И потом он вспомнил свою соседку. Вообще-то она не являлась его соседкой. Он встречался с Эллисон Марчук всего однажды. Она снимала дом у Камеронов и, несмотря на привлекательность, обладала разумом блохи. Вьятт не мог понять, что за страсть может заставить женщину тащиться через пастбища, где пасутся огромные быки, в поисках каких-то там цветов. И еще у нее хватило наглости назвать его брюзгой. При этом она тряхнула золотисто-белокурыми локонами. Если память ему не изменяет, она сказала, что он брюзжит, как старый дед.
К Эллисон Марчук обращаться за помощью Вьятту не хотелось, но выбора у него не было. Она наверняка знает, что делать с ребенком. При этой мысли он посмотрел на сморщенное личико измученной Дарси. С каждой минутой его нервы напрягались все сильнее. Нужно успокоить ее, чтобы она перестала плакать.
Слушая младенческие вопли, Вьятт, не раздумывая дважды, завернул Дарси в одеяло и направился к двери.
Элли потерла глаза и, положив закладку в книгу, отложила ее в сторону. Если она не перестанет читать о прибылях и убытках, то к концу недели потеряет зрение. Дистанционное обучение имело свои преимущества и недостатки. И все же оно помогало ей снова встать на ноги после выписки из больницы и года, проведенного в аду.
Прямо сейчас ей хотелось выпить чашку горячего шоколада и сделать что-нибудь, дабы отвлечься. В последнее время она слишком много размышляет, в основном о своих неудачах.
Она подпрыгнула, когда кто-то постучал в дверь, и прижала руку к груди. Она до сих пор не привыкла к акустике в доме Камеронов. Дом был так не похож на тот, в котором она жила в Калгари с Тимом.
Элли прошла в вестибюль и вздохнула.
В дверь снова постучали. Она посмотрела в глазок, и у нее отвисла челюсть. Этот был сосед, новый владелец соседнего ранчо. Стиснув зубы, она вспомнила их единственную встречу. Вьятт Блэк наорал на нее и обозвал дурой. Его слова глубоко ее ранили. В обычной ситуации она отмахнулась бы от оскорбления — работая клерком в больнице, она часто удостаивалась неприятных слов, поэтому стала толстокожей. Но в свете недавних событий после оскорбления Вьятта на ее глаза навернулись слезы. Она и сама как-то его обозвала, но не помнила, как именно.
И вот он явился к ней. Элли еще раз посмотрела в глазок и прикусила губу. Темные волосы и суровый взгляд, напряженно поджатые губы. А в руках…
Боже правый, в руках он держал ребенка!
Когда Вьятт постучал снова, она отскочила назад. Теперь она слышала тихий плач, проникающий сквозь дверь из толстого дуба. Протянув руку, она повернула тяжелую ручку, потянула на себя дверь и вышла под послеполуденные лучи солнца.
— О, слава богу.
Элли услышала пронзительные крики младенца и низкий, но взволнованный голос Вьятта.
— Что происходит?
Мистер Мрачный Ворчун шагнул вперед, нависая над Элли, и она невольно отступила.
— Пожалуйста, просто скажите, что мне делать. Она плачет не переставая.
Какие бы вопросы ни хотелось задать Элли, она забыла о них, посмотрев в его измученное, несчастное лицо. При виде младенца ее сердце болезненно сжалось. Вьятт явно предполагает, что у нее имеется опыт обращения с детьми.
Шире открыв дверь и придерживая ее бедром, Элли пригласила Вьятта в дом, стараясь игнорировать образ маленького, теплого ребенка в своих руках.
«Этот ребенок не Уильям».
Она выдержит.
Элли приклеила на губы улыбку.
— Как ее зовут?
Он с трудом сглотнул, перешагивая порог, у него дернулся кадык. Элли обратила внимание на его потрясающе красивые губы, особенно на нижнюю, полную губу над подбородком, покрытым едва заметной щетиной.
— Дарси. Ее зовут Дарси.
Элли почувствовала в руках маленький теплый сверток, вес которого показался ей непривычным, пробуждающим болезненные воспоминания, но приятным. Она коснулась рукой крошечного лба, желая проверить, нет ли у девочки температуры. — Она не горячая. Думаете, она заболела?
Блэк вошел, закрыл за собой дверь, и от волнения у Элли засосало под ложечкой. Он не был приятным человеком. И все же было нечто необычное в его взгляде.
— Я надеялся, что вы мне об этом скажете. Сначала она спала, потом начала вопить. — Он заговорил немного громче, чтобы перекричать ребенка, плач которого напоминал сирену, сообщающую о бомбежке.
Элли почти ничего не знала о детях, и одно напоминание о них сильно ее ранило. Она вспомнила ту информацию, которую почерпнула о детях из книг, которые покупала, посещая занятия в дородовом классе.
— Вы пытались ее покормить?
— После того как я дал ей бутылочку из сумки, она вроде бы успокоилась, — объяснил он, проводя рукой по волосам. — Она быстро умяла ее содержимое.
Элли нахмурила бровь, стараясь вспомнить, говорила ли Сара Камерон о том, что у их замкнутого соседа имеется ребенок. Он определенно не похож на человека, который прежде имел дело с детьми. Он смотрел то на Элли, то на Дарси с беспокойством и паникой.
— Вы подогревали молоко?
Он слегка разомкнул полные губы, его лицо чуть вытянулось.
— Мне следовало его подогреть?
Элли расслабила плечи и тихо хихикнула, почувствовав облегчение. Немедленно подняв ребенка к плечу, она стала ритмично поглаживать его по спине.
— Вероятно, у нее колики.
— Я не знал, — ответил он, и его щеки слегка покраснели. — О детях я ничего не знаю.
— Вы могли бы разуться и зайти на минутку, — сказала в ответ Элли, не желая признаваться, что знает о младенцах немногим больше Вьятта. Она понимала, что совершила ошибку, зайдя на пастбище, где паслись быки, и уже знала о том, что думает о ее умственных способностях Вьятт. Но будь она проклята, если снова позволит ему увидеть ее слабой!
Раздалось очень громкое отрыгивание, и Элли рассмеялась, услышав звук такой силы от столь маленького существа.
— Меня зовут Эллисон Марчук, — представилась она, чувствуя, как дыхание ребенка согревает ее плечо под свитером. — Не думаю, что в прошлый раз мы встретились при удачных обстоятельствах.
— Я помню, — ответил он, и Элли почувствовала, как стало жарко ее шее. Он резко заметил: — Вьятт Блэк, если вы забыли. Спасибо. У меня по-прежнему звенит в ушах. Я уже не знал, что делать.
Элли игнорировала его замечание. Она, несомненно, помнила их встречу. Не каждый день незнакомец орет на нее и одаривает нелестными эпитетами. Из вежливости она решила забыть прошлую историю и начать сначала. Элли вздернула подбородок:
— Всегда рада помочь, Вьятт Блэк. — Произнося его имя, она подумала о том, что оно ему очень подходит. Даже без ботинок он был выше ее на десять сантиметров. Его плечи казались невероятно широкими под выцветшей фланелевой рубашкой.
Элли прошла из вестибюля в гостиную, решив проявлять такт. Комната была с видом на задний двор, за которым располагалось огромное пастбище для скота, принадлежащего Вьятту. Именно на этом пастбище Элли собирала полевые цветы, желая развлечься.
— У Камеронов симпатичный дом, — сказал он, стоя позади нее. — Я не заходил сюда прежде.
— Мой отец работал на компанию «Камерон энерджи», — заметила Элли. — Камероны для меня как вторые родители.
Вьятт промолчал, и Элли прибавила к его недостаткам еще один — неразговорчивость.
Она жестом указала ему на стул, приглашая присесть:
— Хотите забрать девочку? Теперь она выглядит намного более довольной.
Она вытянула руки, на которых лежала невинно моргающая Дарси, глядя темными глазами в никуда.
— Ей будет лучше у вас, — ответил Вьятт, отводя взгляд.
Элли шагнула назад и подошла к дивану. Присев, она осторожно положила Дарси рядом с собой. Ее задело то, что Вьятт не способен даже элементарно позаботиться о ребенке. Если бы не обстоятельства, она сейчас находилась бы дома и нянчилась с собственным сыном. Пару раз моргнув, Элли отмахнулась от размышлений. Прошлого не изменить.
— Она не упадет? — послышался голос Вьятта.
Его резкий вопрос вырвал ее из ненужных раздумий. Элли понятия не имела, как ответить. В каком возрасте дети начинают переворачиваться? Ей не хотелось показывать Вьятту свою нерешительность, поэтому она удобнее устроила ребенка, положив его перпендикулярно краю дивана.
— Сколько ей? — Элли подумала, что девочке четыре, может, шесть недель. Она провела пальцем по груди и животу ребенка и нежно улыбнулась, когда Дарси радостно взбрыкнула ножками. По меньшей мере, она не расплакалась.
Вьятт не ответил, и Элли снова оглянулась. Он внимательно за ней наблюдал, слегка прищурившись, будто желая прочесть ее мысли.
— Чем вы занимаетесь, Эллисон?
Ага. Он не хочет отвечать на ее вопрос. Ну и она не желает ему отвечать. Ответ требовал от Эллисон пространных объяснений, что только вызовет у Вьятта желание отпустить очередное замечание по поводу ее ума.
Возможно, ему пора уходить.
— Теперь она кажется довольной, но, вероятно, она устала. Вам следует отнести ее домой и уложить спать.
Вьятт отвел взгляд. Элли стали мучить предчувствия. Он сообщил ей лишь имя ребенка, но не сказал, каков его возраст. Вьятт не знал о том, что следует подогревать бутылочку со смесью… Что связывает этого человека и младенца? Его ли это ребенок? Если ребенок его, то не следует ли ему хорошенько знать, как о нем заботиться?
Элли вздохнула:
— Она ведь не ваша, верно?
Он поймал ее взгляд и искренне произнес:
— Нет.
— Тогда чья?
— Запутанная история.
Элли чопорно сложила руки на коленях, стараясь скрыть волнение. Она быстренько вспомнила об историях в новостях, где рассказывалось о похищении младенцев теми, кто не являлся их опекунами. Вьятт, вне сомнения, мрачен и ворчлив, но способен ли он на такой поступок? Ей не хотелось в это верить.
— Вы меня не убедили, мистер Блэк.
Под его пристальным взглядом ей захотелось съежиться, но она поборола свои чувства. Следует ли ей испугаться? Возможно. Но не она ввязалась в эту историю.
— Вы ничего не понимаете в уходе за детьми, — заметила она, набираясь смелости. — Вы даже не знаете ее возраста.