— Без сомнения, Луиза попросила тебя вернуться, потому что знала, какой скандал устрою я, не обнаружив тебя дома.
— Возможно, и так. Так или иначе, в день Бала Урожая, несколькими неделями позже, — ты, возможно, припомнишь, что Каролина и Джордж Бентли приехали раньше. Каролина, Луиза и я сидели на веранде, в то время как ты, Джордж и Филипп развлекались метанием колец на лужайке. А затем случилось что-то ужасное.
— Продолжай! — Ролан весь подобрался.
— В присутствии твоей жены Каролина сказала: «Посмотрите на Филиппа с Роланом. Мальчик так похож на него, что скорее покажется сыном, а не племянником».
— О Боже! — вскричал Ролан и без сил откинулся в кресле.
— Думаю, что даже Каролина представила себе это. Полагаю, Каролине очень не нравилось, как ко мне относится Луиза. Но когда она произнесла эту фразу, то не могла знать, что Луиза вобьет себе в голову, что у тебя с Эмили роман.
— И она также не могла знать — насколько Луизе хотелось иметь своего собственного ребенка, — Ролан горько засмеялся.
— На самом деле? — Бланш в удивлении подняла брови.
— Да. Это стало ясно в один из вечеров, когда она слишком много выпила. Видишь ли, у Луизы была младшая сестра, которая утонула в то время, когда она за ней присматривала. Она была любимицей родителей. Думаю, свою вину Луиза хотела загладить рождением собственного ребенка. Ну, знаешь, как бы искупить вину перед родителями… Так или иначе, она рассказала мне о своем желании иметь ребенка и одновременно обвинила меня в том, что я не могу ей дать его. Вспоминая прошлое, я думаю, именно это и было причиной ее невоздержанного поведения. Она пыталась обрести ребенка, которого, по ее убеждению, я ей дать не мог.
— О Боже! — кровь отлила от лица Бланш. — Но тогда Луиза просто огрызнулась на замечание Каролины по поводу Филиппа.
— Тем не менее, я уверен, — сказанное привело ее к заключению, что это она была бесплодной, — Ролан кивнул. — Учитывая, что она была слегка подшофе, не удивительно, что она вышла из себя. — Он медленно покачал головой. — Знаешь, сестра, я рад, что ты рассказала мне об этом дне и словах Каролины. Теперь все встает на свои места. Видишь ли, позже в этот же день Луиза пришла в мой кабинет… Затем… — он откашлялся, — произошел несчастный случай.
— Да.
— Но все-таки я не совсем все понимаю, — продолжал Ролан, нахмурившись. — Почему ты испытываешь чувство вины в этой ситуации?
— Потому что я сама старалась отомстить Луизе — возможно, не в открытую. Я лгала ей по мелочи и хотела встать между вами, — призналась Бланш.
— Бланш, мы уже давно не ладили с Луизой, — резко сказал Ролан.
— Я не согласна. В тот день, когда Каролина сказала все это, я должна была понять — по крайней мере до определенной степени, — какой эффект ее слова произведут на Луизу. И все-таки я промолчала.
— Естественно! Как же иначе ты еще могла поступить, учитывая то, как с тобой обращалась Луиза?
— И все-таки я могла бы сделать лучше.
— Сестра, я больше не хочу слушать этот бред, — он поднял руку. — Теперь скажи мне — что еще у тебя на уме?
— После смерти Луизы я осознала, что по-настоящему я тебя никогда не любила, имею в виду как женщина, — Бланш глубоко вздохнула. — И когда Жак стал приезжать в Бель Элиз, я поняла, что на самом деле без ума от него. Но меня останавливали чувство вины… да это проклятое родимое пятно. А когда ты женился на Анжелике…
— Да?
— Я чувствовала сердцем, что девушка — сама доброта. Но когда она предлагала мне поехать в Новый Орлеан — действительно, чтобы помочь мне, — все старые страхи вернулись и снова я начала вести себя так, что мне было стыдно. — Речь Бланш становилась все более страстной. — Я боялась, что Анжелика, так же как и Луиза, хотела от меня избавиться. И я попыталась вбить между вами клин и теперь… теперь разрушила оба твоих брака, брат.
Выдавив из себя последние слова, Бланш расплакалась. Ролан подбежал к ней и взял ее руку в свою. Как только она немного успокоилась, он заговорил.
— Бланш, я должен тебе сказать, что я старался опекать тебя вовсе не из-за этого родимого пятна. И хоть мы и не связаны узами крови, я всегда думал о тебе как о сестре — дорогой сестре, которой всегда найдется место в моем доме.
— О, Ролан!
Она упала в его объятия и с этой минуты боль, накопившаяся за многие годы страданий, стала проходить.
После того как эмоции слегка утихли, Ролан откинулся на спинку кресла и с доброй улыбкой произнес:
— Что касается моего брака с Анжеликой, ты винишь себя за вещи, к которым ты никакого отношения не имеешь. Думаю, Анжелика и я оба знали с самого начала, что твое негативное отношение к ней вполне естественно. В конечном счете, ты была хозяйкой в Бель Элиз многие годы, а тут вдруг объявился я с новой женой, которой должны были перейти все твои полномочия. — Ролан похлопал Бланш по руке и продолжал: — Но ты должна знать — то, что происходит между Анжеликой и мной, никакого отношения к тебе не имеет. Она просто не хочет быть моей женой.
— О, Ролан! Это неправда!
— Тогда почему она мне об этом не сказала?
— Она думает, что ты ее услал.
— Не в этом дело. В действительности, в тот день, когда к нам приехал Жак, Анжелика сама сказала, что она хочет уехать.
На это Бланш ничего ответить не могла. Закусив губу, она сказала:
— Ролан, приезжай в Новый Орлеан на следующей неделе и послушай, как поет Анжелика. И пусть это станет началом нового этапа для вас обоих.
— Я поеду в Новый Орлеан прежде всего, чтобы увидеть сына, но я не пойду на концерт моей жены, — Ролан покачал головой. — И я думаю, что следующий шаг должна сделать она…
— О, Ролан! — в комнате воцарилась напряженная тишина и Бланш лихорадочно пыталась найти что-либо такое, что могло бы расшевелить брата. Наконец в отчаянии она выпалила: — Знаешь, на днях в театре я столкнулась с Джорджем Бентли. Они вместе с Каролиной решили остаться на концерт Анжелики. Джордж сказал, что ему не терпится услышать, как поет Анжелика.
Взглядом Ролана можно было бы гранить алмазы. Но через мгновение он взял себя в руки и произнес с натянутой улыбкой.
— Хорошо, сестра. Но не пойти ли нам поискать твоего жениха, пока он не разволновался? По-моему, пора открыть бутылку шампанского…
На пути назад, в Новый Орлеан Бланш долго хранила молчание.
— В чем дело, дорогая? — спросил наконец Жак.
— О, Жак. Я боюсь, что опять согрешила.
— На самом деле?
— После того, как я поклялась не вмешиваться в личные дела Ролана, я ему солгала, и… — она уныло кивнула.
— Что?.. — громогласно возопил Жак и несколько раз подряд выругался на быстром французском. — Нам что, следует развернуться и опять съездить в Бель Элиз, чтобы очистить совесть?
— Нет, я думаю, что от этого станет еще хуже. Я просто пойду и исповедуюсь, — она заломила руки.
— Скажи мне, что ты натворила на сей раз? — он строго посмотрел на нее.
— Я сказала Ролану, что встретила Джорджа Бентли в Новом Орлеане и что тому не терпится увидеть Анжелику. И я боюсь, что это была откровенная ложь.
— Это чудо, что мой племянник в настоящий момент не сидит между нами с саквояжем на коленях, — рассмеялся Жак.
— Ты думаешь, Ролан приедет на концерт Анжелики? — спросила Бланш со слабой надеждой.
— Я думаю, шансы весьма велики, — Жак усмехнулся. — Он должен. Только новая встреча сможет соединить их…
— Анжелику и Ролана снедает гордыня, — с тяжелым вздохом продолжала Бланш. — Она не вернется, потому что он ее не попросил, а он не попросит, потому что это она решила уехать. Это похоже на безысходный тупик.
— Если их не подтолкнуть, — заметил Жак, — то, что ты сейчас сказала, совершенно справедливо.
37
Погожим осенним вечером шесть дней спустя Анжелика сидела в гримерной театра Святого Чарльза, пристально разглядывая свое отражение в зеркале. Воздух был напоен ароматом алых роз, несколько часов назад доставленных от мадам Сантони и ее мужа. Сама же мадам уже появлялась у Анжелики и, облобызав, благословила на служение музам. Мадам хотела остаться с ней до звонка, но уступила желанию дебютантки побыть одной. Анжелике хотелось помолиться и собраться с мыслями… Но вот все дела были переделаны, и теперь Анжелика сидела перед зеркалом, не отрывая взгляда от своего отражения.
Лицо покрывает густой слой пудры и румян. Глаза выразительно оттенены. Роскошную высокую прическу дополняет золотая диадема со стразами, шею и уши украшает рубиновый гарнитур — подарок Ролана к новому году. Костюм ее был очарователен — темно-красное длинное парчовое платье с большим декольте и туго перетянутой талией. Подол украшал разрез, из-под которого кокетливо выглядывала кружевная юбка. По краям разрез расшит маленькими шелковыми цветами. В этом пышном наряде Анжелика выглядела изящно, как истинная королева.
Вчерашняя генеральная репетиция с хором и оркестром прошла очень удачно. По специальному приглашению Андре Бьенвиля на ней присутствовали именитые гости и представители городской власти, журналисты. Сегодня утром одна из газет написала о ней под заголовком «Новейшая звезда оперы». Анжелика надеялась оправдать своим выступлением такой заголовок. Сквозь плотно закрытые двери она уже могла различить звуки настраивающихся инструментов, которые напоминали о том, что до выхода осталось совсем мало времени. По спине у нее побежали мурашки. Она в сотый раз напомнила себе, что делает все это во имя сына. Ей было интересно знать, как бы прореагировали на все это ее родители — да благословит их Бог! — если бы они ее увидели. Узнали бы они свою дочь? Да, жизнь ее так изменилась!
Она горько вздохнула, вспомнив о муже. Даже несмотря на то, что он жестоко обидел ее, отослав в Новый Орлеан, она все еще любила его. И ужасно скучала. Был ли он счастлив? Думал ли о ней. Несмотря на разрыв, ей было обидно, что он не приехал послушать ее.
На протяжении последних дней Анжелика старалась держать себя в руках, что ей удавалось с большим трудом. И единственным источником мужества оставался маленький Жюстэн. Немного ободрило ее известие о намечавшейся через пару недель свадьбе Бланш. Конечно, это чудо, что два любящих сердца наконец обрели друг друга. Неужели им с Роланом не придется испытать такого?