера в неприятности. В любом случае, жизнь не заточила Кэт под услуги. Но если ей от этого что-то перепадет – тогда, пожалуй, мы могли бы ее попросить. – Я убедительно взглянул на обоих. – Но только если это не опасно.
– Не должно быть, – с готовностью отозвался Люциус.
– Что ты замышляешь, Люциус? – осведомился Маркус.
Но тут в гостиную вбежала Кэт:
– Стиви, в дом входят какие-то люди!
– Не волнуйся, – сказал я, подходя к лестнице. – Наверное, экономка. Я как раз думал, когда же она объявится.
– Нет, там двое мужчин, – быстро ответила Кэт, следуя за мной. – Стиви, это твой доктор! Мне нельзя тут быть, он на твоей шкуре отыграется!
Посмотрев вниз, я увидел, что новоприбывшими и в самом деле были доктор и Сайрус. Быстро взяв Кэт за руку, я бережно сжал ее.
– Не беспокойся, – сказал я, отчасти позабавленный ее страхом. – Говорю тебе, все будет хорошо, он не из таких.
– Но мы ж ели его еду и лекарство…
– Успокойся, – ответил я, когда доктор начал подниматься по ступенькам. – Ступай в комнату. Все будет в порядке, поверь мне.
Кэт, кивнув, неохотно согласилась, но не шевельнулась – и когда доктор достиг верхней площадки, отступила за мое плечо, и глаза ее расширились при виде его длинных темных волос, черных глаз и одеяния, совпадавшего по цвету с глазами даже летом. Я улыбнулся – совсем позабыл, насколько впечатляющим, даже пугающим он казался при первой встрече.
– Стиви! – воскликнул доктор с удовлетворенным видом. – Мы вернулись, хоть и несколько быстрее, чем я надеялся. Очевидно, данная отрасль антропологии пока только развивается – для анализа стрелы понадобилась половина людей Боаса, не считая нескольких студентов Колумбийского университета, да и то объяснение их было лишь частичным. Оружие действительно с островов юго-запада Тихого океана, хотя остается все же некоторая путаница с… – Он вдруг умолк, приметив скрывающуюся за мной маленькую фигуру Кэт. – Так, – и доктор искренне улыбнулся, замедлив, правда, свое приближение. – Не знал, что у тебя гости, Стиви. Прошу простить меня за столь грубое вторжение.
По лестнице затопотал Сайрус, крича на ходу:
– Стиви? Ты хорошо себя чувствуешь? На кухне полупустой пузырек болеутоляющего… – Потом и он заметил Кэт. – О… – проговорил гигант, пристально ее рассматривая, потом еле заметно улыбнулся и склонил голову. – Здравствуй, Кэт, – вежливо, хоть я и не сказал бы, что тепло, поприветствовал он.