| His work in Rome was done. He knew exactly what would soothe his discomfort. | Его работа в Риме завершена, и он прекрасно знал, что теперь может вознаградить себя за все вызванные ею неприятности. |
| Vittoria Vetra was bound and waiting. | Надежно связанная Виттория Ветра ожидает его возвращения. |
| The Hassassin, even cold and wet, felt himself stiffen. | Его вожделение не могли охладить ни ледяная вода, ни насквозь промокшая одежда. |
| I have earned my reward. | "Я заслужил свою награду", - думал он, влезая в микроавтобус. *** |
| Across town Vittoria awoke in pain. | А в другом конце Рима Виттория наконец пришла в себя. Очнулась она от боли. |
| She was on her back. All of her muscles felt like stone. Tight. Brittle. | Боль сосредоточилась в позвоночнике, а все мышцы словно окаменели. |
| Her arms hurt. | Руки болели. |
| When she tried to move, she felt spasms in her shoulders. | Когда девушка попыталась пошевелиться, ее плечи свела судорога. |
| It took her a moment to comprehend her hands were tied behind her back. | Виттория не сразу догадалась, что ее руки связаны за спиной. |
| Her initial reaction was confusion. | Вначале она ничего не могла понять. |
| Am I dreaming? | Неужели она спит? |
| But when she tried to lift her head, the pain at the base of her skull informed her of her wakefulness. | Но боль в основании черепа, которую ощутила девушка, попытавшись поднять голову, говорила о том, что это вовсе не сон. |
| Confusion transforming to fear, she scanned her surroundings. | Когда ей удалось оглядеться по сторонам, ее растерянность переросла в страх. |
| She was in a crude, stone room-large and well furnished, lit by torches. | Она находилась в помещении со стенами из неотесанного камня. |
| Some kind of ancient meeting hall. | Большая, залитая светом факелов комната была обставлена прекрасной мебелью и очень напоминала какой-то странный конференц-зал. |
| Old fashioned benches sat in a circle nearby. | Такой вид помещению придавали стоявшие полукругом старинные скамьи. |
| Vittoria felt a breeze, cold now on her skin. | Виттория вдруг ощутила, что ее кожу ласкает прохладный ветерок. |
| Nearby, a set of double doors stood open, beyond them a balcony. | Двустворчатая дверь неподалеку была раскрыта настежь, а за ней находился балкон. |
| Through the slits in the balustrade, Vittoria could have sworn she saw the Vatican. | Девушка была готова поклясться, что через щели в балюстраде ей виден Ватикан. |
| 104 | Глава 104 |
| Robert Langdon lay on a bed of coins at the bottom of the Fountain of the Four Rivers. | Роберт Лэнгдон лежал на монетах, толстым слоем устилающих дно фонтана "Четыре реки". |
| His mouth was still wrapped around the plastic hose. | В его зубах все еще был зажат пластмассовый наконечник. |
| The air being pumped through the spumanti tube to froth the fountain had been polluted by the pump, and his throat burned. | Воздух, который поднимался от аэратора к поверхности воды, был пропитан запахом моторного масла, и горло болело. |
| He was not complaining, though. | Но Лэнгдон не жаловался. |
| He was alive. | Главное, что он остался жив. |
| He was not sure how accurate his imitation of a drowning man had been, but having been around water his entire life, Langdon had certainly heard accounts. | Ученый не знал, насколько точно имитировал утопление, но проведя рядом с водой всю жизнь, не раз слышал, как это происходит. |
| He had done his best. | Одним словом, он старался изо всех сил. |
| Near the end, he had even blown all the air from his lungs and stopped breathing so that his muscle mass would carry his body to the floor. | Перед самым концом он даже выдохнул из себя весь воздух и перестал дышать, чтобы тело пошло ко дну под собственной тяжестью. |
| Thankfully, the Hassassin had bought it and let go. | Ассасин, слава Богу, поддался на уловку и отпустил свою жертву. |
| Now, resting on the bottom of the fountain, Langdon had waited as long as he could wait. | Оставаясь на дне фонтана, Лэнгдон выжидал до последнего. |
| He was about to start choking. | Он чувствовал, что его вот-вот начнет душить кашель. |
| He wondered if the Hassassin was still out there. | Интересно, уехал ли убийца или все еще торчит у фонтана? |
| Taking an acrid breath from the tube, Langdon let go and swam across the bottom of the fountain until he found the smooth swell of the central core. | Набрав полную грудь вонючего воздуха, Лэнгдон выплюнул трубку и проплыл под водой до скользкого основания центрального ядра творения Бернини. |
| Silently, he followed it upward, surfacing out of sight, in the shadows beneath the huge marble figures. | Соблюдая крайнюю осторожность и оставаясь в тени величественного сооружения, он поднялся на ноги и выглянул из-за мраморной фигуры, символизирующей одну из рек. |
| The van was gone. | Микроавтобус исчез. |
| That was all Langdon needed to see. | Это было все, что ему требовалось увидеть. |
| Pulling a long breath of fresh air back into his lungs, he scrambled back toward where Cardinal Baggia had gone down. | Набрав полную грудь свежего воздуха, он тяжело побрел к тому месту, где ушел под воду кардинал Баджиа. |
| Langdon knew the man would be unconscious now, and chances of revival were slim, but he had to try. | Лэнгдон знал, что старик к этому времени давно находится без сознания и шансов вернуть его к жизни практически нет. Но попытаться все равно стоило. |
| When Langdon found the body, he planted his feet on either side, reached down, and grabbed the chains wrapped around the cardinal. Then Langdon pulled. | Найдя тело, он встал над ним, широко расставив ноги, нагнулся и обеими руками взялся за опутывающую кардинала цепь. |
| When the cardinal broke water, Langdon could see the eyes were already rolled upward, bulging. | Когда голова Баджиа показалась на поверхности, Лэнгдон увидел, что глаза старика закатились кверху, а глазные яблоки вывалились из орбит. |
| Not a good sign. | Это был очень плохой знак. |
| There was no breath or pulse. | Пульса и дыхания, естественно, не было. |
| Knowing he could never get the body up and over the fountain rim, Langdon lugged Cardinal Baggia through the water and into the hollow beneath the central mound of marble. | Профессор понимал, что для того, чтобы перетащить через край фонтана обмотанное тяжелыми цепями тело, его сил не хватит. |
| Here the water became shallow, and there was an inclined ledge. | Поэтому он оттащил кардинала к мелкому месту у центрального ядра фонтана, где камень изваяния спускался к воде пологим скатом. |
| Langdon dragged the naked body up onto the ledge as far as he could. Not far. Then he went to work. | Ученый вытянул тело из воды, подняв его по скату как можно выше, и приступил к работе. |
| Compressing the cardinal's chain clad chest, Langdon pumped the water from his lungs. | Надавливая на закованную в цепь грудь кардинала, Лэнгдон первым делом откачал воду из легких. |
| Then he began CPR. | После этого он приступил к искусственному дыханию изо рта в рот. |
| Counting carefully. Deliberately. Resisting the instinct to blow too hard and too fast. | Каждый выдох он сопровождал тщательным отсчетом секунд, борясь с искушением дуть слишком сильно и слишком быстро. |
| For three minutes Langdon tried to revive the old man. | Прошло три минуты, но сознание к старику не возвращалось. |
| After five minutes, Langdon knew it was over. | Через пять минут Лэнгдон уже знал, что все кончено. |
| Il preferito. | Il preferito. |
| The man who would be Pope. | Человек, которому предстояло стать папой, лежал перед ним. |
| Lying dead before him. | Он был мертв. |
| Somehow, even now, prostrate in the shadows on the semisubmerged ledge, Cardinal Baggia retained an air of quiet dignity. | Даже лежа на пологом склоне и находясь наполовину в воде, покойный кардинал Баджиа являл собой воплощение спокойного достоинства. |
| The water lapped softly across his chest, seeming almost remorseful... as if asking forgiveness for being the man's ultimate killer... as if trying to cleanse the scalded wound that bore its name. | Вода плескалась у его груди. Казалось, что она оплакивает кардинала... молит о прощении за то, что оказалась его убийцей... и пытается смыть свое имя, выжженное на груди старца. |
| Gently, Langdon ran a hand across the man |