| With a single sentence, the Pope had brought the camerlegno's world crashing down around him. | Понтифик единым словом разрушил тот мир, в котором он жил. |
| Everything the camerlegno had ever believed about his mentor was shattered before his eyes. | Все то хорошее, что видел камерарий в своем наставнике, в один миг оказалось разбитым вдребезги. |
| The truth drilled into the camerlegno's heart with such force that he staggered backward out of the Pope's office and vomited in the hallway. | Страшная правда с такой силой пронзила сердце клирика, что, выбежав из папского кабинета, он едва не потерял сознание. В коридоре его стошнило. |
| "Wait!" the Pope had cried, chasing after him. | - Подожди! - кричал ему вслед понтифик. |
| "Please let me explain!" | - Дай мне тебе все объяснить! |
| But the camerlegno ran off. | Но камерарий убежал прочь. |
| How could His Holiness expect him to endure any more? Oh, the wretched depravity of it! | Да и как мог его святейшество рассчитывать на то, что камерарий как ни в чем не бывало сможет теперь выносить его общество?! |
| What if someone else found out? | А что, если еще кто-то узнает об этом ужасном грехе? |
| Imagine the desecration to the church! | Страшно подумать, какой удар это нанесет церкви! |
| Did the Pope's holy vows mean nothing? | Ведь это означает, что данный папой священный обет ровным счетом ничего не стоит. |
| The madness came quickly, screaming in his ears, until he awoke before St. Peter's tomb. | Им овладело безумие. Оно гремело в его ушах вплоть до того момента, когда он очнулся у подножия гробницы святого Петра. |
| It was then that God came to him with an awesome fierceness. | Именно в этот момент к нему впервые явился разгневанный Господь. Гнев Творца был страшен. |
| Yours is a Vengeful God! | Я ТВОЙ БОГ, И Я ЖАЖДУ МЕСТИ! |
| Together, they made their plans. | После этого они вдвоем принялись строить планы. |
| Together they would protect the church. Together they would restore faith to this faithless world. | Вместе им удастся спасти церковь и восстановить веру в этом безбожном мире. |
| Evil was everywhere. | Зло проникло повсюду. |
| And yet the world had become immune! | А мир отказывается его замечать! |
| Together they would unveil the darkness for the world to see... and God would overcome! | Действуя вдвоем, они сумеют сорвать со зла все покровы, и люди прозреют... Бог восторжествует! |
| Horror and Hope. | Ужас и надежда! |
| Then the world would believe! | Испытав их, мир снова уверует! |
| God's first test had been less horrible than the camerlegno imagined. | Первое испытание, предложенное ему Творцом, оказалось не столь страшным, как предполагал камерарий. |
| Sneaking into the Papal bed chambers... filling his syringe... covering the deceiver's mouth as his body spasmed into death. | Он должен будет всего-навсего проскользнуть в папскую спальню... наполнить шприц... и закрывать ладонью рот лжеца, пока тот будет биться в предсмертных конвульсиях. |
| In the moonlight, the camerlegno could see in the Pope's wild eyes there was something he wanted to say. | В лунном свете он увидит вылезающие из орбит глаза грешника, пытающегося ему что-то объяснить. |
| But it was too late. | Но эти объяснения никому не нужны. |
| The Pope had said enough. | Папа уже сказал более чем достаточно. |
| 133 | Глава 133 |
| "The Pope fathered a child." Inside the Sistine Chapel, the camerlegno stood unwavering as he spoke. | - У папы был ребенок, - обличительным тоном произнес камерарий, стоя рядом с алтарем Сикстинской капеллы. |
| Five solitary words of astonishing disclosure. | Эти три коротких слова произвели впечатление разорвавшейся бомбы. |
| The entire assembly seemed to recoil in unison. | Казалось, все кардиналы отреагировали на заявление клирика совершенно одинаково. |
| The cardinals' accusing miens evaporated into aghast stares, as if every soul in the room were praying the camerlegno was wrong. | В обращенных на камерария взглядах осуждение сменилось чувством глубокого отвращения. Но в глубине души они молили Бога представить доказательства того, что священник ошибается. |
| The Pope fathered a child. | У папы был ребенок... |
| Langdon felt the shock wave hit him too. | Лэнгдон испытал такое же потрясение, как и все остальные. |
| Vittoria's hand, tight in his, jolted, while Langdon's mind, already numb with unanswered questions, wrestled to find a center of gravity. | Он почувствовал, как в его ладони дрогнула рука Виттории, и мозг ученого, уже отупевший от множества не имеющих ответов вопросов, принялся лихорадочно искать для себя точку опоры. |
| The camerlegno's utterance seemed like it would hang forever in the air above them. | Казалось, что слова камерария продолжали звучать под сводами Сикстинской капеллы. |
| Even in the camerlegno's frenzied eyes, Langdon could see pure conviction. | В горящих огнем глазах клирика Лэнгдон видел полную уверенность в истинности своего страшного обвинения. |
| Langdon wanted to disengage, tell himself he was lost in some grotesque nightmare, soon to wake up in a world that made sense. | Ученый попытался убедить себя в том, что все это не более чем ночной кошмар и, проснувшись, он снова окажется в реальном мире. |
| "This must be a lie!" one of the cardinals yelled. | - Это грязная ложь! - выкрикнул один из кардиналов. |
| "I will not believe it!" another protested. | - Никогда не поверю! - поддержал его другой. |
| "His Holiness was as devout a man as ever lived!" | - Его святейшество был предан церкви, как ни один из живущих на земле людей! |
| It was Mortati who spoke next, his voice thin with devastation. | Затем заговорил Мортати, и в его голосе звучало страдание: |
| "My friends. | - Друзья мои... |
| What the camerlegno says is true." | То, что сказал камерарий, - сущая правда. |
| Every cardinal in the chapel spun as though Mortati had just shouted an obscenity. | Все кардиналы посмотрели на него с таким видом, словно "великий выборщик" только что произнес чудовищную непристойность. |
| "The Pope indeed fathered a child." | - У его святейшества действительно был ребенок,- сказал Мортати. |
| The cardinals blanched with dread. | Лица кардиналов побелели от ужаса |