— Это произошло недавно?
— Нет. Инцидент случился через несколько месяцев после начала моего добровольного четырёхлетнего служения Легиону, ещё до моего официального вступления в его ряды, — сказал Дамиэль таким тоном, точно зачитывал официальный отчёт по миссии. — Я становился неугомонным от долгого ожидания и подумал, что сумею ускорить процесс.
— Подкатив к Первому Ангелу? — удивлённо переспросила я.
— Я вовсе не горжусь этим моментом. Я усердно тренировался и вполне гордился своим телом. Я с успехом очаровывал многих женщин, так что сделался слишком уверенным в себе. Даже высокомерным. Я думал, что могу очаровать ангела. Никс ясно дала понять, как сильно я ошибался.
— Может, она все же испытала искушение, когда услышала твоё предложение, — произнесла я.
— Сильно сомневаюсь, — ответил он безо всякой интонации. — Ладно, моя очередь.
— Жгите, полковник, — сказала я и откусила от булочки.
— Какой была твоя первая мысль, когда Никс приказала тебе выйти за меня замуж?
Я чуть не подавилась булочкой.
— Я смотрю, ты лёгкими вопросами не балуешься.
— Хочешь отменить нашу договорённость?
Я проглотила остаток булочки.
— Нет, ты ответил на мой вопрос, каким бы беспардонным он ни был. Я не стану отступаться от своего обещания.
— Хорошо, — Дамиэль сложил ладони и стал ждать.
Я открутила крышечку со стеклянной бутылки и выпила несколько капелек Нектара, который предлагала Дамиэлю. Оказывается, напиток пригодился мне, а не ему.
— Что я почувствовала, когда Никс приказала мне выйти за тебя замуж… я была в шоке, конечно же. А потом, ну… наверное, я порадовалась, что хотя бы выйду замуж за того, кого могу вытерпеть… нет, подожди. Я не это имею в виду.
— Я хотела сказать, что ты заботился обо мне, защищал меня даже тогда, когда твоим долгом было сдать меня. И я в курсе, что это была иллюзия, но мы оба считали этой реальностью. Это показало мне, какой ты на самом деле внутри. И мне понравилось то, что я увидела. Я хотела получше узнать эту личность, получше узнать тебя.
— Так что, наверное, я обрадовалась, когда Никс приказала нам пожениться. И я также вроде как испугалась. Потому что ты… ну, это ты. У тебя эта громкая, грозная репутация, и хоть я знала, что ты хороший, я не была уверена, что ты захочешь узнать меня. Может, ты посчитаешь моё присутствие раздражающим. Я не знала, вдруг ты защищаешь меня только потому, что тебе это кажется правильным поступком, а не потому, что я тебе не безразлична. По крайней мере, не в таком отношении.
— И я подумала, что если спрошу тебя об этом, то только выставлю себя идиоткой, а я не могу этого сделать. Это не я. Я должна быть идеальной. Я должна всегда говорить правильные слова, совершать правильные поступки.
— А потом я все-таки выставила себя идиоткой после нашей миссии на Сиеннском море, когда поцеловала тебя. Ну, или я думала, что выставила себя идиоткой, пока ты не ответил на поцелуй.
— Но опять-таки, вдруг ты просто потакал мне. Или хуже того, ты играл со мной, забавлялся из-за того, что я такая… такая неидеальная, несобранная, несдержанная. И из-за того, что я так по-идиотски запала на тебя как девчонка.
— Я думала о тебе в те дни после нашей первой миссии. Ты не уходил из моих мыслей, и я просто не знала, почему. А вот теперь я опять выставляю себя идиоткой.
Я знала, что несу какую-то чушь, но начав, уже не могла остановиться. И только под конец, когда водопад слов перестал литься из моего рта, я осмелилась поднять взгляд на Дамиэля.
После долгого молчания, которое, казалось, растянулось до середины ночи, он наконец-то открыл рот, чтобы заговорить.
А я перебила его прежде, чем он успел вымолвить хоть слово. Не знаю, что на меня нашло. Я просто не могла ничего поделать с собой.
— Но я осмелилась надеяться, когда Джиро сказал мне… сказал мне…
Моё знаменательное вмешательство скисло.
— Сказал тебе что? — спросил Дамиэль.
Я покачала головой.
— Уверена, он просто шутил.
— Скажи мне, — его голос был тихим, кротким, лишённым привычной магии. Он не повелевал мне и не внушал. Он просил меня.
— Ну, я же обещала отвечать правдиво и полно, так что именно такой ответ ты получишь. Готова поспорить, теперь ты жалеешь об этом, — я посмотрела на бутылку Нектара в своих руках и рассмеялась. — Может, мне не стоило столько пить.
— Тогда бы ты не говорила так свободно.
— Верно, — я сделала ещё один глоток, затем продолжила говорить: — Джиро сказал мне, что ты влюблён в меня, — медленно подняв взгляд, я посмотрела в глаза Дамиэля.
Выражение его лица превратилось в маску.
— Джиро…
— Ошибается? Дразнит меня? Пытается меня унизить? Хотя с этим я и сама прекрасно справляюсь в данный момент.
Дамиэль поймал мои нервно теребящие всё подряд руки в свои ладони.
— Джиро пытается помочь. Это в его духе, и именно поэтому он — единственный во всём мире, не считая тебя, о ком я забочусь. Он пытался помочь, но он расстроил тебя. Я поговорю с ним.
Я моргнула.
— Я что-то запуталась.
— Очевидно, — он усмехнулся.
— Похоже, от Нектара у меня в голове всё смешалось, Дамиэль. Тебе придётся разжевать это для меня.
— Я поговорю с Джиро, потому что он тебя расстроил. Видишь ли, разговор — это то, чем мы с тобой занимаемся в данный момент.
— Я знаю, что такое «разговор», благодарю покорно.
Дамиэль бросил на меня лукавый взгляд. Кот, стащивший сэндвич с тунцом, и то не выглядел бы таким довольным собой.
— Вот только в случае с Джиро разговор будет определённо более односторонним. Я отчитаю его за то, что он тебя расстроил.
— А я расстроена? — уточнила я.
— Разве нет?
Я нахмурилась.
— Это какой-то дознавательский фокус?
— Ты мне скажи.
— У меня от тебя голова болит, — прорычала я.
— Это всё Нектар.
— Мой разум не настолько затуманен, чтобы я не понимала, что ты делаешь.
— И что же я делаю?
— Я скажу тебе, как только вспомню.
— Позволь мне кое-что прояснить, принцесса, — я никогда не видела Дамиэля таким серьёзным; даже во время допроса пленника, даже во время командования своими солдатами. — Я недоволен поведением Джиро, потому что не он должен был озвучивать это признание. А я. Каденс Лайтбрингер, я влюблён в тебя.
Глава 18Признания ангела
«Я влюблён в тебя».
Слова Дамиэля эхом отдавались у меня в ушах.
Я моргнула.
— Что?
— На самом деле, я влюбился столь сильно, что после нашей миссии, проводя расследование в отношении твоего отца и узнав, что он организует твой брак с одним из его людей, с подконтрольным ему офицером Легиона, я вынужден был действовать. Я был уверен, что если расскажу тебе об этом, ты не поверишь в махинации своего отца. Я знал, что генерал Сильверстар активно настраивает тебя против меня.
— Так что я сделал единственное, что оставалось: я потребовал, чтобы Легион протестировал нашу магию. Учитывая наши общие магические странности и Бессмертное наследие, я знал: высока вероятность, что мы магически совместимы, и неважно, что ангелы никогда не были совместимы друг с другом. А если ты выйдешь замуж за меня, ты не окажешься замужем за шпионом своего отца. Ты будешь свободна. И я оказался прав. Мы совместимы. Когда Первый Ангел увидела наши результаты, она предсказуемо приказала нам пожениться.
— Так что я манипулировал Легионом, Первым Ангелом, всеми — исключительно ради своих эгоистичных причин. Потому что я не хотел, чтобы твой отец выдал тебя за одного из своих шпионов. Я должен был сделать это, даже если бы узнав о моём поступке, ты бы не захотела меня видеть. Как минимум мне удалось спасти тебя от замыслов генерала Сильверстара.
В моём горле встал ком.
— Дамиэль…
— Но я надеялся, что всё же ещё увижу тебя. Я эгоистично надеялся, что у меня будет шанс завоевать твоё сердце, — он опустился на колени передо мной. — Я неправильно обошёлся с тобой. Я манипулировал всеми подряд, чтобы жениться на тебе. И теперь я ожидаю твоего вердикта.
У меня отвисла челюсть. Я не могла поверить своим ушам. Мастер-Дознаватель встал передо мной на колени, вверяя себя на мою милость. Но это шокировало далеко не так сильно, как его признание в любви ко мне.
Дамиэль поднял на меня взгляд, но так и остался на коленях.
— Скажи что-нибудь, Каденс.
— Поверить не могу, что ты сделал это, — ахнула я.
— Я был эгоистом, — он вновь опустил голову.
— Ты не был эгоистом. Ты сделал это для меня. Ты сделал это, чтобы защитить меня, даже если бы я не поверила тебе по части замыслов моего отца. И ты сделал это, зная, что я могу тебя не простить. Это не эгоизм. Это бескорыстие, — я накрыла ладонями его щеки и заставила поднять взгляд. — Дамиэль, что ты почувствовал, когда я поцеловала тебя ранее?
— Надежду на то, что ты можешь чувствовать ко мне то же, что и я испытываю к тебе.
— И ужас при мысли, что ты играешь со мной, что ты знаешь о моём поступке и наказываешь меня за него.
— Отчаяние из-за того, что ты, возможно, никогда не ответишь мне взаимностью.
— И блаженство, когда я забыл обо всём и просто целовал тебя. Когда я почувствовал, что ты отдаёшься поцелую, так просто было не беспокоиться о том, что всё это, возможно, не по-настоящему. Мне было всё равно. Я просто хотел и дальше целовать тебя. Обнимать тебя. Притворяться, будто ты действительно моя.
Мои глаза щипало от слез, которые я отчаянно пыталась сдержать.
— Дурак ты, Дамиэль Драгонсайр. Конечно, я твоя. С первого дня нашей встречи и на протяжении каждой секунды, утёкшей с тех пор.
Он поцеловал тыльную сторону моей ладони.
— Если я умру вот так, то я не могу желать лучшего конца, чем быть с тобой.
Слеза скатилась по моей щеке.
— Прекрати. Ты заставляешь меня плакать, как маленькую девочку. Тебе надо было становиться драматическим актёром. Или поэтом.