— До завтра. — тут же прозвучал сухой ответ, будто мужчина просто автоматически повторил фразу.
Дьяволица шепнула под нос заклинание и исчезла в синеватых парах, даже не поднимаясь с кресла. Как только свидетелей не осталось, а дверь сзади была заперта, Рафаэль явно почувствовал себя заметно раскрепощеннее. Он стер со своего лица любую пародию на неоспоримое уважение, и, стремительно подойдя к креслу, на котором ранее сидела Лореляй, развязно и уверенно распластался в нем, забывая о любых правилах этики.
— Я смотрю, ты тут не скучаешь в одиночестве, Райни. — ангел ухмыльнулся, по-хозяйски взяв налитое красное яблоко из тарелки с фруктами, стоявшей недалеко.
Дьявол прикрыл глаза. Он будто надеялся, что если сосредоточится, то белокрылый просто исчезнет, как выдуманный призрак. Но, увы, тот был более чем реальным. Оттого рядом послышался звучный хруст, когда Рафаэль надкусил яблоко.
— У тебя здесь мило. — говорил он, жуя. — Это, наверное, лучшая тюрьма во всех трех мирах.
— Рафаэль. — коротко оборвал дьявол, поднимая на ангела тяжёлый хмурый взгляд. — Раз уж мне приходится терпеть тебя в своём доме, может, перейдешь сразу к делу?
Райнхард продолжал сидеть прямо напротив ангела. Их разделяла только стол с шахматной доской, на которой стояли крылатые и рогатые фигурки в ещё явно не доигранной партии. Услышав, как хозяин сей места подгоняет его, ангел усмехнулся.
— Всегда ценил твою деловитость. Хорошо, давай сразу к делу. — он выпрямился, садясь ровно и важно закидывая ногу на ногу. — Но для начала, Райни, ты ведь знаешь, что я невероятно ценю нашу с тобой связь?
Дьявола буквально резало в самое сердце это очередное непотребное обращение Рафаэля. Как-то раз тот услышал, как подобным образом к Райнхарду обращалась Октавия, и не раз злобно шутил на этот счёт. Однако в данном разговоре крылатый что-то зачастил с подобной колкостью. Впрочем, в эту минуту наследник Каина ещё даже и подумать не мог, что речь пойдет, в том числе, как раз о его сестре. А крылатый всё продолжал, набирая обороты:
— Перед всем прочим миром мне приходится играть роль и скрываться под маской, но за тот год, что мы провели вместе, ты узнал меня вдоль и поперек. Думается, ты знаешь меня лучше, чем родной брат. При этом мы ведь с тобой очень похожи. Оба те ещё эгоистичные ублюдки, которые делают то, что хотят, потому что судьба выбрала именно нас на главные роли.
— Ближе к делу.
Дьявол не хотел поддаваться на провокации и лишний раз объяснять Рафаэлю, что терпеть не может его нахальную морду рядом, и ни о какой связи между ними и речи идти не может.
— Так вот, видишь ли, я узнал, что появился ещё один пунктик, из-за которого мы с тобой очень схожи.
Беловласый змей нагнулся чуть вперед, произнося последние слова таинственным шепотом, и не скрывая своего удовольствия, получаемого от ситуации.
Райнхард сильнее и нервнее сжал руки, которые держал на краю стола. Он лишь на секунду подумал о том, что Рафаэль может иметь в виду Еву, и ему уже было сложно сдерживаться, чтобы не сжечь дотла каждое белое перышко с крыльев своего «собеседника». Дьявол правда думал, что сможет держаться спокойнее и легко совладает с собой, но когда он хоть на мгновение представлял, что эта змея касается ЕГО Евы… глаза застилала пелена ярости, и сдержать её было сложно.
— Конкретнее. — его скулы напряглись.
— Есть у меня подозрение, что ты не совсем равнодушен к МОЕЙ, — ангел сделал особенный акцент на этом слове, — будущей супруге. Понимаешь, я очень не хочу, чтобы нашему с ней союзу помешало хоть что-то. Поэтому я пришел прямо спросить у тебя, как мужчина у мужчины…
Рафаэль сделал паузу, внимательно смотря точно в глаза дьяволу. Тот же не мог произнести ни слова. Не от удивления или шока, а просто потому что понимал, что если он хоть шелохнется из той каменной позы, в которой застыл, то не сдержится. В нём сейчас рождалось желание только за упоминание Евы на месте истребить нечто, сидящее перед ним, и мнящее себя благородным будущим правителем рая.
Ангел ядовито улыбнулся, будто рассмотрел именно то, что и ожидал.
— Я хочу спросить, Райни, ты ведь не собираешься пытаться увести у меня ненаглядную наследницу Сифа прямо из-под алтаря?
Он хитро прищурился, а дьявол задержал дыхание и даже не моргал. Он понимал, что нужно держать себя в руках, что Рафаэль только и пришел сюда, чтобы спровоцировать его. И весь выстроенный план, вернее хоть какие-то надежды увидеться и поговорить с Евой, просто канут в небытие, если он сейчас выжжет эту противную улыбку с губ наглеца. Ну уж нет. Он не зря целый месяц строил из себя послушного сына, чтобы вот так вспылить из-за слов какого-то гадёныша.
— Я не понимаю, почему подобные мысли могли у тебя появиться. — на выдохе, запирая глубоко внутри свою ярость, спокойно произнес Райнхард, и уголки его губ даже приподнялись вверх. — Я, действительно, имел некие отношения по своей глупости с наследницей Сифа, но когда узнал о принятом решение совета трёх — тут же объяснился с ней и отступил. Я дьявол. Закон для нас — не пустой звук. Я не собираюсь вставать между тобой…
Он непроизвольно сделал паузу. Выдавить эти слова из себя было слишком сложно. Внутри прям всё сжалось от гнева и бешенства. Но, в конце концов, Райнхард всё же договорил, улыбаясь ещё шире:
— … и твоей невестой.
— Чудно! — тут же воскликнул Рафаэль, вновь разваливаясь в кресле и откусывая взятое яблоко.
Конечно, он не поверил так просто. Хоть Райнхард и был первоклассный лгуном, но дьявол всё равно понимал, что белокрылый пришел совсем не для такой вот «дружеской», хоть и напряженной беседы «как мужчина с мужчиной». Впрочем, вел себя ангел так, будто и правда заявился с визитом для обсуждения поднятого вопроса, да небольшого веселья.
— Сыграем? — простецки и дружелюбно предложил Рафаэль, указывая на доску.
Последнее, чего хотел Райнхард — это давать ангелу причину задержаться хотя бы ещё на пару минут.
— Не хочу разрушать порядок фигур. — его голос звучал натянуто, но сдержанно. — Мы завтра доиграем эту партию с Лореляй.
— Лореляй? Так вот как зовут эту прекрасную леди, что сидела здесь до меня. — усмехнулся белокрылый, будто ему просто хотелось говорить хоть о чем-то. — Она очень даже ничего. Да и, наверное, из знатного дьявольского рода?
Дьявол не отвечал, смотря на своего «собеседника» хмурым прямым взглядом исподлобья. Быть может, если его игнорировать, он сам решит уйти?
Но, кажется, в Рафаэле ещё оставалось слишком много желания поболтать. Он доедал своё яблоко с видом большого наслаждения, и на лице у него было написано, что ангел тянет время. Будто они сейчас играют покерную партию, где сделана огромная ставка. И вот все карты уже на столе, дьявол перед ним показал свою «руку», а его соперник лишь нагло ухмыляется и тянет время, вместо того, чтобы достойно признать поражение или же сообщить о своей победе. Это раздражало. Злило. Порождало внутри огромный плотный шар ненависти. Ведь Райнхарду казалась, что ставкой в этой партии является Ева.
— Ты ведь не можешь просто молчать, когда я у тебя что-то спрашиваю. — с театральным расстройством протянул Рафаэль, прерывая тишину. — Ну да ладно, не хочешь — не надо.
Он пожал плечами, бросая огрызок от фрукта обратно в ту же тарелку. Затем поднялся и показательно отряхнулся, будто само место было для него неприятным, и он ожидал увидеть слой пепла на своей одежде.
— Тем более, мне уже поздновато интересоваться прочими женщинами. В конце концов, я почти женат.
И снова гадкая улыбка. Он буквально играл на нервах дьявола и нисколько не собирался это скрывать. Однако, к его сожалению, Райнхард всё ещё сидел в той же позе с абсолютно ровным выражением лица. Разве что его глаза следили за движениями наглого гостя. Но и в них не было заметно, насколько сильно сейчас заполняется ненавистью и презрением дьявольская душа.
Рафаэль вздохнул. Кивнул, будто бы подтверждая, что пронять наследника Каина у него никак не выходит, и зашагал к выходу неспешной походкой. На секунду Райнхарду показалось, что этот мерзкий разговор, наконец, закончен. Хоть внутреннее чутье и подсказывало, что у этого крылатого гада ещё есть козырь на руках, но хотелось верить в лучшее. Однако, увы…
— Ах да.
Рафаэль изобразил, что вспомнил нечто важное и развернулся на пятках. Он убрал руки в карманы и чуть наклонился вперед. На лице у него появилась притворная неловкость, словно ангел подбирает слова, но, конечно же, он уже просмаковал эту часть диалога в голове сотни раз.
— Не подумай, что я грублю или угрожаю тебе. — начал белокрылый с ядовитым уважением. — Но всё же я должен кое-что рассказать.
Он сделал паузу, очень внимательно следя сейчас за дьяволом, но тот не спешил давать ангелу возможности хоть на секунду насладиться своими негативными эмоциями.
— И что же это? — абсолютно спокойно спросил Райнхард, хоть это и стоило ему многого.
— Как я уже говорил, моя свадьба невероятно важна для меня. Я должен заботиться о своей будущей жене и оберегать её. Поэтому я бы хотел попросить тебя исключительно как своего дорогого друга и союзника, который понимает меня лучше, чем кто бы то либо… — он даже подмигнул в этот момент, — … попросить не беспокоить мою невесту своим обществом на балу трех миров. До него осталось всего ничего, а я очень забочусь о её душевном состоянии. Сам понимаешь, она девушка хрупкая и малейший разговор с тобой может сильно ей навредить, разбередив старые раны. А ведь мы этого не хотим, не так ли?
Рафаэль натянул на лицо заботливую, милейшую улыбку, от которой тошнило.
Как же сложно было Райнхарду сейчас слушать всё это. Просто слышать, как этот гад снова и снова акцентирует внимание на том, что Ева якобы ЕГО. Говорит так, будто знает её хотя бы на толику также хорошо, как успел её узнать и понять дьявол. Рассказывает, что именно он теперь должен её защищать. Её. Ту что Шац хотел бы навсегда спрятать у себя в сердце и не давать никому смотреть на своё маленькое сокровище. А теперь главный лицемер всех трех миров имеет возможность говорить о ней, заботиться о ней, прикасаться к ней. О, бездна, это сводило с ума. А главное, что порождало ком презрения ко всему миру и самому себе — это то, что этот мерзавец имеет невыдуманное право так говорить.