Этот вопрос «ребята» поняли сразу и, засуетившись, потянули меня за рукава к своим плетеным корзинам. В ближайшем же кузове обнаружилась куча просто душераздирающих по своей противности и величине червей. Они были размером до полуметра и толщиной в два пальца, к тому же скрипящие хитиновыми кольцами и покрытые щетиной.
Из сбивчивых, но деловых объяснений маленького народца я понял, что червей они не едят — те были несъедобны для людей. Оказывается, здесь была отработана тонкая технология выживания. Вся эта вонючая гадость медленно текла по болоту уходя куда-то дальше. Бегемоты жрали что-то там, прямо посередине, а течение тащило их особо калорийное дерьмо прямо к берегу. И уже здесь в нем разводились эти черви в огромных количествах.
Я был бы в восторге от такой экологической цепочки, будь она хоть на йоту эстетичнее. Вся дьявольская шутка заключалась в том, что эти несчастные были интегрированы в эту цепь выживания. Они постоянно должны были набирать определенное количество этой извивающейся гадости и относить своему благодетелю: Момону.
Тут у меня от их сбивчивых объяснений мозги съехали в кучу — я никак не мог понять, что это такое. В конце концов, я решил сам посмотреть на их покровителя, но для этого нужно было еще насобирать червей. Я обреченно взглянул на Шермана — в ответ мне опять укоризненно покачали головой.
— Ну и ладно, ты все равно не поможешь, — пробурчал я и, вздохнув побольше вонючего воздуха, пошел за бедолагами в черную жижу.
Странно, но мой нос никак не мог привыкнуть к этим миазмам. Однако, глядя на покрытые язвами тела несчастных существ, я вспомнил, что запахи здесь еще не самая страшная пытка и полез руками в дерьмо. Работа спорилась — благо червей там было немеряно. Главное было все время переступать ногами, чтобы они не присасывались к коже. Как мне объяснили, от этого-то и образуются язвы. Довольно быстро мы набили все корзинки и выбрались на берег.
Народец окончательно принял меня за своего и, воодушевившись хорошим сбором, потянулся к своей цели. Я взял пару корзин у самых маленьких особей, возможно женского пола (разобрать это было весьма трудно и совершенно непривлекательно) и потащил их вслед за всей стайкой куда-то через все те же чахлые заросли гнилух. Шерман с независимым видом плелся сзади.
После получаса ходьбы мы вышли на сухую поляну, и я, не удержавшись от удивления, выдохнул:
— Ух ты!
Да и как тут было не удивиться, когда таких мутантов я, пожалуй, даже в самых извращенных мирах не видывал. Только теперь до меня во всей красе дошло, почему я ничего не понял в объяснениях серых обезьяноподобных человечков. Передо мной на верхушке возвышенности возлежала гора, в своей совокупности представляющая собой жуткий гибрид динозавра, свиньи, слона, коровы и бог знает еще чего. От динозавра у нее были размеры и хвост, от свиньи — огромное рыло с маленькими глазками и копыта, от слона — бивни, огромные уши и серая толстенная шкура, а от коровы — бесстыдно выставленное на показ толстенное вымя с шестью сосками и рога. Ко всему прочему по хребту шел какой-то прямо драконий ряд шипов.
Первое впечатление от развалившегося на боку «благодетеля» Момона осталось самое неприятное. А Шерман гавкнул сзади, как отрезал:
— Это стопудово не человек.
— Нет, ты ошибаешься, — прокомментировал я. — Не сто, а гораздо больше пудово.
Пока мы перешептывались, стала ясна вся экологическая цепь: страшненькие малыши подтащили к морде свои корзины и стали ссыпать червей прямо в какой-то лоток. Огромный пятак зашевелился из стороны в сторону, видимо учуяв отвратительно воняющий деликатес. Наконец, открылся один маленький красный глаз и гора довольно хрюкнула. Я хотел тоже подойти поближе, но за спиной раздалось ворчание Шермана:
— Подожди, пока эта тварь наестся, если конечно не хочешь, чтобы тобой закусили вместе с червями.
Я благоразумно послушался совета и продолжил рассматривание умильной сценки: трехэтажная свинья, так и не встав на ноги, хрустела червячками под радостные уговоры ее почитателей. Еле дождавшись окончания трапезы, я двинулся к животинке с твердым намерением выяснить, кто она такая есть, но был остановлен на полпути моими новыми коллегами по сбору червей. Они зашикали на меня и замахали руками. Я остановился, недоуменно на них воззрившись, а они подбежали к брюху развалившейся на боку туши и дружно припали к огромным соскам вымени.
Меня чуть не стошнило от всего этого, но я сумел подметить, что человечков было ровно шесть — столько же, сколько сосков. Значит, лишние здесь не выживали. Вздохнув, я подождал еще, пока вся маленькая компания не насытится. Все стало ясно, к тому же еще и волк пояснил, что эта рогатая свинья еще и охраняет своих кормильцев. Инфернальная экологическая цепочка для человечков замкнулась, ну если не считать того, что их в конце концов тоже кто-нибудь когда-нибудь съест.
— Все, мне надоело смотреть на эту тошнотворную идиллию, — проворчал я волку и направился к свиному рылу гиганта.
Момон продолжал спать, довольно похрюкивая и пошамкивая во сне. Меня с чего-то разобрала прямо неприличная для ангела злость и я, поняв, что на мои оклики эта скотина не откликается, взял и слегка пнул ее прямо в пятак. Ну может не слегка пнул… но что эдакой громиле от моего тычка сделается? Нельзя же сразу так спросонья обижаться! Ее, можно сказать, ангел посетил, а она, прямо по-свински возмущенно хрюкнула и принюхалась, а потом, наверное, запах мой ей не понравился, и она, сволочь такая, чихнула!
Если вы думаете, что я ей сказал: «На здоровье!», то вы сильно ошибаетесь. Так как при всем желании я не смог бы до нее докричаться. Да и не до того мне было — нужно же хоть как-то стереть с себя все эти ее сопли, слюни и остатки червей, а затем топать пару сотен метров обратно. Хорошо еще я плавно приземлился в какую-то очередную лужу, а не влепился в корягу. Когда я во второй раз подошел к милой скотинке, она уже не спала. Наученный опытом, я осторожно, соблюдая этикет, встал сбоку, так чтобы она меня видела, и спросил:
— Привет, темный коллега! Говорить можешь? — при этом я чуть-чуть «высунулся» из-под защиты, рискуя очередной головной болью, но на этот раз все прошло удачно. Свинообразный слон (или слонообразный крокодил) не стал плеваться и даже не стал пытаться мною закусить. Поэтому я решил простить его за чихание, так как к моей великой радости это хрюкотало заговорило. Лениво, нечленораздельно, но все же заговорило! Понятно — где уж тут члены разделять, когда во рту эдакие грабли из бивней с кривыми зубами.
— Шы што шут шелаешь?
Было не понятно, то ли я тут, то ли я шут, но какая разница, если перед вами возникает возможность хоть что-то узнать о сильных мира сего? Так что я, очень обрадовавшись, затараторил:
— Да я по ошибке влетел к вам в мир, а теперь не очень разберу, как отсюда выбраться!
— Не мельшеши, — чавкнул свин, и повернулся на брюхо, так что дрогнул весь холм, а собиратели червяков испуганно прыснули в сторону волка, забыв, кто тут враг, а кто покровитель. Разглядев меня двумя маленькими глазками, слоносвин продолжил допрос. — И шо шы ша шип?
Я напряг все свое воображение и, кажется, догадался, что это не шиш с шипом, а вопрос: «Что ты за тип?»
— Я не тип, я ангел, вроде тебя, просто с астрала влетел прямо сюда.
— Не мошет быть! — хрюкнуло внутри огромной пасти. — Шуда прошто так не попадешь и не выйдешь!
Кажется, свин начал лучше проговаривать слова. Поэтому я уже вовсю атаковал его просьбами:
— А я не просто так. Ты лучше подскажи, как отсюда выбраться, а если не знаешь, то хоть намекни, как найти тех, кто знает.
— Ну для душ путь один, — хряк довольно чавкнул. — Помереть, а шам они наверняка в другом месте окажутся. Но шы же не душа…
При этом я каким-то образом уловил немного расстроенные нотки в его голосе.
— А что так грустно? — переспросил я.
— Так был бы ты душой, я бы тебя сейчас съел и все дела! А так… — свин грустно хрюкнул. — Мало что несъедобный, так еще вернешься и будешь тут мне мстить. Коллега хренов.
Судя по всему, моя защита как-то так сработала, что после некоторого недоразумения этот черт принял меня все-таки за своего, а не светлого ангела. Я не стал его разубеждать и продолжил совещание:
— Ну и что мне тогда делать?
— Ишкать главного бешполежно, ешли он припрется, никому не пождоровится. Неконсшруктивный тип. Все под себя гребет. Едиштвенно, кто реально тебе помочь мошет, это снуфы…
— Опять снуфы! — досадливо воскликнул я, припоминая волчьи байки про них. — Но как их найдешь?
— Эт верно, — хрюкнул довольно свин. — Они ше все норовят мешду миров, да по второму уровню мотаться.
— Так может и мне на второй уровень? — я вдруг сообразил, что сам могу такое попробовать.
— Не шоветую. Ешли никогда там не был, то не шуйся! Шъедят, как муху. Одно оштается: добрые дела делать! — и тут чудо-юдо расхрюкалось. Я сообразил конечно, что это оно так засмеялось, но мне от этого было не легче — хорошо хоть в сторонку успел отскочить, чтобы не попасть под летящие сопли.
Уже со стороны я крикнул:
— Спасибо, придется самому искать!
— Не ша што! Шам бы ш тобою прогулялся, да лень… Кштати, помоги этим головастикам, а то кашется я шкоро без них останусь. А кто меня кормить тогда будет? — Гигант тяжело мотнул в сторону человечков, жмущихся к волку.
«Ага, это он намекает, чтобы я начал провоцировать снуфов добродетелями» — сообразил я и, оставив свинозавра лежать в прежней позе выменем кверху, подошел ко всей остальной компании.
— Остается самое последнее: совершать хорошие дела! — резюмировал я волку наши бесовские переговоры. — Между прочим, это и для тебя шанс выйти в верхние миры.
— Тебе хорошо болтать, а я скоро от голода с ума сойду. Так бы и сожрал сейчас кого-нибудь из этих сереньких, — волк натурально пустил слюну.
— Ты погоди, погоди! Может, найдем какое нейтральное решение, — затараторил я, а сам, догнав на полпути побежавших к своей свиноматке человечков, крикнул. — Стойте, что это ваш покровитель говорил об угрожающей вам опасности?