Они почти закончили обедать, когда небо стало затягиваться свинцовыми тучами, поглотившими лазурь за несколько минут. Теплый ветер гнал их с пугающей быстротой. В следующее мгновение дом содрогнулся от трех, последовавших один за другим, раскатов грома.
— Да, гроза будет сильной, — нахмурился Жан Бонзон. — Готов поспорить.
Молнии пронзали темное небо. Анри протянул ручки к Анжелине, и та взяла его на колени.
— Мой малыш, ты спрашиваешь, что происходит? В Сен-Лизье ты уже слышал гром. Правда, здесь он грохочет по всей долине. Не бойся!
Анжелина прижала ребенка к груди. Урсула, по привычке склонив голову набок, наблюдала за ней.
— В это время он привык спать, — заметила Октавия. — К тому же наш проказник съел слишком большой кусок утки. Теперь он должен все переварить.
— Я постелила кровать на чердаке, — сказала Урсула. — Там ему будет лучше, чем в этой комнате. Я могу попытаться убаюкать малыша, я знаю прелестные колыбельные.
Это было, скорее, не предложение, а горячая мольба. Анжелина сразу же согласилась, но Октавия попросила разрешения подняться вместе с ними:
— Я немного устала, и мне хотелось бы прилечь. Я с удовольствием послушаю, как вы поете, если не возражаете. И малышу так будет спокойнее.
— О, разумеется! — воскликнула Урсула.
Буря неистово бушевала. Вскоре полил сильный ровный дождь. Его крупные капли стучали по крыше в такт громовым раскатам.
Жан меланхолично посмотрел в окно.
— Наша жизнь подобна этим картинам, Анжелина, — прошептал он. — Когда светит солнце, природа радуется. Затем опускается темнота, возникает хаос. Вода может все смести на своем пути. В прошлом году шли такие ливни, что кусок скалы упал и перегородил дорогу; на хуторе Рамэ разрушило овин. Пойдем со мной. Я хочу поменять солому в овчарне. По вечерам я всегда загоняю скотину.
— Волки по-прежнему досаждают тебе? Молодая служанка из таверны сказала мне, что Спаситель загрыз одного.
— Да, но этот пес своенравный. Порой он исчезает. Я не могу полностью рассчитывать на него. В лесу бродит старая волчица, хитрая, как дьявол. Я остерегаюсь ее.
Анжелина с дядюшкой вошли в небольшую постройку со стенами, покрытыми известью, и окном с решеткой. Ослица стояла в угловом стойле. Жан Бонзон собрал вилами грязную солому и набросал чистую. Облокотившись о стойку, племянница наблюдала за ним.
— Ты никогда не изменишься, — насмешливо сказала она. — Ты в одно мгновение приходишь в ярость. Но я тебя очень люблю.
— А-а! — отозвался Жан Бонзон. — Если ты питаешь хотя бы немного уважения к своему старому ворчливому дядюшке, скажи правду об этом малыше. Откуда он появился? Едва усевшись в двуколку, вы стали пудрить мне мозги, рассказывая всякую чушь. Если он племянник служанки, почему его усыновила мадемуазель Жерсанда? И почему ты стала его крестной матерью?
— Прости меня, — взмолилась Анжелина, преисполненная решимости придать немного правдоподобия лжи, поведанной утром. — Это очень запутанная история. Этого ребенка ты уже видел в доме Жанны Сютра. Октавия попросила меня отдать его кормилице из Бьера. Она боялась, что он заболеет, если его отнимут от груди. В то время она еще не перешла в католическую веру, поэтому я сказала, что это бабушка малыша, ведь у Эвлалии и Жанны возникли вопросы. Потом мы перевезли малыша в Сен-Лизье. Мадемуазель Жерсанда взяла Анри под свою опеку и даже сделала его своим наследником, поскольку у нее не осталось родственников. Что было потом, ты знаешь. Октавия перешла в католическую веру, чтобы я смогла стать крестной. Что ты хочешь? Им так спокойнее. Я молодая и в случае необходимости возьму малыша к себе.
Жан Бонзон скрутил папиросу, испытующе глядя на Анжелину, словно инквизитор.
— Хватит молоть чепуху, детка! Разве не проще сказать мне всю правду? Это ты тайком родила малыша, что, впрочем, меня не удивляет. А поскольку ты настоящая хитрюга, то нашла для него порядочную и зажиточную семью. И все это под носом и на глазах Огюстена! Ты правильно поступила, поскольку я не знаю более скудоумного человека, чем этот чертов сапожник!
— Не оскорбляй моего отца! — воскликнула Анжелина. — И ты говоришь глупости. Неужели ты действительно думаешь, что я могла скрывать беременность и родить неизвестно где?
Но в голосе Анжелины звучали слезы, и Жан это почувствовал. Он подошел к племяннице и резко поднял ее голову за подбородок.
— Когда ты держишь малыша на руках, когда ты буквально пожираешь его глазами, любой дурак поймет, что это твой ребенок. И ты не можешь запретить людям болтать об этом по всему краю.
— Кто тебе сказал? — спросила Анжелина, готовая все отрицать.
— Соседка, черт возьми! Коралия, кузина Блеза Сегена, шорника из Сен-Жирона. Она поселилась здесь с мужем несколько месяцев назад. Ее муж лесоруб. Так вот, Коралия утверждает, что ее кузен кое-что знает о тебе и красивом парне, самом младшем из сыновей Лезажей. Этот негодяй обрюхатил тебя, а потом уехал из Франции в колонии. Я не дурак, Анжелина. Я долго думал. Однажды я застал тебя в доме Сютра, такую возбужденную, так нежно смотревшую на сосунка. А через год ты приезжаешь сюда с малышом, которого осыпаешь ласками и поцелуями. Я понимаю, у тебя не было выбора, бедняжка. Огюстен неукоснительно соблюдает условности. Он так бережет честь Лубе, что, узнав о случившемся, непременно выставил бы тебя за дверь.
У Анжелины не было сил лгать дальше. Она прижалась лбом к плечу дядюшки.
— Прости меня, ты прав. Анри — мой сын. Прошу тебя, не говори никому об этом.
— Но, малышка, я тебя пытал вовсе не для того, чтобы отдать на суд Божий, черт возьми! У меня тоже есть принципы. И я горжусь своей племянницей. Если бы ты бросила малыша, то глубоко разочаровала бы меня. Ты поступила по-своему, как добрая мать. Анжелина, послушай меня. Твой сын унаследует мое имущество, мои земли и мой дом. Если бы ты доверилась мне раньше, мы с Урсулой могли бы его усыновить и воспитывать. Черт возьми! Он носил бы фамилию Бонзон, более достойную, чем это родовое имя с частицей.
Анжелина с трудом сдерживала слезы. Она повернулась своим очаровательным лицом к дядюшке Жану.
— Спасибо, что не стал осуждать меня. Уверяю, я предпочла бы, чтобы он носил твою фамилию, но уже поздно.
— Жаль! Хорошо. Не волнуйся, я сохраню твою тайну и унесу ее с собой в могилу. Будет лучше, если моя жена ничего не узнает. Иначе она очень расстроится. Если я на днях увижу этого мерзавца Сегена, ему больше никогда не захочется лить грязь на мою племянницу, распуская сплетни. Я его встретил как-то раз. Это было в мае, в воскресенье. Он прогуливался по хутору с супругой.
— Блез Сеген женился? — удивилась Анжелина.
— Похоже, да. Счастливая избранница лицом не вышла, зато весьма пухленькая.
«Если у него в постели каждый вечер будет жена, — подумала Анжелина, — он оставит меня в покое. А если он начнет болтать, что у меня есть ребенок от Гильема Лезажа, я скажу, что он врет, просто мстит мне за то, что я его отвергла». И тут ее охватила смутная тревога. Пытаясь успокоиться, она подумала о предложении Филиппа. «У меня не будет выбора. В один прекрасный день я больше не смогу жить в родном городе. Но раз уж Жерсанда намерена переезжать, будет лучше, если я поселюсь в Фуа или Люшоне. Мари-Пьер Кост говорила, что Люшон очаровательный город».
— О чем ты думаешь, моя козочка? — спросил Жан. — Улыбнись мне!
— В начале месяца мне пришлось многое пережить. Я пытаюсь обо всем забыть и быть счастливой вопреки всему, но это непросто.
Кивнув головой, Жан Бонзон молча согласился с племянницей. Вдруг он рукой показал на небо и радостно сказал:
— Смотри, дождь перестал! Гроза прошла стороной, разразившись над Олю. Выходит солнце! Вдыхай полной грудью аромат теплой земли, на которую пролилась свежая вода.
Они вышли из овчарни. На пороге их ждал промокший Спаситель.
— Не переживай, малышка, — подбодрил Анжелину Жан Бонзон. — Ты крепкой породы и выдержишь все невзгоды. А своего доктора держи под каблуком. Этому парню выпало слишком большое счастье жениться на тебе.
Повеселевшая, полная радужных надежд Анжелина засмеялась. Она не жалела, что приехала к дядюшке. Рассказав ему всю правду, она почувствовала неимоверное облегчение. Сидя на скамье из шифера, они разговаривали больше часа. Анжелина уже не боялась открывать свою душу. Жан Бонзон узнал об обстоятельствах, при которых была убита Люсьена, и о последствиях этого убийства.
— Значит, ты закончишь свою учебу в Тарбе, — заключил он. — До чего же печальная история! Мужчин, которые совершают подобные преступления, надо кастрировать, а потом вешать высоко на короткой веревке. Видишь ли, Анжелина, девушек, подвергшихся такому насилию, гораздо больше, чем мы думаем. И доказательством тому служат несчастные жертвы в наших местах. О нет, только не здесь… Это в прошлом. Но в окрестностях Сен-Жирона происходит много подобных преступлений. Я читал в газете. За два года погибли дочь торговца скобяными товарами из Кастильона и девчушка из Ториньяна. Но хуже всего то, что, если жертвам удается убежать от насильника, они никогда не подают жалобу. Если, к счастью, они не забеременели, то возвращаются к своей обычной жизни. Правда, стыд навсегда селится в их сердцах, а тела остаются оскверненными. Но самое худшее, конечно, быть изнасилованной негодяем и умереть от его руки. Скажи, племянница, сын Лезажей, часом, не овладел тобой силой? Ибо, если это так, рано или поздно я его встречу и спущу с него шкуру.
Анжелине было неловко разговаривать с дядюшкой на эту тему. После смерти матери она редко виделась с ним.
— Нет, я отдалась добровольно, — покраснев, призналась Анжелина. — Я была без ума от него. Прошу тебя, не будем больше говорить об этом.
Разговор прервался, поскольку из дома вышла Урсула с Анри на руках. Раскрасневшаяся после сна Октавия шла следом. В доме своей госпожи и подруги Октавия никогда не позволяла себе отдыхать после обеда. Она была без белого чепца, что удивило Анжелину, и словно выставляла напоказ свои еще темные, немного взлохмаченные волосы.