Глубокая ночь, предрассветный тихий час.
Настя надавила звонок — ни звука, ни шороха, ни движения в ответ.
Она легонько толкнула дверь — та приглашающе отворилась с глухим, леденящим душу скрипом.
«Есть тут кто?» — шагнула в темноту, морща нос от сладковатого, вызывающего тошноту запаха.
Из комнаты в темную прихожую пробивался омерзительно тусклый свет.
«Есть тут кто?» — повторила девушка, напряженно задержав дыхание.
Приоткрыв дверь, заглянула в комнату…
Она сразу узнала эту шею с тонкой косицей давно не стриженных волос. И этот свитер — она подарила его ему на день рождения. Когда-то очень давно. В прошлой жизни. В его прошлой жизни.
Он лежал, скорчившись у стены. Мертво лежал, неподвижно, трупообразно.
«Вадим!» Она присела возле него на корточки. Не снимая перчаток, осторожно коснулась плеча.
Но он глубоко спал, ничего не слыша, ничего не замечая.
Спал с открытыми глазами, невидяще уставившись игольчатыми зрачками в окружающий сумрак.
И когда тяжелый затеклый холод, пробравшись сквозь кожу перчатки, достиг ее ладони, рука мгновенно онемела до самого локтя, словно заразилась смертным хладом. Тяжелый сладковатый дух дурманил голову, забивал ноздри.
Настя тихо вскрикнула, рукой прикрыв рот.
Вадим был мертв. Абсолютно, потрясающе мертв! Так не вовремя, так некстати…
В полуобморочном состоянии девушка добрела до машины. Согнувшись в кустах, она долго выворачивала содержимое желудка на рыхлый, черно-сахарный снег. Жадным ртом вдыхала хрустальный морозный воздух, борясь с головокружением, — и все не могла надышаться…
Она до макушки пропиталась этим сладким отвратительным запахом. Мертвым запахом…
И когда она ехала в машине домой, этот запах все дурманил ей голову, давил виски, слепил глаза, вызывая желание плотно сомкнуть веки, ничего не видеть, не слышать, не жить. Не дышать.
Тогда, чтобы наконец избавиться от удушливого послевкусия, она открыла окно — и ледяной воздух наотмашь хлестнул по разгоряченной щеке, секундно вытеснив из ноздрей тошнотворную сладость.
Но уже в следующий миг, едва автомобиль снизил скорость на повороте, этот запах вновь безжалостно настиг ее. И чтобы отделаться от него, она сильно надавила на педаль газа.
Машина с ревом летела по автомагистрали, с трудом, как пьяная, удерживаясь на полосе.
А ей все было мало воздуха, все мучительно теснилась грудь — и она утопила педаль акселератора, надеясь оторваться от преследовавшего ее тошнотного аромата…
И ей почти удалось освободиться от него, как вдруг в призрачном свете фонарей перед капотом неожиданно нарисовалась черная человеческая тень.
Еще не поняв, в чем дело, Настя с силой нажала на тормоз, — но тень, с тяжелым стуком навалившись на капот, оттолкнулась от него и несколько раз ватно перевернулась в воздухе.
А потом спокойно улеглась у колес замершего поперек дороги «ягуара».
«Она с ума сошла!» — воскликнул водитель синей «шестерки», настигший беглянку у взъезда в тоннель. А потом, увидев вздыбленный капот, растрескавшееся лобовое стекло и тень посреди расплывавшейся на мостовой асфальтово-черной лужи, обреченно вздохнул: «Этим все и должно было закончиться…»
Остановившись на обочине с мигающей аварийной сигнализацией, он неспешно произнес в трубку:
— У нас ЧП… Объект сбил пешехода на въезде.
Выслушав инструкцию невидимого абонента, он спешно выбрался из машины, в сердцах хлопнул дверцей, — дежурство подходило к концу, неохота было ввязываться в затяжные разборки с ГИБДД.
Вразвалку приблизившись к «ягуару», водитель «шестерки» склонился к опущенному стеклу:
— С вами все в порядке? — Он помог Насте выбраться из салона. Сказал: — Видите на обочине автомобиль? Садитесь в него и сидите тихо. Я вас позову, когда понадобитесь…
Девушка машинально подчинилась властному голосу.
Наклонившись над распластанным телом, водитель «шестерки» пощупал пульс на запястье неловко заброшенной за голову руки. Мрачно покачал головой. Поморщился.
Поднявшись на ноги, огляделся по сторонам.
Мимо безостановочно мчались редкие по ночному времени машины. Что характерно для Москвы — в случае аварии никто из проезжающих не остановится. Автомобили так и будут свистеть мимо, лишь слегка притормаживая у места происшествия и сразу же стремительно улепетывая прочь…
Наконец вдали показался неспешно трюхающий мусоровоз, который медленно полз в крайней правой полосе.
Махнув нечитаемым в темноте удостоверением, водитель «шестерки» остановил машину. Грузовик, неохотно пыхнув тормозами, замер на обочине. Пожилой шофер спрыгнул на землю.
— Помощь нужна? — кивнул подбородком на мигавший аварийкой «ягуар». — Трупы есть?
— Да, есть, — тускло отозвался ночной доброхот. — Слушай, мужик, ты давно за рулем?
— Скоро четвертак будет…
— Прилично… В авариях бывал?
— Пока Бог миловал. — Водитель быстро перекрестился.
— Слушай, возьми это дело на себя… Понимаешь, девчонка молодая, неопытная… Ей слава на всю страну, скандал в прессе, а тебе всего года три условно дадут… Скажешь, что водителем у нее подрабатывал. Не увидел, не рассчитал, недоглядел… Ну, конечно, деньгами тебя не обижу…
— Ты что, с ума съехал! — оторопело отшатнулся шофер. — Ты что!
— Пять тысяч баксов… — быстро проговорил ночной распорядитель. — Давай соглашайся… Деньги будут через три минуты, еще до приезда ГИБДД.
Шофер не поверил собственным ушам.
— Сколько-сколько? — удивился он.
— Пять, ну, десять тысяч… Долларов, конечно! Наликом. Через три минуты. Всего-то за три года условно… — Носок ботинка нетерпеливо стукнул о землю. — Соображай быстрее!
— А как же моя дурында? — Шофер кивнул на прикорнувший на обочине мусоровоз.
— Сам лично отгоню на базу.
— А не обманешь? С деньгами-то?
Водитель «шестерки» насмешливо вздернул бровь:
— Ты удостоверение видел? Еще сомневаешься!
После этих слов, повинуясь указаниям сметливого распорядителя, шофер мусоровоза занял водительское сиденье «ягуара».
Через три минуты к месту происшествия подлетела черная «Волга», и толстая пачка денег обрела нового хозяина…
— Слушай, так что за девка-то была за рулем? Я ж ее в глаза не видел! — запоздало засуетился шофер. — Что мне ментам говорить?
— Скажи, что работаешь шофером у Анастасии Плотниковой. «Новости» небось смотришь?
— Ага, конечно… Так это, что ли, ее машина?
— Она самая…
— Так, значит, это она бедолагу сбила… Вот тебе и ангел!
— Нет, мужик, не путай… Пешехода сбил ты. Если что, я буду свидетелем.
Вдали, взвывая сиреной и мигая проблесковым маячком, появился автомобиль ГИБДД. Распорядитель вернулся к синей «шестерке», чтобы предупредительно прошептать в розово густевшую темноту салона:
— Анастасия Андреевна, запомните: во время аварии вы сидели на пассажирском месте и ничего не видели, потому что задремали. Разбудил вас визг тормозов и резкий толчок. За рулем был вон тот мужчина, в телогрейке. Его зовут Вася… Поняли?
— Да, — кивнула она, неотрывно глядя прямо перед собой, — конечно. Я все поняла…
Глава 4
Костюм был продуман до мелочей, да и гримировали ее основательно долго, едва ли не целый час. Перед эфиром Настя, конечно, волновалась, но не сильно. Подумаешь, президент… Хотя президент тоже может оказаться полезным в предстоящей борьбе.
Как и все, кто попадается ей на пути…
Все они, все поголовно влюблены в Настю, все они заворожены ее телевизионным блеском, готовы ради нее на невероятные жертвы. Взять хоть того мужчину, который помог ей после аварии. Он отвез ее домой, передал с рук на руки мужу, сказал, чтобы она ни о чем не волновалась, потому что она ни в чем не виновата. Взять хоть водителя мусоровоза, который принял ее вину на себя, — он такой милый!
А ведь она никого из них не просила об услуге, ей просто не пришло это в голову. Они сами, сами, сами…
— Вы неплохо выглядите, — похвалил президент, терпеливо поджидая, когда звукорежиссер вденет в его петличку микрофон. — Земцев мне все уши прожужжал насчет вас.
Она кокетливо взмахнула ресницами:
— Надеюсь, он жужжал обо мне только хорошее…
До эфира оставалось три минуты. Персонала возле них уже не было, сотрудники заняли места в аппаратной, и Насте представился уникальный шанс поболтать с президентом тет-а-тет.
Тем более, что он сам поддержал разговор, улыбнувшись ее предыдущей фразе:
— А разве в вас есть что-то плохое?
— Есть… — Она с притворной грустью вздохнула. — И немало… Главное: не люблю штампованные вопросы и утвержденные тексты. Предпочитаю импровизацию!
— Вот это номер! — удивился ее собеседник. — Мне-то доложили, что в импровизации вы не сильны, именно поэтому выбор Администрации пал на вас — чтобы в эфире не было никакой отсебятины. — Он хитро улыбнулся.
Настя предусмотрительно прикрыла рукой микрофон в петличке — пусть их разговор останется тайной.
— Как, вы не любите отсебятины? — проговорила с очаровательным удивлением. — Неужели боитесь?
— Нет, и могу вам это доказать…
— Докажите! — У Насти загорелись глаза.
— Но как?
— Дайте мне эксклюзивное интервью! В Ново-Огареве! В семейном кругу! Так что, заметано? — задорно улыбнулась она.
— Заметано! — согласился президент.
«Минута до эфира, — прозвучал громовой голос с небес. — Настя, голову немного влево, лицо разверни к камере. Хорошо…»
Обратный отсчет: девять секунд… Пять секунд… Ноль секунд… Заставка. Вспыхнули красные огни работающих камер.
— Добрый вечер, дорогие телезрители! — восторженно блестя глазами, произнесла Настя, едва заставка на мониторе сменилась видом студии. — Начинаем прямой эфир с президентом России!
Ее лицо сияло, голос восторженно звенел.
Это был ее звездный час. Она победила.
А тот человек, что сейчас следил за ней из аппаратной, наблюдая за ее торжеством, лишь бессильно кусал губы, понимая это. Ведь он сам выковал ее триумф, ее неминуемую, предопределенную победу. Своими руками!