– Мистер Монтроуз, – пискнула Кэт у меня из-за спины, по-прежнему не шевелясь.
Из гостиной вышли Айзексоны, и доктор воззрился на них, миновав взглядом нас с Кэт:
– Ага! И детектив-сержанты здесь – хорошо! Это сэкономит немного времени. – И вновь повернулся ко мне со внимательной улыбкой: – Стиви? А меня так и не представят?
– Ой, – пробормотал я, – нет. То есть да. То есть…
Кэт необычайно быстро выскочила из-за меня и протянула руку – но так, будто думала, что доктор может ее откусить:
– Катрин Девлин, сэр. – Доктор едва коснулся ее руки, но она уже отдернула ее и снова скрылась у меня за спиной. – Стиви не приглашал меня, сэр. Я сама пришла.
– Друзьям Стиви всегда здесь рады, – просто ответил доктор. – Хотя, мне кажется, нам будет намного удобнее в гостиной, как по-вашему?
Я чувствовал, как быстро вздымается и опадает маленькая грудь Кэт, прижавшаяся к моей спине.
– Думаю, мне пора идти, – встревоженно изрекла она.
Но я удержал ее.
– Кэт, все в по-ряд-ке, – стоял на своем я. – Пойдем, я хочу, чтобы ты рассказала доктору то же, что и всем нам. А детектив-сержант собирается у тебя кое-что спросить.
Весьма неохотно Кэт все же проследовала за нами в гостиную, хотя так ни разу и не показалась из-за меня, пока мы шли. Она не сводила голубых глаз с доктора: давным-давно она убедила себя, что он – не ее полета птица, и его доброе отношение лишь усугубляло ее нервозность и подозрительность. Доктор подошел к каминной полке и взял сигарету, предложив еще одну Маркусу, потом прикурил и уселся в свое кресло.
– Прошу, – сказал он, указывая на старый (или, думаю, стоит уточнить – антикварный) французский диванчик около меня и Кэт. – Присаживайтесь. – Казалось, ее отношение забавляет его почти в той же степени, что и меня, но он крайне деликатно держал свое веселое изумление при себе.
Кэт лишь быстро кивнула, потом села и немедля чуть было не сломала мне руку и шею, резко и с силой дернув меня за рубашку и заставив опуститься рядом. То и дело толкая меня в бок, она отрывала панический взгляд от доктора лишь затем, чтобы видеть, что там замышляют детектив-сержанты.
– Мисс Девлин предоставила нам весьма полезную информацию, – сообщил Люциус, передавая доктору фотографию. – Похоже, она некоторым образом знакома с Элспет Хантер.
Вежливость доктора внезапно перемешалась с волнением – так, что глаза его запылали; и Кэт лишь больше занервничала, когда он вновь посмотрел на нее:
– В самом деле, мисс Девлин? Вы знаете эту женщину?
– Я не понимаю, о чем он говорит, – ответила она, быстро кивнув на Люциуса. – Но если вы имеете в виду Либби Хатч, то да, ее я знаю.
– Кэт проводит часть времени у Пыльников, – добавил я, не желая, чтобы ей самой пришлось это объяснять. – Она говорит, что они знают сестру милосердия Хантер как «Либби Хатч», и эта женщина – одна из подружек Гу-Гу.
– Гу-Гу?.. – смущенно замешкался доктор. – Ах да! Нокс, предводитель Пыльников. Должен сказать, можно лишь догадываться о том количестве кокаина, коим члены этой банды должны злоупотреблять, чтобы выдумывать столь нелепые имена.
Кэт неожиданно издала звук, который я посчитал было выражением тревоги, но, обернувшись к ней, обнаружил, что она улыбается, а звук был чем-то вроде смешка. Она, кажется, впервые допустила, что доктор может оказаться человеком стоящим.
Тот же рассмеялся вместе с ней, весьма ободряюще.
– Итак, мисс Девлин, – сказал он (а я заметил, что Кэт такое обращение по душе), – вы говорите, что женщина, изображенная на этом рисунке, пребывает в романтических отношениях с Ноксом?
– Сейчас она у него в любимых подружках, – кивнула Кэт.
– Правда? – удивился доктор.
– К тому же, – многозначительно добавил Люциус, – Нокс взял ее дом под личную защиту.
– В самом деле? – Доктор вновь посмотрел на Кэт. – И в связи с какими же причинами, мисс Девлин, как по-вашему?
Кэт пожала плечами и чуть ослабила хватку, с которой сжимала мою руку:
– Он же ж бешеный, этот Гу-Гу – ну и Либби такая, насколько я видела. Они надолго запираются в его комнате наверху. Я слыхала, там временами сумасшествие какое-то творится. А еще слыхала, что она… ну, в общем… танцует ему.
– Танцует? – эхом отозвался слегка озадаченный доктор.
Глядя в окно, Кэт кивнула в каком-то смущении:
– Ну знаете, сэр – танцует. Он к себе наверх зовет оркестр, они играют под дверью. А она – танцует.
До доктора наконец дошло: Кэт говорила о том, что в те дни носило множество различных названий, а сейчас мы называем своим именем, – о стриптизе.
– Понимаю, – тихо изрек доктор. – Пожалуйста, извините мое невежество, мисс Девлин. Не хотел выглядеть таким тупицей.
– О нет, сэр, – ответила она весьма уважительно. – Вам и без нужды это знать. В общем, говорю же, сейчас она единственная из его девчонок, кто действительно с ним ладит – даже получше молоденьких. Она старается, Либби-то.
– Либби, – тихо повторил доктор, постукивая костяшкой указательного пальца по губам, пока взвешивал это слово. – Либби… – Он повернулся к детектив-сержантам: – Кличка?
Маркус обдумал вопрос, слегка пожимая плечами:
– Либби может быть уменьшительным от Элспет – скорее всего, так ее звали или зовут, ведь Элспет – довольно архаичный вариант.
– А Хатч, возможно, – ее девичья фамилия, – добавил Люциус. – Ею она пользуется, когда не хочет быть узнанной. Вряд ли выйдет куда-нибудь устроиться ухаживать за больными, если станет известно, что ты танцуешь для Гу-Гу. Но тут есть соображение поважнее, доктор. – Люциус приблизился к нему, быстро покосившись на Кэт. – В сложившихся обстоятельствах нам нужно совершить две вещи – с судебной точки зрения. Нам нужно доказать, что дитя находится в доме сестры Хантер, а также продемонстрировать, что сестра Хантер действительно была ответственна за нападение в Сентрал-парке. – Он еще раз взглянул на Кэт с чрезвычайно дружелюбной улыбкой. – И я уверен, что мисс Девлин поможет нам в обоих этих случаях.
Кэт обернулась ко мне и тихо проговорила:
– Стиви… ты же сказал, не будет никаких неприятностей…
– Их и не будет, Кэт, – быстро отозвался я. – Для тебя.
– Тогда что все это значит – про ребенка и «нападение»?
– Вам не стоит бояться, что вас во «все это» впутают, мисс Девлин, – вмешался доктор со своего кресла. – Детектив-сержанты расследуют дело. Мы им немного помогаем. Вот и все наши побуждения.
Вновь повернувшись к доктору, Кэт тихо проворчала с непокорным видом:
– Я не хочу быть замешанной ни в каком полицейском расследовании. А уж если оно с Гу-Гу связано – тем более. Он кого угодно до полусмерти может забить в мгновение ока, даже когда не нюхает порошок.
– Но здесь, – произнес Маркус тоном, который можно было бы назвать «деликатным», – не исключена довольно существенная компенсация, мисс Девлин.
Кэт прищурилась:
– Деньги, вы хотите сказать? – Маркус кивнул. – Деньги без особой надобности, если ты в больнице. Да и если на дне реки – тоже.
– А если этих денег будет достаточно, чтобы точно никогда больше не возвращаться на Гудзон-стрит? – спросил доктор.
Кэт все равно не поняла, судя по лицу:
– Как это? Если я подставлю Пыльников, даже хоть на чуточку, в этом городе мне негде будет укрыться.
Доктор пожал плечами:
– Вы так привязаны к жизни в этом городе? Может, у вас есть родственники где-нибудь на другом конце страны?
– И, уверяю, мы не попросим вас ни о чем опасном, – добавил Люциус.
– Если имеешь дело с этой шайкой, опасно все, – немедля ответила Кэт. Потом она снова уставилась на доктора. – У меня есть тетя. В Сан-Франциско живет – она оперная певица.
– В самом деле? – с воодушевлением отозвался доктор. – У них самая многообещающая труппа. Кто она, сопрано? Меццо?
– Оперная певица, сказано же, – буркнула Кэт, совершенно не понимая, о чем это доктор говорит, и не стыдясь этого. – Она как-то прислала мне письмо, когда папаша помер, – написала, что может и мне подыскать работу певицы. Я могу петь – Стиви меня слыхал.
Кэт повернулась ко мне, ожидая поддержки. Я лишь энергично кивнул и заявил:
– О да, она может петь, еще как, – хотя никогда и не ставил высоко ее голос. Однако мне на ухо наступил медведь, что верно то верно – так что не мне судить, может, она в самом деле могла петь.
– Ну что ж, – сказал доктор, – тогда один билет до Сан-Франциско – поездом или морем, как сами решите, – и, скажем, несколько сотен долларов – чтобы акклимироваться. – Я никогда не видел у Кэт таких круглых глаз. – И все в обмен на… – Доктор резко прервался и в замешательстве обернулся к Люциусу: – Детектив-сержант, на какого дьявола мы вообще это собираемся менять?
Люциус снова посмотрел на Кэт, продолжая улыбаться.
– На одежду с пуговицами, – вот все, что он изрек.
Кэт уставилась на него, челюсть ее отвисла:
– Одежду? Это платье, что ли?
– Платье вполне сойдет, – ответил Люциус. – Впрочем, верхняя одежда будет, пожалуй, лучше всего. Что-нибудь такое, что она точно может носить у себя дома, равно как и у Пыльников. И на улице, конечно, если выйдет. Пальто или какой-нибудь жакет на самом деле просто идеальны.
– Дошло, – отозвался Маркус, хлопая себя по лбу. – Ну конечно!
Кэт взглянула на эту парочку так, будто они оказались еще ненормальнее, чем она решила поначалу.
– Пальто или жакет… – повторила она.
– С пуговицами, – уточнил Люциус, кивая.
– С пуговицами, – вновь повторила Кэт, кивая в ответ. – С любыми пуговицами?
– Большие – самое то. Чем больше, тем лучше.
– И плоские по возможности, – добавил Маркус.
– Да, – согласился Люциус. – Именно.
Кэт несколько секунд пялилась на них, потом открыла рот, собираясь заговорить. Не в состоянии сразу подобрать нужные слова, она обернулась ко мне, потом снова к ним – и голубые глаза ее сузились, а губы изогнулись в легкой улыбке.