Ангел в аду — страница 42 из 74

В эту ночь, когда Джерард вернулся в свою комнату, Джина размышляла о вещах, о которых не сказала Джерарду. Она незаконнорожденный ребенок совершенно неизвестного отца. Она работала в одном из Лондонских клубов. Ее изнасиловали, она была беременна и пыталась убить себя. Она поежилась и решила все рассказать Джерарду, но у нее не хватило смелости.

По возвращении в Лондон Джина позвонила Фрэнки.

– Так, так, так, – протянула ее подруга. – Это меня не удивляет. Джерард воспылал любовью к тебе еще на свадьбе у Бетины. Он не терял зря времени.

– Фрэнки, надеюсь, ты не думаешь, что я слишком тороплюсь с этим?

– Нет, не думаю. Жизнь слишком коротка. Если ты счастлива, делай это, но не думай, что я начну расшаркиваться и заискивать перед титулованной особой.

– Ты думаешь, Мэтью не будет возражать? Мэтью умер, а вот тот, кто еще жив, думаю, не очень-то обрадуется. Ты сказала ему?

– Кому?

– Только не разыгрывай передо мной глупенькую. Конечно, Чарли.

– О, не думаю, что Чарли будет возражать, пока я играю в его пьесе.

– Ну, если ты так думаешь, малышка… Надеюсь, мне не придется опять надевать наряды с рюшками и цветами?

– Нет, но я хочу, чтобы ты была здесь.

– Конечно, и удачи тебе при награждении.

– Спасибо, но я не думаю, что получу ее.

– Поживем, увидим. Я позвоню тебе, о'кей?

Джина положила трубку и попробовала дозвониться до матери. Ответа не было. Она достала почтовую бумагу, написала Джойс о своей помолвке с Джерардом и по пути в театр отправила письмо.

После спектакля, выходя из гримерной, Джина столкнулась с Чарли.

– Как прошло Рождество? – спросила она.

– Хорошо, а у тебя?

– Прекрасно. Брат Бетины, Джерард Лонгдейл сделал мне предложение.

Джина смотрела на выражение его лица, но реакции не было никакой.

– Поздравляю, мне нужно идти. Я сегодня встречаюсь с Харольдом, чтобы обсудить мою новую пьесу. Хочется верить, что ты будешь продолжать свою работу.

– О, да. Ничего не изменится.

– Ну, тогда спокойной ночи, Джина.

– Пока, встретимся на церемонии награждения.

– Да.

Чарли вышел из театра и сразу же зашел в бар через дорогу. Он заказал себе двойной джин, проглотил его в два глотка и заказал новую порцию. Он опять потерял ее! Боже, как ему хотелось кричать, стучать кулаками, и, вообще, убежать куда-нибудь от бессилия и злости. Ему хотелось прижать к себе Джину, сказать ей, что он любит ее так сильно, как никто и никогда не будет ее любить. Сколько раз он писал ей эти слова, но так никогда и не смог сказать девушке, которую знает уже четыре года, что любит ее.

Чарли уныло повесил голову. Он знал, что теперь никогда ни одним словом не обмолвится о своих чувствах. Он потерял Джину во второй раз, и теперь уже навсегда. Он вспомнил о письме, которое получил в то самое утро. Возможно, это не такая уж глупая идея.

В следующее воскресенье все светила английского театрального мира собрались в «Кафе Рояль». В этот вечер присуждались награды за профессионализм. Весь состав «Ангела в аду» сидел за одним из центральных столиков. Сразу было видно, кого выдвинули на награждение. Они ничего не ели, отдавая предпочтение большому количеству вина. В «Кафе Рояль» в этот вечер находились восемь актерских трупп, Харольд Кидд, менеджер компании, дизайнеры по свету и декорациям.

– Осталось недолго, Джина, – сказала Шейла Холл, нервно глядя на нее. Она играла мать Кристины, и была представлена в номинации «Лучшая актриса».

– Слава Богу, я буду просто счастлива, когда все это кончится. А ты, Чарли?

Чарли молча кивнул головой. Он проходил по трем номинациям: «Лучшая пьеса», «Лучший режиссер», «Самый перспективный начинающий», в этой номинации он соревновался с Джиной.

В компании шутили, что, по закону равновесия, Чарли нужно получить только две награды, а Джина знала, что Чарли уверен только в одной номинации – «Лучшая пьеса». Она грустно посмотрела на него. Прекрасные отношения, построенные таким тяжелым трудом, опять разрушены до основания. Они с таким нетерпением ждали этого дня, а теперь почти не разговаривают друг с другом.

Все замолчали, когда известный телевизионный ведущий приветствовал всех собравшихся.

Занавес поднялся, и объявили награждение в номинации «Лучший мюзикл».

У всех, сидящих за столиком «Ангела в аду», заколотились сердца, когда были объявлены победители в следующих номинациях. Шейла Холл завоевала награду, как «Лучшая актриса».

– Награда «Самый перспективный начинающий» присуждается…

Наступила мучительная пауза, когда вскрывали конверт. Джина хотела взять Чарли за руку, но не нашла ее.

– Джина Шоу!

Она вышла на сцену под гром аплодисментов.

– Спасибо, леди и джентльмены. Это награда не только моя, но и всей компании «Ангела в аду», которая помогала мне и воодушевляла меня в моей работе. И, особенно, Чарли Деверокса, который написал эту удивительную пьесу и предоставил мне возможность играть в ней. Спасибо тебе, Чарли!

Джерард смотрел церемонию по телевизору. Он видел ее взгляд, когда она благодарила Чарли. Он подумал… нет, конечно, ему просто показалось. Все актрисы в таких случаях очень эмоциональны. Он выкинул эму мысль из головы.

Джойс смотрела церемонию в больничной палате. Слезы счастья текли по ее лицу. Миссис Таб, ее соседка, навестила ее сегодня, и принесла почту. Джойс с радостью прочитала, что ее дочь выходит замуж за мужчину, которого любит. Хотя, когда Джойс смотрела церемонию, ее удивило, почему Джина выходит замуж за Джерарда, когда она влюблена в писателя. Джойс ясно прочла это на ее лице.

Джина вернулась за столик, когда объявили награду Чарли за «Лучшую пьесу».

– Мне хочется поблагодарить всех, кто работал над «Ангелом в аду». Если бы не такой прекрасный актерский состав, я бы не стоял сегодня здесь. Спасибо вам.

Джина крепко обняла Чарли, когда он вернулся за столик. Весь вечер он старался держаться от нее подальше, зная, что не может доверить себе говорить с ней.

Почему-то Чарли всю следующую неделю не приходил в театр смотреть свою пьесу.

Глава 47

За девять недель до свадьбы, которая была назначена на двенадцатое апреля, жизнь Джины превратилась в сумасшедшую круговерть. Она была счастлива, что Хенри почти все заботы взяла на себя.

– Что скажешь, Джина, если у вас на свадьбе будет лосось, как на свадьбе у Бетины?

– Это будет просто замечательно.

– Как тебе нравится твое платье?

– Оно великолепно.

– Хорошо. Какого цвета ты хочешь, чтобы были в церкви цветы? Я думаю о нежно-розовых и желтых, такие свежие, весенние оттенки.

Такие разговоры велись почти каждое утро. Так же, как и поиски квартиры. Джина продолжала шесть раз в неделю играть в спектакле.

– Я знаю, ты устала, дорогая, – сказал Джерард за ужином у него в квартире. – Но, как ты думаешь, ты сможешь завтра в половине десятого посмотреть со мной еще один дом в Глеб Плейс? Понимаю, это рано, но, если мы не примем решение на этой неделе, мы потеряем его.

Джина неохотно кивнула.

– О'кей.

Они уже посмотрели много домов, любые молодожены с удовольствием бы жили в любом из них. Посмотрев еще один, Джина была очарована.

– Тебе нравится?

– Очень, Джерри.

– Хорошо, думаю, нам этот подойдет. Цена сравнительно невысокая, и место превосходное.

На следующее утро они приехали к агенту согласовать все требования, которые выдвигал Джерард при покупке дома. Потом Джерард отвез Джину на Честер Сквер к Бетине.

– Встретимся позже, дорогая. Мне нужно еще кое-что сделать.

Пока миссис Итон, няня, гуляла с малышами, Бетина и Джина, сидя на кухне, пили чай и разговаривали.

– Я просто не понимаю поведения Чарли. Он почти перестал говорить со мной.

– О, Джина, не будь такой наивной. Этот парень ревнует. Он влюблен в тебя. И, по-моему, всегда был влюблен.

Джина покачала головой.

– Мне кажется, ты ошибаешься, Бетина. Он никогда не говорил мне о своих чувствах.

– Ну, тогда ты так же глупа, как и слепа, – Бетина улыбнулась. – Не принимай это всерьез. Он переживет это.

– Я тоже так думаю, Бетина. Мне ужасно нравится Чарли. Я не хочу потерять его, как друга.

– Надеюсь, не так сильно нравится?

– Конечно, нет.

– Хорошо. Кстати, я хотела с тобой кое о чем поговорить. Надеюсь, ты не подумаешь, что я вмешиваюсь, или что-нибудь?

– Конечно, нет, Бетина. В чем дело?

– Я просто хочу спросить, в какой мере ты осознаешь свое будущее положение. Однажды, ты станешь леди Лонгдейл, и уже не сможешь играть. Надеюсь, ты об этом знаешь?

Джина кивнула.

– Да. Мы уже обсудили это с Джерри, но я уверена, пройдут годы, прежде чем я стану леди Лонгдейл.

– Хорошо бы. Но когда это случится, даже Джерри будет вынужден оставить работу. Все время он посвятит управлению поместьем. И у тебя, как его жены, будет такая же роль. Меня беспокоит, что, если твоя карьера будет стремительно расти, и вдруг, неожиданно тебе придется все бросить, то ты будешь несчастна до конца своих дней. Извини, Джина, но я должна была тебе это сказать, это все.

– Это была настоящая речь.

– Знаю. Но, Джин, у тебя пока нет никаких понятий о тех ограничениях, которые появятся в твоей жизни, как только ты войдешь в нашу семью. Тебе придется быть очень – даже не знаю, как сказать – очень осмотрительной во всем, что ты будешь делать и что говорить. Мне уже этого хватило, но ведь я только дочь этой фамилии, а ты будешь леди Лонгдейл. Поверь мне, Джина, это будет не очень легко.

Наступила тишина. Бетина уставилась на свои руки. Вдруг она встала.

– Извини, Джин. Я уверена, что он любит тебя, и у вас все будет прекрасно. Ведь ты любишь его?

– Конечно, люблю. Я обдумала все, что ты мне сказала. Я начинаю понимать, что меня ждет, так что спасибо и не волнуйся.

– Ты не думаешь, что я вмешиваюсь?

– Не волнуйся. Я просто благодарна, что у меня будет такая свояченица. Ты всегда мне дашь совет, если наступят тяжелые времена.