— Конечно, дорогая, — учтиво ответил Жан-Пьер.
Анжелика поднялась по лестнице в сопровождении служанки, а Жак и Жан-Пьер сели в гостиной выпить по стаканчику абсента.
— А теперь, Жан-Пьер, ты не мог бы быть любезен и объяснить, что ты делаешь с очаровательной женой Ролана? — Жак посмотрел в сторону Жан-Пьера. — Мне будет искренне жаль, когда он приедет за ней — а после того, как я увидел ее, я абсолютно уверен, что он объявится весьма скоро.
— На самом деле, отец, это очень длинная история…
Жан-Пьер кивнул, отпив маленький глоток.
— Тогда начинай рассказ, ибо у меня сложилось впечатление, что юная леди скоро к нам вернется.
Жан-Пьер рассказал отцу всю историю без прикрас — начиная с событий в доме Жиля Фремо и кончая сегодняшним побегом из Бель Элиз.
Когда Жан-Пьер закончил рассказ, Жак присвистнул и сказал:
— Кажется, вы с племянником заварили хорошую кашу. И мне просто интересно, кто из вас больше влюблен в нее.
— Я не влюблен в нее, — ответил Жан-Пьер со всей искренностью, — хотя с большим удовольствием был бы ее другом. В тот вечер, когда я вырвал ее из дядюшкиных лап, я сделал это, с одной стороны, потому что хотел сделать что-то… — он долго колебался, затем скорчил гримасу и сказал: — благородное.
— Мой дорогой сын, в конечном счете не все потеряно, — отец засмеялся.
— Вот уж верно, — сухо прокомментировал Жан-Пьер, опустошая рюмку. — Все верно, если раньше Ролан не сделает из меня отбивную. — Поставив рюмку на стол и скрестив пальцы, он нагнулся и задал вопрос: — Отец, что нам делать с девочкой?
— Сперва посмотрим, не сможем ли мы ее задержать на некоторое время, — Жак потеребил усы. — Следует соблазнить ее обедом во Французском квартале, подпоить и в какой-то мере успокоить. К тому времени, когда мы вернемся, Ролан уже будет здесь.
Жан-Пьер выглядел как пораженный молнией. Откинувшись на спинку стула, он спросил:
— Ты думаешь? Почему ты в этом уверен?
— Потому что пока она переодевается, ты должен отправить ему записку.
— Но отец! Я обещал ей, что я…
Жак поднял руку.
— Да, существуют обещания, но есть ситуации, когда надо поступить правильно. И что ты думаешь будет правильным в этой ситуации?
— Я немедля отправлю слугу в Бель Элиз, — кивнул Жан-Пьер.
— Моя дорогая, вы просто должны отобедать с нами у Антуана, — галантно обратился Жак к Анжелике.
Это было час спустя. Анжелика, Жан-Пьер и Жак спускались по ступенькам. Анжелика переоделась в шерстяное розовое платье и подобранный в тон капор. На улице их ждала карета Жан-Пьера, кучер в ливрее услужливо держал дверь открытой.
— Спасибо за ваше любезное приглашение, мсье, но я должна отказаться, — ответила ему Анжелика с твердостью в голосе, повернувшись к Жаку. — На самом деле я должна сразу ехать домой к Эмили Миро.
Жак и Жан-Пьер обменялись расстроенными взорами через голову Анжелики. Затем, с самым невозмутимым видом, Жак достал часы из жилета и открыл. Повернувшись к Анжелике, он сказал:
— Дорогая, время обеда. Конечно, я не сомневаюсь, что Эмили будет рада вас видеть, но может создаться неловкая ситуация, если она никого не ожидает в гости к обеду.
— О… — пробормотала Анжелика бледнея, — я не подумала.
— Не волнуйтесь, — продолжал Жак с отеческой заботой. Взяв за руку, он вывел ее во дворик.
— Мы быстро поедим и вам не надо будет беспокоиться, что вы приедете в дом Миро в неурочное время.
— Полагаю, это самое разумное решение, — согласилась Анжелика, закусив губу.
Жан-Пьер открыл перед Анжеликой ворота. Когда Жак провожал Анжелику к дверям кареты, она услышала стук копыт. Она быстро повернулась, сердце учащенно забилось. То, что она увидела, подтвердило ее наихудшие опасения. О Боже, это был Ролан. Его лошадь — вся в мыле! Либо он не надел шляпу, либо потерял в пути. Всклокоченные волосы и решительность черт придавали ему демонический вид.
О, все святые! Как он умудрился так быстро разузнать, куда Она поехала?
В порыве Анжелика повернулась к Жану-Пьеру.
— Жан-Пьер, пожалуйста! Вы должны мне помочь!
Когда Ролан приблизился к дому Жан-Пьера, то увиденная им сцена вызвала одновременно облегчение и ярость. Облегчение — потому что Анжелика была здесь. Ярость — потому что она была недостижима, отстранена и прекрасно одета, собираясь уехать не с одним, а сразу с двумя мужчинами! У нее было тело ангела и сердце шлюхи! Что, она собиралась изменять ему с каждым, на ком были брюки?
«Я убью ее!» — подумал он со злостью.
Нет, лучше он убьет себя, коль скоро уж потерял ее! Насколько предательство Анжелики ранило его, настолько же вид его очаровательной жены подсказал ему, что он должен сделать все, что угодно, чтобы вернуть ее назад.
Он не может потерять ее, просто не может!
Смотреть на объявившегося негодующего мужа было подобно кошмару, развивавшемуся в замедленном темпе — в тысячу раз хуже, чем в тот день, когда он прискакал за ней на причал в Бель Элиз. Когда он приближался, она вновь обратила внимание, какие у него длинные и красивые ноги. Но сейчас каждый дюйм его тела излучал смертельную угрозу. Ее сердце билось настолько сильно, что она едва могла расслышать, как, пронзив ее стальным взглядом, он угрюмо произнес.
— Добрый вечер, дорогая.
Анжелика не могла выдавить из себя ни слова, и, как загипнотизированная, уставилась на него во все глаза. К счастью, вперед выступил Жак, чтобы разрядить гнетущую атмосферу.
— Привет, Ролан. Мы с Жан-Пьером наслаждаемся неожиданным визитом твоей жены. Как раз собирались выбраться на обед, а затем прямо в дом Миро, чтобы обождать твоего приезда.
— Привет Жак, — коротко бросил Ролан, не сводя глаз с жены. — Ты сказал, что вы с Жаном-Пьером хотели отъехать?
— Да, но…
— Тогда, пожалуйста, можете отправляться, — повернувшись к Жан-Пьеру, он со злобой продолжил: — А с тобой, кузен, разберемся позже.
Отец с сыном встревоженно переглянулись, и Жак рассудительно произнес:
— Конечно, Ролан. Перенесем визит на следующий раз.
Когда отец с сыном садились в карету, Анжелика в отчаянии обратилась к Жан-Пьеру:
— Нет, вы не можете оставить меня с ним наедине.
Жан-Пьер решительно покачал головой.
— Извини, Анжелика, но он — твой муж.
В тягостном молчании Анжелика осталась наедине с Роланом. Она задрожала всем телом, когда наконец решилась посмотреть на его искаженное яростью лицо.
От его взгляда кровь у нее в жилах застыла. С криком страха Анжелика развернулась и стремглав побежала в дом, в комнату, в которой переодевалась, и заперла дверь. Отступила назад, все еще дрожа, в отчаянии надеясь, что он за ней не последует.
Однако он последовал. С треском вылетела дверь, и Ролан оказался внутри, размахивая перед ней кулаком.
— Никогда не смей от меня запираться!
— Убирайтесь! — закричала она, отступая к туалетному столику, и схватила фарфоровую вазу. — Убирайтесь или я ее в вас брошу!
Он цинично засмеялся и продолжал приближаться к ней.
— Брось, дорогая. Я не собираюсь уходить. Кажется, ты забыла, что ты моя жена.
— Я больше вам не жена! Я требую развода!
Теперь его голос стал насмешливым.
— Я боюсь, ты немного опоздала, мой невинный младенец. Если бы ты хотела развода, то никогда бы не отдалась мне. А что касается твоих отношений с кузеном и, возможно, с другими, — то этого никогда больше не будет, даже если для этого мне придется заковать тебя в цепи.
— Мои отношения с Жан-Пьером? — спросила она надменно. — Не вам говорить — вы, лживый негодяй! — после того, как вы привели вашу любовницу в наш дом — во второй раз! — Взбешенная, она бросила в него вазу. Он пригнулся, и ваза с треском разбилась об пол.
— Продолжай швырять, дорогая, — сказал он с угрожающей улыбкой.
— Подожди же…
— Но все равно, тебе от меня не уйти!
Она продолжала бросать — ручное зеркало, флакон для духов, все, что попадалось под руку, он продолжал увертываться и неустанно приближаться к ней. Хруст осколков под его каблуками действовал ей на нервы.
Но когда она взяла в руки посеребренный гребень и была готова запустить его, он поднял руку.
— Хватит, Анжелика. Предупреждаю, я не допущу такого бессмысленного уничтожения…
Она запустила гребень, и, когда он попал в лицо Ролана, раздался громкий треск. Анжелика охнула, увидев тонкий порез на щеке. Ролан долго стоял не двигаясь и просто смотрел на нее, даже не дотрагиваясь до лица. Она знала, что ему должно быть ужасно больно. Затем он поднял гребень и направился в ее сторону.
— Так что, по-твоему, надо прибегать к насилию? — спросил он. — Ну ладно, пусть будет так.
— Нет, — закричала она, но было уже поздно. Больше бросать было нечего, и в мгновение ока он схватил ее и бросил на стул. Затем поставил на колени, задрал юбки и отхлестал гребнем.
Когда наконец он ослабил хватку, она рыдая налетела на него с кулаками. Когда Ролан попытался уложить ее себе на колени, она опять закричала.
— Отпусти меня, ублюдок! Я ненавижу тебя!
— Почему? Ты должна сказать мне почему? — настаивал он.
Ей удалось соскочить с его коленей.
— Потому что ты солгал мне! Ты — ты и Жан-Пьер! Вы выторговывали меня, как последнюю шлюху!
— О Боже, — прошептал он побледнев, поднимаясь на ноги. — Ты все подслушала!
— Да, я слышала, лгун паршивый! А теперь убирайся! Я никогда не была твоей женой — это все была ложь! И я никогда тебя не захочу видеть!
В обезумевших глазах Ролана стояли слезы. Он сделал несколько шагов в ее направлении, потряхивая головой, как человек, находящийся в шоке.
— Дорогая, пожалуйста, не говори так.
— Уходи! Наш брак был ни чем иным, как одной большой ложью.
— Не говори так, умоляю тебя!
— Ты купил меня, негодяй!
— Я люблю тебя! — закричал он.
Он заключил ее в объятия и, тесно прижав, поцеловал.
В отчаянии она пыталась вырваться, смысл его слов не доходил до ее сознания.