| Vittoria Vetra's body felt numb as she strode down the LHC tunnel. | Виттория Ветра, словно в оцепенении, шагала по туннелю. |
| She saw her muted reflection in the LHC and sensed her father's absence. | Поглядывая на свое искаженное отражение в хромированной поверхности трубы ускорителя, она остро ощущала отсутствие отца. |
| Normally she existed in a state of deep calm, in harmony with the world around her. | Обычно Виттория пребывала в состоянии незыблемого мира с самой собой и полной гармонии со всем, что ее окружало. |
| But now, very suddenly, nothing made sense. | Однако сейчас все внезапно потеряло смысл. |
| The last three hours had been a blur. | В последние три часа она просто не осознавала, что происходит с ней и вокруг нее. |
| It had been 10 A.M. in the Balearic Islands when Kohler's call came through. | Звонок Колера раздался, когда на Балеарах было десять часов утра. |
| Your father has been murdered. | "Твой отец убит. |
| Come home immediately. | Возвращайся домой немедленно!" |
| Despite the sweltering heat on the deck of the dive boat, the words had chilled her to the bone, Kohler's emotionless tone hurting as much as the news. | Несмотря на то что на раскаленной палубе катера было удушающе жарко, ледяной озноб пробрал ее до самых костей. Бездушный механический тон, которым Колер произнес эти страшные слова, был еще больнее, нежели сам их смысл. |
| Now she had returned home. | И вот она дома. |
| But home to what? CERN, her world since she was twelve, seemed suddenly foreign. | Да какой же теперь это дом? ЦЕРН, ее единственный мир с того дня, как ей исполнилось двенадцать лет, стал вдруг чужим. |
| Her father, the man who had made it magical, was gone. | Ее отца, который превращал центр в страну чудес, больше нет. |
| Deep breaths, she told herself, but she couldn't calm her mind. The questions circled faster and faster. | Дыши ровнее и глубже, приказала себе Виттория, но это не помогло привести в порядок мечущиеся в голове мысли. |
| Who killed her father? | Кто убил отца? |
| And why? | За что? |
| Who was this American "specialist"? | Откуда взялся этот американский "специалист"? |
| Why was Kohler insisting on seeing the lab? | Почему Колер так рвется к ним в лабораторию? |
| Kohler had said there was evidence that her father's murder was related to the current project. | Вопросы один за другим все быстрее вспыхивали у нее в мозгу. Колер говорил о возможной связи убийства с их нынешним проектом. |
| What evidence? | Какая может быть здесь связь? |
| Nobody knew what we were working on! | Никто не знал, над чем они работают! |
| And even if someone found out, why would they kill him? | Но даже если кому-то и удалось что-то разнюхать, зачем убивать отца? |
| As she moved down the LHC tunnel toward her father's lab, Vittoria realized she was about to unveil her father's greatest achievement without him there. | Приближаясь к лаборатории, Виттория вдруг подумала, что сейчас обнародует величайшее достижение его жизни, а отец при этом присутствовать не будет. |
| She had pictured this moment much differently. | Этот торжественный момент виделся ей совсем по-другому. |
| She had imagined her father calling CERN's top scientists to his lab, showing them his discovery, watching their awestruck faces. | Она представляла себе, что отец соберет в своей лаборатории ведущих ученых центра и продемонстрирует им свое открытие, с потаенным ликованием глядя на их ошеломленные, растерянные, потрясенные лица. |
| Then he would beam with fatherly pride as he explained to them how it had been one of Vittoria's ideas that had helped him make the project a reality... that his daughter had been integral in his breakthrough. | Затем, сияя отцовской гордостью, объяснит присутствующим, что, если бы не одна из идей Виттории, осуществить этот проект он бы не смог... что его дочь прямо и непосредственно участвовала в осуществлении такого выдающегося научного прорыва. |
| Vittoria felt a lump in her throat. | Виттория почувствовала, как к горлу подкатил горький комок. |
| My father and I were supposed to share this moment together. | В этот момент триумфа они с отцом должны были быть вместе. |
| But here she was alone. | Но она осталась одна. |
| No colleagues. | Вокруг нее не толпятся взбудораженные коллеги. |
| No happy faces. | Не видно восторженных лиц. |
| Just an American stranger and Maximilian Kohler. | Рядом только какой-то незнакомец из Америки и Максимилиан Колер. |
| Maximilian Kohler. | Максимилиан Колер. |
| Der K?nig. | Der Konig. Кайзер. |
| Even as a child, Vittoria had disliked the man. | Еще с самого детства Виттория испытывала к этому человеку глубокую неприязнь. |
| Although she eventually came to respect his potent intellect, his icy demeanor always seemed inhuman, the exact antithesis of her father's warmth. Kohler pursued science for its immaculate logic... her father for its spiritual wonder. | Нет, с течением времени она стала уважать могучий интеллект директора, однако его ледяную холодность и неприступность по-прежнему считала бесчеловечными... Этот человек являл собой прямую противоположность ее отцу, который был воплощением сердечного тепла и доброты. |
| And yet oddly there had always seemed to be an unspoken respect between the two men. | И все же в глубине души эти двое относились друг к другу с молчаливым, но величайшим уважением. |
| Genius, someone had once explained to her, accepts genius unconditionally. | Г ений, сказал ей однажды кто-то, всегда признает другого гения без всяких оговорок. |
| Genius, she thought. | "Гений, - тоскливо подумала она, - отец... |
| My father... Dad. | Папа, папочка. |
| Dead. | Убит..." |
| The entry to Leonardo Vetra's lab was a long sterile hallway paved entirely in white tile. | В лабораторию Леонардо Ветра вел длинный, стерильной чистоты коридор, от пола до потолка облицованный белым кафелем. |
| Langdon felt like he was entering some kind of underground insane asylum. | У Лэнгдона почему-то появилось ощущение, что он попал в подземную психушку. |
| Lining the corridor were dozens of framed, black and white images. |