Я пообещала миссис Миллер, что буду сама осторожность, но разговор с ней оставил неприятный осадок, и я почувствовала, что мне необходимо развеяться. Зайдя в дорогой магазин, я купила подарок для Кэролайн и поехала к ней на день рождения.
Вечеринка вышла в меру экстравагантной, суматошной и веселой, но в восемь вечера я вспомнила, что завтра съемки продолжатся, и засобиралась к себе. Стюарт удержал меня, уверяя, что мой ранний уход выглядит так, словно я все еще на кого-то дуюсь, и мне не хватило духу настоять на своем. К десяти уже все перепились, и я тихонько улизнула. От Бичвуд, где жила Кэролайн, до моего дома на Лорел Каньон я добралась довольно быстро, но надо было еще переодеться, принять душ и сделать еще тысячу мелких дел, так что, когда я ложилась, стрелки на часах намекали на приближающуюся полночь. Когда я засыпала, мне показалось, что кто-то постучал во входную дверь, но я не обратила на стук никакого внимания.
41
В понедельник утром, подкрашенная, причесанная и тщательно загримированная, я сидела в своей гримерке и повторяла реплики, которые должна была произнести в совместной сцене со Стюартом. Я не выспалась, плохо соображала и чувствовала себя по большому счету ужасно. Джонни и Рэйчел – вечеринка – миссис Миллер – автограф для Рэя – ух, как он посмотрел на меня тогда из-под полей своей шляпы, – «Белую симфонию» недавно напечатали на обложке журнала, и все-таки я не звезда, нет, не звезда. Недавно миссис Миллер показала мне карту Лос-Анджелеса, отпечатанную для зрителей, приехавших на игры. В уголочке после перечня прочих достопримечательностей были указаны адреса самых известных голливудских звезд. В их числе оказались Харлоу с Бастером Китоном, Гейбл и Гарбо, Чаплин и Том Микс[30], но меня там не было.
Если бы я была звездой, у меня бы имелась дублерша, которую использовали бы при наводке света и съемке дальних планов. Например, у Кэролайн есть дублерша, а я…
Дверь открылась без стука, и на пороге возникла Кэролайн собственной персоной.
– Привет, – сказала я.
– Привет. Стюарт тебе вчера не говорил, куда он собирался после моего дня рождения?
– Нет, а что?
– Он не приехал на съемку. Дома его тоже нет. Его нигде не могут найти.
Моя маленькая свита – массажистка, две гримерши и костюмерша, находившиеся со мной в гримерке, – переглянулась.
– Загулял, – фыркнула костюмерша.
– Само собой, – поддержала ее гримерша, занимающаяся лицом.
– Найдите его шофера и спросите, – предложила я.
– Стю уволил шофера. Вынужден был уволить, – поправилась Кэролайн. – Тот пытался дать ему в морду после того, как Стю переспал с его невестой. Когда Стю приехал ко мне вчера, он сам сидел за рулем.
– Он плохо знает город?
– Издеваешься? Он тут родился.
– Тогда я не знаю, что с ним могло случиться. Может, обратиться в полицию?
– Интересно, как ты себе это представляешь? – спросила Кэролайн ледяным тоном.
– Обыкновенно. Он мог попасть в аварию, например.
– Тогда он бы позвонил и объяснил, почему не может приехать.
– А если авария серьезная?
– Не пугай меня, – сказала Кэролайн изменившимся голосом, и я подумала, что, хотя она не раз за глаза называла Стюарта сволочью и паршивым кобелем, она к нему неравнодушна.
– Кстати, – сказала я, – если бы с ним действительно что-то произошло, газеты бы уже об этом раструбили. Раз в газетах ничего нет…
– Да у бабы он какой-нибудь, – не выдержала массажистка. – Загулял и проспал. Скоро будет, я так думаю.
Но Стюарт не объявлялся, и разъяренный Билли Спир был вынужден перекроить план съемок, чтобы день не пропал зря. Продюсер посулил двадцатку тому, кто отыщет актера, но запретил обращаться в полицию и особенно – в прессу. Курьеры побежали искать Стюарта по всем адресам, где он мог находиться, ассистенты сели на телефоны и принялись обзванивать бордели, кабаки и больницы. Кэролайн курила сигарету за сигаретой, забывала текст и цапалась с режиссером, со мной и Стивом. Все были взвинчены. К часу дня стало известно, что Стюарта нашли в Санта-Монике, но еще через час выяснилось, что эта информация оказалась ложной. Вскоре в павильон заглянул Грэхем, начальник охраны студии, и отвел в сторону нашего продюсера Мура.
– Сэр, насколько я понял, мистера Хэмилтона не видели больше двенадцати часов, а это очень и очень скверно. На вашем месте я бы перестал думать о том, что скажет пресса, и обратился в полицию.
А так как Грэхем был не только полицейский, но и киношник, он добавил:
– В конце концов, небольшая шумиха фильму не повредит. Она только привлечет к нему внимание.
– Дайте мне еще час, – мрачно сказал Мур. – Если через час он не объявится, я иду в полицию.
Он подвигал нижней челюстью и раздраженно добавил:
– Клянусь, когда его найдут, я ему голову оторву! – Мур повернулся к режиссеру. – Билл, что у нас с завтрашними съемками?
– В том-то и дело, – удрученно ответил Билл, показывая листы вызова актеров. – Весь день я должен был снимать Стюарта.
– Одного?
– Нет, с Лорой и Кэролайн.
– Отмените завтрашние съемки, – распорядился Мур. – Мне надо доложить руководству. На сколько вообще готов фильм?
– Процентов на семьдесят. Еще пятнадцать – сцены, которые можно снять без Стюарта.
– Ладно, это мы еще обсудим, – буркнул продюсер. – Говорил мне отец – занимайся недвижимостью, сынок, нет, понесло меня в кино. Какого черта?
Он безнадежно махнул рукой и ушел.
Когда вечером я вернулась домой и включила радио, дикторы взахлеб передавали главную новость дня – исчезновение голливудской звезды. Я выключила радио, позвонила в больницу, чтобы справиться о самочувствии миссис Миллер, поговорила с ней по телефону и отправилась спать.
Утром меня разбудил звонок, который звенел, не умолкая. Я потянулась к телефону и только в следующее мгновение сообразила, что звонят во входную дверь.
Зевая, я вылезла из постели, накинула на себя пеньюар и подошла к двери.
– Кто там?
– Полиция. Открывайте!
Я приоткрыла дверь и увидела за ней двух детективов. Тот, что стоял немного впереди, обозначая таким образом свое главенство, был мне знаком.
– Мистер О’Доннелл, кажется, – сказала я, открывая дверь. – Вы не заблудились? По-моему, это не ваш район.
– Меня перевели в главное управление еще год назад, – ответил О’Доннелл, насупившись. – А теперь мне поручили вести это дело.
– Какое дело?
– Вы что, не слышали радио? Стюарта Хэмилтона нашли.
– Где?
– За городом, в его собственной машине, – отозвался второй детектив.
– И он…
– Труп, – сказал О’Доннелл, входя в дом и оглядываясь.
– Но… как? Почему?
Ничего более умного мне в голову не пришло.
– Потому что его убили, – ответил О’Доннелл, пожимая плечами.
– Как убили? За что?
– Застрелили. А за что именно, мы выясняем. Где мы можем поговорить?
– Я вас провожу, – сказала я.
Чтобы попасть в гостиную, надо было пройти через столовую, и второго детектива, который шел сзади, заинтересовало пятно на ковре. Он замешкался, громко кашлянул, а когда О’Доннелл обернулся, стал делать ему знаки.
– Что за пятно, мисс? – спросил О’Доннелл, пристально глядя на меня.
– От кофе, – сказала я и объяснила, как с миссис Миллер произошел сердечный приступ, из-за чего она уронила на ковер поднос с едой.
– Миссис Миллер – это Эдна Мередит Миллер, ваша бывшая домохозяйка?
– Да.
– Надеюсь, вы не позволяли ей заваривать вам кофе? – О’Доннелл иронически прищурился.
– Я не понимаю смысл вашего вопроса, – пробормотала я. – Что с того, что она заваривала мне кофе?
– Просто так она отравила своего мужа – налила ему в кофе яд. – Я остолбенела. – По крайней мере, так считают его родственники. Меня еще в прошлый раз заинтересовала эта дама, и я навел о ней справки. После войны они с мужем путешествовали по Франции и поселились на Ривьере. Там мистер Миллер встретил другую и увлекся настолько, что объявил жене, что будет с ней разводиться. Тогда миссис Миллер его отравила. Он очень любил кофе, который она варила, и утром она принесла ему чашечку с ядом. Местная полиция что-то подозревала, но либо она дала им денег, либо им было все равно – одним американцем больше, одним меньше. Родственники мужа потребовали, чтобы она привезла тело в Америку. Они надеялись сделать вскрытие и доказать, что она совершила убийство, но у них ничего не вышло, потому что она кремировала его и привезла прах.
Я стояла, хлопая глазами, всклокоченная после сна, ненакрашенная, и, должно быть, являла собой презабавное зрелище. Миссис Миллер никогда не утверждала, что является домовладелицей, она говорила, что управляет имуществом родственника, который находится на Ривьере. Значит, она лгала – точнее, напускала туману в соответствии с той легендой, которую представляла людям. Скорее всего, имущество принадлежало ее мужу и перешло к ней после его смерти. Она была богатой наследницей, так что не исключено, что он покупал недвижимость на ее деньги. До чего же странная, странная история. Я вспомнила, что на фотографиях в ее комнате была она, родители, ее брат, который рано умер, но никакого мужа. С другой стороны, почему я должна непременно верить О’Доннеллу? Родственники могли ее ненавидеть и запустили сплетню, чтобы, к примеру, вынудить ее отдать им часть наследства.
– Ну, что там? – спросил О’Доннелл, обращаясь к своему спутнику.
Второй детектив стал на колени, понюхал пятно на ковре и поднялся с разочарованным видом.
– Это действительно кофе, – сказал он.
Мы перешли в гостиную – просторную комнату, обставленную минимумом мебели. Я заметила, что второй детектив оглядел ее с удивлением. Не так, не так должна жить известная голливудская актриса.
– Садитесь, мистер О’Доннелл… и вы, мистер…
– Прошу прощения, мисс Лайт, я не представился, – спохватился второй детектив. – Лейтенант Джеральд Фарли. – Он сел на диван, снял шляпу и положил ее рядом с собой. О’Доннелл сел на стул, положил шляпу на стол и достал блокнот. Я устроилась в кресле.