— Здравствуй, любимый! — слышит он голос Бетти. Она выходит его поцеловать. — Как денёк?
— Неплохо… Беттинька, я тут нашёл кое-что… кое-кого…
Он вытаскивает найдёныша из кармана. Опускает на стол возле вазы с хризантемами. Ангел стоит, глядит на них, задрав голову.
— Господи! Ангел! — Бетти всплёскивает руками.
— Сам вижу. Нашёл вот… в кармане.
— Да как же он там очутился?
Берт пожимает плечами:
— Не знаю.
Ангел облизывает крошечные пальчики.
— Какой хорошенький, — говорит Бетти.
— Тебе нравится?
— Ещё бы! Смотри, какой красавчик!
— Ну да, вроде неплох, — соглашается Берт.
— Он что-нибудь умеет? — говорит Бетти.
— Типа?
— Ну, говорить или ещё чего? Может, летает?
— Не знаю. Мы ведь только познакомились. Во, вспомнил: он напевать умеет, тихонечко так…
— А картошку жареную любит? Как думаешь?
— Не знаю, попробуй. Мармелад точно любит.
— Я ещё ему яичко сварю, да?
— Отличная мысль.
Она идёт к плите, достаёт сковородку.
— Как думаешь, надо сообщить? — спрашивает она.
— Что сообщить? Кому?
— Ну, в полицию или ещё куда. Вдруг его ищут?
— Давай-ка в газете посмотрим.
— Да-да, Берт, в газете про такое всегда пишут.
Берт садится, разворачивает газету. Но там сплошь про войны и бомбёжки, про шторма на западном побережье — они там всё чаще и всё сильнее. Про молодежь, которая ищет работу, а работы-то и нет. Зато жена премьер-министра купила в благотворительном магазине милое платьице и говорит, что, когда все вместе, плечом к плечу, любые трудности нипочём. Черепаха предсказала победителя следующего чемпионата мира. Про потерянного ангела ни словечка. Может, потом по телевизору покажут?
Пожав плечами, Берт спрашивает ангела:
— Сынок, ты как… ну, вообще?
Ангел молчит.
— Ты это… располагайся, — говорит Берт. — Чувствуй себя как дома.
Ангел хлопает крылышками, а потом садится, притулившись к вазе.
— Молодец, — говорит Берт.
Сколько-то времени Берт дремлет, прикрыв лицо газетой. Ангел сидит, уткнувшись головой в колени. Берт храпит, поддувая газету снизу: фотография премьер-министровой жены ходит ходуном. На весь дом пахнет жареной картошкой. Бетти напевает танго времён их с Бертом молодости и вспоминает себя и его: юных, глупых, влюблённых.
Она жарит яичницу из трёх яиц, запекает бобы. Потом раскладывает еду на две большие тарелки и одно маленькое блюдце и несёт к столу. Ангелу причитается одно яйцо, три кусочка жареной картошки и семь бобов, хлеб с маслом и две капли разных соусов: одна капля красная, другая — коричневая.
— Берт, — окликает Бетти спящего мужа.
Тот вздрагивает, газета соскальзывает на пол. Берт подходит к столу и видит ангела, который рассматривает блюдце с яичницей, бобами и картошкой.
— Я уж подумал, мне всё приснилось, — говорит Берт. — А он вот он.
— Малышок, ешь давай, — нежно шепчет Бетти, набирает бобы на вилку и отправляет себе в рот. — Видишь, как просто.
Бетти берёт ломтик картошки и взмахивает рукой, словно картошка летит-летит и сейчас залетит прямо в рот ангелу.
— Открой ротик! — говорит она. — Широко-широко!
Ангел не сводит с неё глаз.
— Надо поесть, малыш, — говорит Бетти. — Берт, скажи ему.
Берт тоже кладёт в рот кусок картошки, жуёт и глотает — показывает ангелу, как это делается.
— Надо есть, парень. Делай как твои… — Берт осекается на полуслове. — Ха! Чуть не сказал «как твои мама с папой».
Бетти смеётся. Колупнув кончиком мизинца печёный боб, она подносит палец к губам ангела.
— Ну же, — шепчет она. — Просто лизни разок.
— Кетчупа добавь, — советует Берт.
Она обмакивает тот же палец в кетчуп и снова предлагает ангелу:
— Ешь, мой родной. Это за Бетти.
Ангел высовывает крошечный язычок. И облизывает мизинец Бетти. У неё чуть сердце от радости наружу не выпрыгнуло.
— Видишь? — говорит она. — Так просто! И ведь вкусно, да? А теперь картошечки!
В итоге ангел съедает полкусочка картошки и четыре боба. Пробует желток, морщится и выплёвывает.
— Небось снова желейку хочет, — говорит Берт.
Они включают новости на местном телеканале. В городе закрылась библиотека: здание снесут, чтобы построить железную дорогу. На Ближнем Востоке опять бомбят, опять стреляют, а в Бангладеш опять наводнение. Какой-то футболист не выйдет на поле, бедняга сильно потянул спину. Какая-то знаменитость съела ноготь с ноги гориллы. Об ангеле ни слова. Ну и ладно.
Бетти рассказывает Берту, что у неё выдался отличный денёк. А работает Бетти поварихой в школе Святого Мунго.
— Иногда, — говорит она, — ребятишки такие милые.
Берт хмыкает.
— Ой, слушай! Может, он в школу со мной завтра сходит? — тараторит Бетти и, улыбнувшись маленькому ангелу, спрашивает: — Хочешь пойти со мной в школу?
Ангел хлопает ресницами. Икает.
— Да откуда ему знать, что такое школа? — усмехается Берт.
— Неоткуда, — кивает Бетти. — Тем более ему на пользу: сходит в школу, мир посмотрит. Как думаешь, Берт?
Берт размышляет.
— Может, и так, — говорит он.
— А потом ты его на автобусе покатаешь. Пусть из кабины на мир поглядит.
— Отчего ж нет? Покатаю.
— А ребятишки-то в школе как его любить будут!
Бетти убирает со стола. Выглядывает из окна кухни.
— Какой вечерок славный! — говорит она. — И небо звёздами утыкано!
Ангел зевает.
— Бедняжка! Небось умаялся сегодня, — причитает Бетти. — Давай-ка, малыш, я тебя спатеньки уложу.
Она достаёт из шкафа картонную коробку, выстилает дно ватой. Потом кладёт в эту коробку ангела. Тот крутится с боку на бок — крылья не так просто пристроить, чтобы не мешали. Бетти накрывает его чистым полотенцем.
— Надо бы имя ему дать, а, Берт? — говорит она.
— Ангелино, — предлагает Берт.
— Это ты хорошо придумал!
Берт достаёт из кармана маркер и пишет на боку коробки:
Они смотрят на него сверху вниз. А он на них — снизу вверх. И вдруг — пукает.
— Ангелино! — сокрушается Бетти.
— Это всё бобы виноваты, — говорит Берт.
Ангелино снова пукает.
— Ай-яй-яй, Ангелино! — Бетти грозит ему пальцем.
Ангелино хихикает. Берт улыбается.
Наклонившись над коробкой, Бетти касается пальцем маленькой щёчки.
— Спокойки-байки. А завтра я возьму тебя в школу.
Берт хмурится:
— Байки давай, без разговоров.
Ангелино начинает тихонько посапывать.
— Берт, — шепчет Бетти. — У нас теперь есть свой ангелочек.
Глава 3
Берт и Бетти спят безмятежно, как младенцы.
Наутро Берт надевает свою форменную водительскую куртку. Бетти надевает свежевыстиранный поварской передник. И смотрит в зеркало: ладно ли он сидит?
Потом она заходит в соседнюю спальню, где стоит узкая кроватка, а на стене висит фотография маленького мальчика. Она снимает фотографию и целует. Она всегда целует мальчика по утрам.
— Доброе утро, мой родной, — говорит она шёпотом. Она всегда повторяет это по утрам.
Затем Бетти возвращает фотографию на стену, спускается по лестнице и раздвигает занавески в гостиной.
Солнце светит вовсю, ярко и радостно.
— Вот и славно! — говорит себе Бетти.
Она подходит к столу. Ангелино ей не приснился — он крепко спит в картонной коробке.
— Проснись, солнышко! — говорит Бетти.
Маленький ангел переворачивается на другой бок.
— Ох уж эти дети! — говорит Бетти.
Засмеявшись, она подсовывает ладони под Ангелино и осторожно вынимает его из коробки.
— Нельзя же валяться в кровати весь день, — шепчет она и улыбается.
Ангелино лёгкий, как пушинка. Вообще невесомый.
— Маленький негодник! — шепчет Берт.
Они хихикают, наблюдая, как Ангелино просыпается, потягивается, протирает глаза…
— Дитятко! — шепчет Бетти.
Ангелино глядит на неё очень внимательно.
— Ну, доброе утро, сыночек? — спрашивает она.
— Беттинька, он ещё не проснулся толком, — говорит Берт.
Смочив в воде салфетку, Бетти осторожно протирает личико Ангелино. Тот недоволен: извивается, пытается вырваться. Бетти улыбается.
— В школу с такими сонными глазками не пустят, — приговаривает она. — Ну вот, готов! До чего ж ты хорошенький!
На завтрак Ангелино съедает кукурузные хлопья — три штуки, кусочек от Бертова бутерброда с ветчиной и выпивает немного молока.
— Хороший парень, — говорит Берт.
— Расти крепеньким и здоровеньким, — добавляет Бетти.
Они мечтательно смотрят на Ангелино.
Ангелино смотрит на них.
Долго-долго.
— Эх! Мне пора! — очнулся Берт. — Меня ждут автобус, пассажиры на остановках и куча мелких оболтусов.
Бетти достаёт платочек и до блеска натирает водительский жетон мужа — она всегда так делает по утрам. И велит ему не ворчать на пассажиров. Она всегда даёт ему по утрам такой наказ.
— Кто ворчит? Я ворчу? — отзывается Берт. Он тоже всегда говорит так по утрам.
Берт целует Бетти в щёку.
— Пока-пока. До вечера, Беттинька.
— Пока, Берт, — отвечает Бетти.
Она приподнимает руку Ангелино и помогает ему помахать.
— Скажи: пока, Берт. — Бетти смеётся. — Он не сказал, но подумал. Пока, мой родной.
Берт шагает к калитке через залитый солнцем сад. У калитки оборачивается и просто смотрит на Ангелино.
Берт улыбается широко-широко.
И Ангелино машет ему — сам, без всякой помощи.
Глава 4
Бетти идёт по улицам к школе Святого Мунго. Мимо кондитерской Салли Симпкин и мимо «Пирогов с отменным вкусом». В руке у неё хозяйственная сумка, красная, в цветочек. Люди машут ей из окон и с порогов, она останавливается поболтать с ними о погоде, о жене премьер-министра или об ужасных войнах, которые происходят во всех концах мира.
Бетти в городе любят, и все её знакомцы — хорошие дружелюбные люди, как и большинство людей на белом свете.