— Скажите, это вы играли на фортепиано, когда мы приехали? Мне очень понравилась мелодия…
Бланш приостановилась от неожиданности и твердо произнесла:
— Да, это была я.
— «Вечерняя звезда», — добавила Анжелика. — Но я люблю «Тангейзера», хотя многие не понимают творчество Вагнера.
Бланш подняла брови:
— Вы знакомы с оперой?
— Немного, — поколебавшись, ответила Анжелика.
— Ничего, мы еще успеем обсудить и это.
Бланш ввела Анжелику в большую просторную комнату с бледно-розовыми занавесками, большой кроватью, покрытой кружевным покрывалом под балдахином. У Анжелики перехватило дыхание, и она громко воскликнула:
— До чего же уютная и прекрасная комната!
Бланш кивнула:
— Тогда я оставляю тебя здесь. Я тоже думаю, что тебе необходим отдых. Прислать служанку?
— Не обязательно. Впрочем, со мной приехала одна. Ее зовут Коко, но я не знаю, где она сейчас.
— Без сомнения, Генри отправил ее на кухню подкрепиться. Я позабочусь о том, чтобы ее прислали к тебе. Багаж тоже принесут. — С этими словами Бланш вышла, но неожиданно вернулась, чтобы напомнить: — Обед ровно в шесть.
Наблюдая за выходящей, Анжелика подумала о том, что, хотя сестра Ролана вежлива с ней, особенного восторга ее появление в доме у нее не вызвало. Скорее, она была в раздумье. Кроме того, судя по всему, Бланш привыкла править здесь и, естественно, появление новой хозяйки могло нарушить ее планы. А Анжелике хотелось, чтобы ее приняли хорошо, чтобы она утвердилась в качестве хозяйки поместья. Возможно, Бланш встанет на ее сторону, но необходимо быть осторожной. Анжелика сняла шляпу, аккуратно положила ее рядом с ридикюлем на резной столик. Вот теперь можно было рассмотреть комнату и более внимательно! Бледно-розовые обои, бархатные занавески, шкаф из красного дерева, стол и туалетный столик — все было подобрано в тон. Было очевидно, что ее муж — состоятельный человек, раз он может позволить себе иметь дом с такой роскошной обстановкой. Однако в душе она все-таки всей роскоши предпочла бы скромную обстановку в Сент-Джеймсе. Но об этом уже нельзя было думать. Слишком далеко все зашло. Хотела она того или нет, но теперь она — хозяйка Бель Элиз. Это ее дом, и ей надо с этим смириться.
Анжелика подошла к южной стене, откуда двойные двери вели на красивую веранду. Длинная и узкая, с высокими окнами она была уставлена плетеной мебелью. Выглянув в окно, она увидела дубовую аллею, которая поворачивала за дом. Анжелике очень понравилась веранда, открывающийся с нее вид, и ей было приятно, что здесь она сможет проводить свободное время. Как приятно, что Ролан выделил ей именно эту комнату!
Вернувшись, она направилась в прихожую, потом в гардеробную, где у узкого окна стояла кровать. Она решила, что это будет идеальное место для Коко. Дверь в противоположной стене вела в гардеробную мужа. Комната была забита костюмами, шляпами и обувью. Анжелика знала, что все это принадлежит Ролану. Ей почудился знакомый запах — мыло для бритья, ром, кожа и табак. Через открытую дверь в дальнем конце прихожей виделась другая большая спальня с темно-коричневым ковром на полу и мебелью из вишни. Вероятно, это комната Ролана. Чувствуя себя незваной гостьей, она вернулась в свою комнату и присела на кровать. Она подумала: довольно странно, что Ролан не поместил ее в своей спальне. Ее мать и отец всегда размещались в одной комнате и спали в одной кровати. Коттедж у них был маленький, и временами ночью через тонкую перегородку Анжелика слышала их смех, а иногда — томные сладострастные стоны. Как ребенку, ей было интересно узнать, что означают эти звуки; когда ей стукнуло тринадцать, старшая подруга объяснила ей, как делают детей. Вспомнив ряд специфических моментов, Анжелика почувствовала, что краснеет, особенно когда ее воображение перенесло все это на Ролана и ее саму. О черт! — одного воображения было достаточно, чтобы загорелись щеки и стало дико колотиться сердце. Так или иначе, ей было трудно представить себе и Ролана, выполняющего супружеский долг каждый в своей спальне. Конечно, в высшем свете Луизианы эти вещи могут делать слегка в иной манере. Бланш, бесспорно, принимала как нечто собой разумеющееся, что Ролан хотел бы, чтобы у жены была отдельная спальня… Но все-таки она какая-то странная — эта Бланш Сержант.
Стук в дверь нарушил ход ее мыслей. Она произнесла:
— Входите! — с ее багажом вошел Генри, за ним семенила Коко.
Анжелика почувствовала себя довольно усталой и прилегла на величественную кровать, вдыхая аромат жимолости, доносившийся с веранды. Тем временем служанка распаковывала вещи.
Перед обедом Коко занялась прической Анжелики. Собранные пучком волосы делали ее старше, но Анжелика не стала возражать. Затем Коко помогла надеть платье из тонкого муслина цвета слоновой кости; оно не имело выреза, было плотно затянуто в талии и отделано красной лентой.
В качестве последнего штриха Коко слегка натерла щеки Анжелики румянами, чуть-чуть подкрасила ей губы и осторожно припудрила лицо рисовой пудрой. Всего лишь несколько недель тому назад Анжелика воспротивилась бы применению любых искусственных средств для прихорашивания, однако Эмили уже успела обучить ее искусству макияжа, как это делают многие креольские женщины.
Через минуту Анжелика спускалась вниз по винтовой лестнице, поднимая полы юбок над сатиновыми туфельками. Ролан и Бланш уже были в гостиной. Когда она вошла в комнату, Ролан встал и улыбнулся, оглядывая ее с головы до пят.
— Ты хорошо выглядишь, Анжелика.
— Спасибо, Ролан, — ответила она. Она заметила, что он тоже принарядился к обеду. Он выглядел неотразимо в шоколадно-коричневых брюках и белой кружевной рубашке. Когда его светло-голубые глаза опять впились в нее, у нее затрепетало сердце.
В столовой Ролан рассадил обеих дам — Анжелику в самом дальнем конце стола, Бланш — посередине. Сам он занял место хозяина напротив жены. Усаживаясь за стол, Анжелика перекрестилась. В дальнем углу комнаты в полумраке смиренно стояла темнокожая девочка, одетая в голубое хлопчатобумажное платье. Она потянула шнур, прикрепленный к гигантскому полированному вентилятору, который, раскачиваясь, разгонял застоявшийся воздух.
Долгий обед состоял из многих блюд, которые сопровождались различными винами. За сочным черепаховым супом последовали дымящиеся раки, затем креветки под острым чесночным соусом. Желудок Анжелики уже начал ожесточенно протестовать, когда подали основное блюдо — фаршированную красную рыбу и суфле из баклажан. Она не смогла поверить своим глазам, когда подали последнюю перемену — цыпленка под нежным белым соусом.
Конечно, ни одно из этих блюд не было съедено даже наполовину, и это беспокоило Анжелику. Она подумала, что изменит многое, когда станет полноправной хозяйкой; она слишком долго прожила в бедности, чтобы допускать такое бессмысленное расточительство. И еще ей пришло в голову — а не слишком ли старается Бланш, чтобы угодить Ролану?
В основном обед прошел в молчании, и только Ролан высказал несколько замечаний о делах плантации. Иногда Анжелика ловила на себе его испытующий взгляд, от которого ей становилось немного не по себе. Она облегченно вздохнула, когда подали десерт — рисовый пудинг с фруктами и вином. Когда Генри принес кофе с бренди и специями, Бланш предложила спуститься в гостиную и выпить его там. Анжелика чувствовала себя довольно неловко, когда она села у окна с таким крепким напитком — Ролан устроился напротив, Бланш села на кушетку. Анжелика чувствовала, что обед для нее прошел нормально — хотя ей хотелось бы, чтобы все это было попроще, так, как в родительском доме.
После минутного молчания Ролан сказал:
— Бланш, будь любезна, проведи Анжелику по дому завтра утром.
Бланш восприняла это указание спокойно. Каждому в комнате было ясно, что невысказанным остался подтекст — Бланш должна передать бразды правления Анжелике.
— Конечно, брат, — невнятно пробормотала Бланш.
— Прекрасно, — сказал Ролан и, повернувшись к Анжелике, добавил:
— Если хочешь, завтра после обеда я покажу тебе поместье.
— Да, Ролан, с большим удовольствием.
Ничего существенного больше не было сказано и после того, как все допили кофе. Ролан предложил жене проводить ее наверх. Сердце Анжелики бешено заколотилось, когда они вдвоем поднимались по лестнице. Она подумала, что, очевидно, скоро наступит тот самый «момент». Она чувствовала, что то место, где Ролан взял ее за руку, горит, как после ожога, и была не в силах смотреть ему в глаза.
Однако около двери он просто улыбнулся, целомудренно поцеловал ее в лоб и сказал:
— Спокойной ночи, Анжелика.
Затем он повернулся и ушел.
Войдя в комнату, она нахмурилась. Присоединится ли к ней Ролан позже? Его отстраненность и официальный тон с момента свадьбы начинали действовать на нервы.
Коко бросилась к ней навстречу.
— Как прошел обед, мадам?
— Прекрасно, Коко. Но из-за выпитого вина мне захотелось спать. Думаю, мне лучше лечь.
Анжелика была признательна девочке за помощь. После того как она умылась, надела хлопковую ночную рубашку и забралась в громадную постель, Коко натянула сетку от москитов и, выйдя в прихожую, закрыла дверь.
Лежа в темноте, Анжелика улыбнулась. Очевидно, Коко ожидала, что сегодня вечером к ее хозяйке присоединится хозяин. Однако с течением времени Анжелика поняла, что этой ночью муж к ней не придет.
Кровать с пуховой периной была необычайно мягкой, и звук колышущихся занавесок на ветру очень успокаивал. При мысли о Ролане она поняла, что в голове у нее все перемешалось. Собирается ли он вообще предъявлять права мужа? С момента свадьбы он стал еще более загадочным, чем был до нее. Хотел ли он сказать, избегая ее постели, что также возмущен этим устроенным браком?
На самом деле Анжелика прекрасно понимала, что ей куда лучше быть замужем за Роланом, чем остаться с Жилем Фремо. И, понимая, что этот брак был предназначен ей судьбой, она хотела, чтобы все шло, как и положено.