и, и я обязана выполнять их желание. Исполнять свой христианский долг, став вашей женой, поэтому я не могу покинуть вас, уехав в Париж или куда-либо еще.
К ее удивлению, Ролан нахмурился, потом пробормотал:
— Хорошо. Но, может быть, ты не хочешь расставаться, потому что тебе будет недоставать меня? Или расставание со мной не вызывает у тебя ни малейшего сожаления, раз ты занята только выполнением долга перед родителями? Тогда я не буду навязывать тебе свое общество и оставлю тебя вместе с твоими мыслями о твоем христианском долге.
Ошеломленная таким поворотом, Анжелика попыталась протестовать, но Ролан, не слушая ее, ушел.
К полудню солнце припекало еще сильнее, на небе не было ни облачка, а воздух стал настолько влажным и душным, что казалось, его можно резать, как вафли. Анжелика пряталась от солнечных лучей под тентом на верхней палубе и, задумавшись, обмахивалась шелковым веером, подаренным накануне Эмилией.
Медленное путешествие по реке открывало ее взору великолепные картины: величавые колесные пароходы, загруженные бочками, мешками, скотом, проплывали мимо них в направлении Нового Орлеана; плоскодонки, килевые шлюпки, баржи. Иногда до Анжелики доносились звуки гармоники или восклицания палубных матросов, когда они играли в кости или карты. От реки ответвлялись поросшие мхом, заболоченные рукава, в них нежились под солнечными лучами в своих грязевых ваннах крокодилы, проплывали мимо громадные черепахи, над которыми вились диковинные стрекозы. Иногда в лагунах Анжелика могла разглядеть покосившиеся коттеджи. Временами она видела, как ей казалось, мужа с женой или отца с сыном, которые ловили рыбу с лодки, напоминая ей о прошлом, когда она с отцом выбиралась на рыбалку.
О, если бы только она могла сейчас поехать домой! Она знала, что деревня Сент-Джеймс находилась на расстоянии лишь двух церковных переходов вверх по реке. Там, конечно, мадам Сантони позаботилась бы о ней. С грустью глядя на свое золотое кольцо, она прощалась с прошлым. Она уже никогда не вернется в Сент-Джеймс, в свое детство. Сейчас она уже замужняя женщина, и у нее был странный муж, который не нуждался в ее присутствии и хотел от нее избавиться. Он даже разозлился на нее, когда она стала настаивать на выполнении воли родителей. А зачем Ролан женился на ней, если договор ее родителей так мало значил для него? Если он предложил уехать молодой жене всего через несколько часов после свадьбы? Желание Ролана отправить ее во Францию лишало уверенности в себе. А ее новый дом между тем приближался.
Громкий мужской смех прервал мысли Анжелики. Она посмотрела на Ролана и его компаньона, который показывал на величественный дом, стоявший на восточном берегу Миссисипи, к которому вела дубовая аллея. Анжелика уже видела дома плантаторов, когда ехала с дядей Жилем по реке двумя неделями раньше, но этот производил гораздо большее впечатление. Собеседник Ролана, между тем, ушел на нижнюю палубу. Ролан подошел к Анжелике поближе, встал рядом с ней, облокотился на поручни. Она искоса посмотрела на него, но не смогла понять выражения его глаз, наполовину скрытых под широкой панамой.
— Скоро мы будем в Бель Элизе, — заметил он.
И у Анжелики отлегло от сердца, потому что из его голоса ушли злые нотки, хотя чувствовалось, что в мыслях он далеко.
— Бель Элиз — красивое название для плантации, — сказала Анжелика.
Ролан кивнул.
— Мой дед, Арно Делакруа, дал ей такое красивое название в честь бабушки, Элизы, когда они эмигрировали в Луизиану из Санто-Доминго в середине прошлого века.
— Вы живете совсем один? — рискнула спросить она.
— Нет, — ответил он, поколебавшись. — Там живет еще моя сводная сестра.
— Да?
— Бланш — дочь второй жены моего отца. Ее звали Маргарет. Она поселилась в Бель Элизе лет пятнадцать тому назад, когда мой отец женился на ее матери. Позже Маргарет и отец умерли от холеры, и в доме осталась Бланш.
— Понятно, — пробормотала Анжелика. Таким образом, выходило, что отец и мачеха Ролана умерли всего лишь год спустя после того, как они договорились о браке между ней и Роланом. Эта мысль как-то не укладывалась в голове.
— Я сожалею о смерти ваших родителей, — сказала Анжелика.
Он пожал плечами, а потом проронил:
— Твоя потеря по сравнению с моей совсем недавняя, и я уверен, что ты больше переживаешь.
Она закусила губу, а затем спросила:
— Твоя сестра знает о нас?
Роланд тряхнул головой:
— Вся эта спешка, в которой прошла наша свадьба, не позволила ее уведомить…
— А почему ты не пригласил ее в Новый Орлеан на свадьбу?
Он нахмурился.
— Она — очень нерешительна и не смогла бы быстро приехать.
— Сколько же ей лет?
— Двадцать восемь.
— Она когда-нибудь была замужем?
Роланд вздохнул, потом начал объяснять:
— Понимаешь, у Бланш есть недостаток — довольно большое родимое пятно, которое портит ее лицо. Никто из мужчин не обращает на нее внимания, и она вся ушла в себя.
— Печально.
Ролан сжал губы, потом заметил:
— Иногда люди жестоки к ней, сами того не замечая, особенно дети. Когда мы были подростками, мы дразнили ее, и ей было очень обидно. Подобное не проходит бесследно!
Анжелика с интересом наблюдала за Роланом, слушала его и одновременно пыталась представить себе его сестру, их взаимоотношения, ее характер.
— У Бланш нет большого музыкального таланта, но она с удовольствием играет на фортепьяно. Вы с ней прекрасно споетесь и составите дуэт. У тебя ведь прекрасный голос.
— Откуда вы знаете, что я пою?
— Эмили упомянула как-то раз, что слышала, как ты поешь.
— О! — вздохнула Анжелика, еще больше смущаясь. — Надеюсь, что я ее не очень обеспокоила.
— Чепуха! — заключил Ролан. — Эмили сказала, что у тебя просто очаровательный голос.
Приободренная этими словами, Анжелика улыбнулась. Однако ответной реакции не почувствовала, так как Ролан целиком отдался созерцанию берега. Она опять вздохнула. Очевидно, что он все еще сердит на нее. Итак, теперь известно, что в Бель Элизе вместе с Роланом живет другая женщина, о которой ее муж говорит с уважением… Как отнесется эта загадочная Бланш к новой хозяйке?
Эти мысли были прерваны словами Ролана:
— Дорогая, а вот и Бель Элиз.
Анжелика улыбнулась в ответ, тем более что было приятно услышать, как он ее назвал «дорогая». Она посмотрела на восточный берег и увидела плантацию — ее окружала насыпь из грунта, густо заросшая дикими фиалками. Выдавался причал, где были привязаны пирога и килевая шлюпка. По набережной проезжала пролетка. После того как их пароход повернул, Анжелике открылась длинная дубовая аллея, подобная виденной ранее. В конце аллеи стоял такой красивый дом, что у Анжелики захватило дух. Усадьба была огромной, в ее постройке господствовал классический стиль. Анжелике показалось, что это самый красивый дом из тех, какие она видела. Двухэтажный, из кирпича, выкрашенного в белый цвет, восемь изящных, величественных колонн, вокруг галереи, а высокие окна закрыты темно-зелеными ставнями. В центре каждого этажа вырисовывались двери; над высокой крышей возвышались три трубы, под которыми размещались слуховые окна.
— Какой красивый дом, — прошептала Анжелика.
Ролан улыбнулся в ответ:
— Первый дом стоял ближе к реке и был сильно поврежден во время половодья около двадцати лет тому назад. Вот тогда мой отец и выстроил этот, подальше от воды.
Пароходный гудок возвестил, что путешествие их подходит к концу. В течение нескольких минут судно пришвартовалось, спустили трал, и стало видно, как из дубовой аллеи выкатила открытая четырехместная коляска, запряженная парой красивых гнедых. На козлах восседал негр в ливрее.
— Отлично, — сказал Ролан. — Похоже, Рубен услышал пароходный гудок и приехал, чтобы сразу же отвезти нас домой.
Рубен действительно спешил, поскольку сразу же, как только спустили трап, забрал их багаж. Приятной наружности молодой раб приветствовал «хозяина Делакруа» почтительной улыбкой, и его карие глаза только на секунду выдали его удивление, когда Ролан ему сказал, что вместе с ним Анжелика — новая «мадам Делакруа». Рубен поклонился Анжелике и задержал взгляд на Коко. Все происходящее забавляло Анжелику, ей понравился и путь от причала к усадьбе, и дубы, под которыми было прохладно, и заросли цветущих магнолий.
Когда экипаж остановился перед домом, Ролан спрыгнул и подал руку Анжелике, не забыв бросить Рубену:
— А ты займись багажом! — и добавил, обращаясь к мулатке:
— Пошли, Коко!
Анжелика и Ролан поднялись по ступенькам, Коко не отставала. Пожилой негр, одетый как дворецкий, открыл дверь и приветствовал их:
— Добро пожаловать!
— Здравствуй, Генри!
Длинная, широкая прихожая, вся выложенная восточными коврами, была красива. Из нее наверх поднималась винтовая лестница. Анжелика оглянулась. Ее поразили элегантность и богатство обстановки, полированные мраморные столики, стулья из розового дерева и обширный холл. Вдруг она услышала негромкую фортепьянную музыку. То, что исполнялось, было родным и знакомым — необычная трактовка вагнеровской «Вечерней звезды». Пианист так хорошо играл, что ей сразу же захотелось запеть. Вспомнив, что до этого говорил ей Ролан, она подумала, что это наверняка играет его сводная сестра Бланш.
— Генри, это миссис Делакруа, — объявил Ролан дворецкому. — Мы поженились в Новом Орлеане.
— Хорошо, — ответил Генри и, отвесив Анжелике поклон, добавил: — Добро пожаловать, мадам.
Анжелика отметила про себя, как вышколены слуги в этом доме.
— Генри, проводи, пожалуйста, мою жену в гостиную и позаботься о ее служанке, а я тем временем поговорю с мадемуазель Бланш, — продолжал Ролан давать указания дворецкому. Потом он обратился к Анжелике:
— Надеюсь, ты извинишь меня за недолгое отсутствие, дорогая?
— Конечно, Ролан.
С этими словами Ролан вышел, а Генри показал Анжелике на дверь справа от нее. Она вошла в комнату, также обставленную мебелью из розового дерева, с красивой обивкой из узорчатой шелковой ткани. Окна были прикрыты тяжелыми шелковыми портьерами золотистого оттенка. Спадающие до пола, они колыхались при малейшем дуновении ветерка. В центре висела хрустальная люстра, потолок над которой был украшен поразившей воображение Анжелики арабеской, выполненной из камня и обтянутой конским волосом. На стенах висели мастерски выполненные картины, на которых были изображены окрестные пейзажи с голубыми цаплями над лагуной, с девушками, занятыми хозяйственными работами.