| Please tell me you did not..." | Умоляю, скажите нам, что это не вы... |
| The camerlegno turned to him, surprised by the pain in his voice. | Камерарий посмотрел на него, изумившись той боли, которую почувствовал в голосе старика. |
| Certainly Mortati could understand. | Кто-кто, а Мортати должен был все понять. |
| Headlines carried science's miracles every day. | Заголовки газет ежедневно кричали о чудесах науки. |
| How long had it been for religion? | Сколько лет прошло со времени последнего религиозного чуда? |
| Centuries? | Сотни! |
| Religion needed a miracle! | Религия нуждалась в чуде. |
| Something to awaken a sleeping world. Bring them back to the path of righteousness. | Нуждалась в чем-то таком, что могло пробудить дремлющий мир, вернуть человечество на путь добродетели. |
| Restore faith. | Возродить веру. |
| The preferiti were not leaders anyway, they were transformers-liberals prepared to embrace the new world and abandon the old ways! | I preferiti не годились в лидеры. Эти кардиналы были реформатами, либералами, готовыми принять мир таким, каков он есть, отбросив священные традиции. |
| This was the only way. | Церковь нуждалась в новом вожде. |
| A new leader. | Молодом. |
| Young. | Сильном. |
| Powerful. | Энергичном. |
| Vibrant. Miraculous. | Порожденном Божественным чудом. |
| The preferiti served the church far more effectively in death than they ever could alive. | Своей смертью кардиналы принесут церкви гораздо больше пользы, чем если бы они продолжали служить ей живыми. |
| Horror and Hope. | Ужас и надежда. |
| Offer four souls to save millions. | Жертва четырех душ во имя спасения миллионов. |
| The world would remember them forever as martyrs. | Мир будет вечно помнить их как мучеников за веру. |
| The church would raise glorious tribute to their names. | Церковь прославит их имена. |
| How many thousands have died for the glory of God? | Сколько тысяч людей пожертвовали своими жизнями во славу Божию? |
| They are only four. | А сегодня умерли лишь четыре человека. |
| "The preferiti," Mortati repeated. | - I preferiti, - повторил Мортати. |
| "I shared their pain," the camerlegno defended, motioning to his chest. | - Я разделил их страдания, - ответил камерарий, показывая на грудь. |
| "And I too would die for God, but my work is only just begun. | - И я готов умереть за веру, но мое дело только началось. |
| They are singing in St. Peter's Square!" | Вы слышите пение на площади? |
| The camerlegno saw the horror in Mortati's eyes and again felt confused. | Увидев, что лицо Мортати исказил ужас, камерарий снова ощутил некоторую растерянность. |
| Was it the morphine? | Может быть, это все же действует морфин? |
| Mortati was looking at him as if the camerlegno himself had killed these men with his bare hands. | Мортати смотрел на него так, словно камерарий своими руками убил четверых кардиналов. |
| I would do even that for God, the camerlegno thought, and yet he had not. | "Я бы сделал это во имя Бога, - подумал он, - но до этого дело не дошло". |
| The deeds had been carried out by the Hassassin-a heathen soul tricked into thinking he was doing the work of the Illuminati. | Убийство совершил дикарь и язычник ассасин, уверенный в том, что выполняет волю иллюминатов. |
| I am Janus, the camerlegno had told him. | "Я - Янус, - сказал ему камерарий. |
| I will prove my power. | - И я докажу свое могущество". |
| And he had. | И он доказал это. |
| The Hassassin's hatred had made him God's pawn. | А ненависть ассасина к церкви сделала его пешкой в руках Божьих. |
| "Listen to the singing," the camerlegno said, smiling, his own heart rejoicing. | - Прислушайтесь к пению, - с улыбкой произнес камерарий, сердце которого было исполнено радости. |
| "Nothing unites hearts like the presence of evil. | - Ничто не объединяет людей сильнее, чем присутствие зла. |
| Burn a church and the community rises up, holding hands, singing hymns of defiance as they rebuild. | Сожгите церковь, и вся округа поднимется на ноги, возьмется за руки и, распевая гимны, будет требовать ее немедленного восстановления. |
| Look how they flock tonight. | Взгляните, как люди этой ночью стремятся держаться вместе. |
| Fear has brought them home. | Это сделал страх. |
| Forge modern demons for modern man. | Новый человек нуждается в новых демонах. |
| Apathy is dead. | Апатия равносильна смерти. |
| Show them the face of evil-Satanists lurking among us-running our governments, our banks, our schools, threatening to obliterate the very House of God with their misguided science. | Пусть они увидят лицо зла - сатанистов, не только возглавляющих правительства, банки и школы, но и стремящихся с помощью своей безбожной науки стереть с лица земли сам Дом Божий. |
| Depravity runs deep. Man must be vigilant. | Порок проник во все поры общества, и люди должны постоянно быть начеку. |
| Seek the goodness. | Ищите добро! |
| Become the goodness!" | Станьте сами этим добром! |
| In the silence, the camerlegno hoped they now understood. | Наступила тишина, и в душе камерария зажглась надежда, что они наконец все поняли. |
| The Illuminati had not resurfaced. | Иллюминаты покинули наш мир. |
| The Illuminati were long deceased. Only their myth was alive. | Орден "Иллюминати" давно почил, остался лишь миф о нем. |
| The camerlegno had resurrected the Illuminati as a reminder. | Камерарий вернул его к жизни как напоминание. |
| Those who knew the Illuminati history relived their evil. | Те, кто знал историю сообщества, вспомнили о когда-то творимом им зле. |
| Those who did not, had learned of it and were amazed how blind they had been. | А те, кто ничего не слышал об иллюминатах, узнав о них, изумились своей собственной слепоте. |
| The ancient demons had been resurrected to awaken an indifferent world. | Древние демоны вернулись, чтобы разбудить впавший в летаргию мир. |