– Вынужденная словоохотливость? – заинтригованно высказал догадку доктор.
Мистер Мур сцепил пальцы:
– Она самая. Как бы то ни было, в суде это творит чудеса, но в беседе может быть маленько чересчур… – Стукнувшись о закрытую входную дверь вагона, когда поезд остановился, мистер Мур начал спускаться: – Я лишь хотел предупредить вас – человек он просто милейший, но мысли, приходящие ему в голову, немедля вылетают у него изо рта. Так что не принимайте его слова слишком близко к сердцу, идет?
И, оглядев лица каждого из нас, мистер Мур кивнул, а мы последовали за ним на платформу.
Мистер Руперт Пиктон все еще расхаживал и курил, большие серебристые глаза казались крайне обеспокоенными. Узрев эту картину, мистер Мур прочувствованно разулыбался.
– Пиктон! – воскликнул он, подходя к другу на платформе. – Боже милосердный, дружище, да у тебя вид такой, будто вот-вот кондрашка хватит.
– Ваш поезд опоздал! – заявил мистер Пиктон, с улыбкой пересиливая свою весьма очевидную, в том числе и ему самому, нервозность. – Нынче они вечно опаздывают: о войне с Испанией мы поговорить мастаки, а чтобы поезда по расписанию ходили – это нам не под силу! Как ты, Джон?
– Прекрасно, прекрасно, – изрек мистер Мур, когда мы к нему наконец присоединились. – Позволь представить тебя остальным. Это мисс Сара Говард…
– Здравствуйте, мистер Пиктон, – произнесла мисс Говард, протягивая руку. – Боюсь, все это прискорбное дело началось из-за меня.
– Ерунда, мисс Говард, – отвечал мистер Пиктон, энергично пожимая ее руку и вещая не просто много, а вдобавок и очень быстро. – Не резон вам так думать. Не вы это начали, а Либби Хатч, когда впервые пролила невинную кровь и поняла, что это ей по вкусу! А то, что начали вы, станет концом ее зловещей истории, и вы должны этим гордиться… о! А вот и доктор Крайцлер! – Оживленная маленькая рука снова метнулась вперед. – Я узнал вас по фото, кои сопровождали ваши монографии, сэр, – завораживающая работа, должен вам сказать, просто завораживающая!
– Спасибо, мистер Пиктон. Очень любезно с вашей стороны…
Но мистер Пиктон уже обернулся к Люциусу с Маркусом, широко улыбнулся и схватил их за руки:
– А вы, джентльмены, полагаю, детектив-сержанты Айзексоны?
Маркус улыбнулся в ответ и успел лишь вымолвить:
– Ну да… – прежде чем его перебили.
– Только не вздумайте считать, что у меня какие-то таланты к расследованию, – заявил мистер Пиктон. – Никаких ровным счетом, разве что обоняние. Чувствую слабый запах серной кислоты…
Люциус, пожимая в ответ руку мистеру Пиктону, наградил брата долгим взглядом:
– Если бы кое-кто не заставил бы меня снова проводить этот тест на стрихнин перед отъездом из Нью-Йорка…
– Надеюсь, вы привезли с собой все ваши химикаты и устройства, – отозвался мистер Пиктон, ободряюще кивая. – Они нам понадобятся. Ну, а теперь давайте соберем ваши вещи.
Мы с Сайрусом, завидев все это, нашли носильщика, чтобы помог управиться с багажом, и теперь приближались к нашему радушному хозяину с тыла. Сайрус один раз прочистил горло – но этого оказалось достаточно, чтобы мистер Пиктон, не видевший нас, взвился в воздух.
– Да чтоб вас кошки съели! – заорал он, подскакивая к Сайрусу. – Вы кто такие? А! Не надо говорить – Джон о вас писал. Вы человек доктора Крайцлера, верно? Мистер… э-э… э-э…
– Разрешите представить мистера Сайруса Монтроуза, – вставил доктор, после чего мистер Пиктон пожал большую ручищу Сайруса. – И юного господина Стиви Таггерта. Они мои коллеги.
Мистер Пиктон потянулся ко мне, и я протянул руку, которую он резко встряхнул.
– Юный Таггерт! Очень приятно! Ну… – Он отступил и упер руки в бока, оглядывая нас. – Значит, вот что за компания вселила ужас в сердце этой убивицы, а? Надо сказать, я восхищен вами! В этом округе Либби Хатч определенно ничего не страшилась, мое вам слово. Давайте-ка погрузим ваши сумки в мой экипаж и отправимся ко мне. К делу надо приступать как можно скорее! Носильщик, а ну за мной!
– К тебе? – вмешался мистер Мур. – Но Руперт, я забронировал места в отеле «Орел»…
– А я все отменил, – заключил мистер Пиктон. – У меня в доме места целому полку хватит, Джон, а живу только я да домоправительница. И слышать не желаю о том, что вы еще где-то поселитесь!
– Но, – осторожно промолвил мистер Мур, пока мы шли к старому двухместному экипажу, стоящему у станции, – ты уверен, что готов к этому, Руперт? То есть, я слышал, тебе нездоровится…
– Нездоровится?! – взорвался мистер Пиктон. – Да я крепок, что твой доллар, – впрочем, я даже покрепче буду, учитывая теперешнее состояние нашей валюты. О, я в курсе, что болтали в Нью-Йорке перед моим отъездом, Джон, и признаю – тогда мне нужен был отдых. Ты же знаешь мою склонность – я легковозбудим, что верно, то верно, тут никаких возражений. Но эти слухи о том, что я совсем вышел из строя, были всего лишь дальнейшими попытками дискредитировать мои слова.
– М-м, да, я знаком с этим явлением, – заметил доктор, пока мистер Пиктон начал перебрасывать наш багаж с тележки носильщика в свой экипаж, не прекращая неистово затягиваться трубкой.
– Да, нисколько в этом не сомневаюсь, доктор Крайцлер! – выдохнул наш хозяин. – Нисколько не сомневаюсь! Так что вы, видимо, знаете, какую усталость оно порождает – попытка остановить творившееся в конторе окружного прокурора порядком меня измучила, говорю вам, и нервы вымотала до крайности. Но до помешательства тут все же далеко, как вы считаете?
– Ну… – медленно произнес доктор – слишком медленно, как оказалось, для мистера Пиктона.
– Вот и я о том же! – сообщил он. – В курьезном мире мы с вами живем, доктор Крайцлер, – и в курьезном не в хорошем смысле: человека здесь могут объявить сумасшедшим лишь за попытку выявить вопиющую коррупцию! А, ладно, пустое… – Закинув последнюю из сумок в экипаж, мистер Пиктон занял место возницы. – Забирайтесь-ка все. Мистер Монтроуз, может, вас с юным Таггертом не затруднит прокатиться на подножках? Держаться можно за полог, да нам и ехать недалеко.
– Я запросто! – радостно выдохнул я, обнаружив, что начинаю получать удовольствие от слегка безумной манеры разговора и поведения мистера Пиктона.
– Конечно, сэр, – заверил Сайрус, занимая место на подножке сзади, когда все уселись.
– Молодцы! – провозгласил с широкой улыбкой мистер Пиктон, салютуя нам своей трубкой. – Ну, держитесь, поехали!
Экипаж покатился, но мы даже не успели выехать со станционного двора, как мистер Пиктон снова принялся за свое:
– Говорю же, доктор, все эти нью-йоркские дела ровным счетом ничего не значат, как и то, что́ тамошние люди могли обо мне наговорить, – вообще ничего, по прошествии столького времени. Мир кубарем катится в ад, и Нью-Йорк прибудет туда одним из первых, если только он уже не там – и тут я могу быть только за. Это и есть одна из причин моего возвращения в Боллстон – здесь еще можно время от времени сделать что-то хорошее, не оглядываясь на магнатов и воротил. – Он выпустил еще несколько клубов дыма из трубки, направляя лошадь вдоль улицы, что шла к западу ниже возвышающегося холма. – Но не будем же углубляться слишком далеко в подобные разговоры – у нас безотлагательных вопросов хватает. – Он извлек часы и вновь взглянул на них. – Действительно безотлагательных! Вам всем нужно разместиться и поесть – миссис Гастингс за этим проследит. Моя домоправительница. – Он покачал головой, пока мы с грохотом мчались к западной окраине города. – Страшное дело. Они с мужем вместе бо́льшую часть своей жизни держали магазин тканей. Потом, пару лет назад, три местных хулигана – немногим старше вас, юный Таггерт, – ограбили их, пока ее не было. До смерти забили ее мужа лопатой. Я выступал по делу обвинителем, а потом она пошла ко мне работать – больше из благодарности, чем из прочих побуждений, сдается мне.
– Из благодарности? – замешкалась мисс Говард. – Потому что вы помогли ей в трудное время?
– Потому что я обеспечил этим троим мальчишкам электрический стул! – воскликнул мистер Пиктон. – А! Вот и мой дом – в конце улицы.
Дом мистера Пиктона размером с добрый особняк располагался на перекрестке Чарлтон и Хай-стрит, неподалеку от здания суда, рядом со старыми отелями «Курорт Олдридж» (ныне пансионом) и «Ручей за железной оградой» – оба они были последними настоящими остатками светлых деньков города, бывшего некогда курортным. Судя по четырем большим башням, формировавшим углы жилища мистера Пиктона, а заодно и по широкой крытой галерее, обрамлявшей все здание, дом был не таким старым, как бо́льшая часть резиденций, кои мы увидели и миновали по дороге. Но одного его размера было достаточно, чтобы все имело престранный вид, и я не мог взять в толк, зачем такая махина человеку, делящему жилище лишь с домоправительницей. Сад перед домом и за ним был полон вьющихся роз и плюща, несколько ошалелого, имелась там и пара вязов, похоже, намного старше самого здания – и все это лишь усиливало ощущение того, что в доме водятся привидения.
– Мой отец построил его для моей матери, – объяснил мистер Пиктон, когда мы подъехали к дому. – Тридцать пять лет назад дом считался вершиной викторианского готического стиля. А сейчас, что ж – мода никогда для меня много не значила, так что я оставил его более-менее без изменений. Миссис Гастингс постоянно пилит меня насчет новой отделки, но… о, вот и она! – Кругленькая женщина с добрым лицом, лет, пожалуй, шестидесяти, в синем платье и белом фартуке, вышла из передней двери дома, как раз когда мы въехали во двор. Мистер Пиктон остановил экипаж и улыбнулся, помахав домоправительнице. – Миссис Гастингс! Видите, я без труда смог найти их. Угловые комнаты, не сомневаюсь, уже готовы?
– О да, ваша честь, – отвечала миссис Гастингс, вытирая покрытые мукой руки о фартук и тепло улыбаясь. – И обед уже ждет вас всех. Добро пожаловать, добро пожаловать, гости здесь будут настоящим глотком свежего воздуха, это верно!
Мистер Пиктон представил нас, и все прошли в дом, а мы с Сайрусом вернулись разгрузить сумки.