| Langdon could not believe the artwork on the walls-mint condition busts, tapestries, friezes-works worth hundreds of thousands of dollars. | Лэнгдон не мог поверить своим глазам. Украшающие помещение предметы искусства -картины, скульптуры, гобелены и золотое шитье (все в прекрасном состоянии) - стоили, видимо, сотни тысяч долларов. |
| Two thirds of the way down the hall they passed an alabaster fountain. | Чуть ближе к дальней стене зала в фонтане из белого мрамора журчала вода. |
| Olivetti turned left into an alcove and strode to one of the largest doors Langdon had ever seen. | Оливетти свернул налево, в глубокую нишу, и подошел к одной из расположенных там дверей. Такой гигантской двери Лэнгдону видеть еще не доводилось. |
| "Ufficio di Papa," the commander declared, giving Vittoria an acrimonious scowl. | - Ufficio di Papa, - объявил Оливетти, сердито покосившись на Витторию. |
| Vittoria didn't flinch. | На девушку взгляд коммандера не произвел ни малейшего впечатления. |
| She reached over Olivetti and knocked loudly on the door. | Она подошла к двери и решительно постучала. |
| Office of the Pope, Langdon thought, having difficulty fathoming that he was standing outside one of the most sacred rooms in all of world religion. | "Папский кабинет",- подумал Лэнгдон. Он с трудом мог поверить, что стоит у входа в одну из самых священных комнат всего католического мира. |
| "Avanti!" someone called from within. | - Avanti, - донеслось из-за дверей. |
| When the door opened, Langdon had to shield his eyes. The sunlight was blinding. | Когда дверь открылась, Лэнгдону пришлось прикрыть глаза рукой, настолько слепящим оказался солнечный свет. |
| Slowly, the image before him came into focus. | Прежде чем он снова смог увидеть окружающий мир, прошло довольно много времени. |
| The Office of the Pope seemed more of a ballroom than an office. | Кабинет папы напоминал бальный зал, а вовсе не деловой офис. |
| Red marble floors sprawled out in all directions to walls adorned with vivid frescoes. | Полы в помещении были из красного мрамора, на стенах красовались яркие фрески. |
| A colossal chandelier hung overhead, beyond which a bank of arched windows offered a stunning panorama of the sun drenched St. Peter's Square. | С высокого потолка свисала колоссальных размеров люстра, а из окон открывалась потрясающая панорама залитой солнечным светом площади Святого Петра. |
| My God, Langdon thought. | Великий Боже, подумал Лэнгдон. |
| This is a room with a view. | Вот это действительно то, что в объявлениях называется "прекрасная комната с великолепным видом из окон". |
| At the far end of the hall, at a carved desk, a man sat writing furiously. | В дальнем конце зала за огромным резным столом сидел человек и что-то быстро писал. |
| "Avanti," he called out again, setting down his pen and waving them over. | - Avanti, - повторил он, отложил в сторону перо и знаком пригласил их подойти ближе. |
| Olivetti led the way, his gait military. | Первым, чуть ли не строевым шагом, двинулся Оливетти. |
| "Signore," he said apologetically. | - Signore, - произнес он извиняющимся тоном. |
| "No ho potuto-" | - No ho potato ... |
| The man cut him off. He stood and studied his two visitors. | Человек, жестом оборвав шефа гвардейцев, поднялся из-за стола и внимательно посмотрел на посетителей. |
| The camerlegno was nothing like the images of frail, beatific old men Langdon usually imagined roaming the Vatican. | Камерарий совершенно не походил на одного из хрупких, слегка блаженного вида старичков, которые, как всегда казалось Лэнгдону, населяли Ватикан. |
| He wore no rosary beads or pendants. No heavy robes. | В руках он не держал молитвенных четок, и на груди у него не было ни креста, ни панагии. |
| He was dressed instead in a simple black cassock that seemed to amplify the solidity of his substantial frame. | Облачен камерарий был не в тяжелое одеяние, как можно было ожидать, а в простую сутану, которая подчеркивала атлетизм его фигуры. |
| He looked to be in his late thirties, indeed a child by Vatican standards. | На вид ему было под сорок - возраст по стандартам Ватикана почти юношеский. |
| He had a surprisingly handsome face, a swirl of coarse brown hair, and almost radiant green eyes that shone as if they were somehow fueled by the mysteries of the universe. | У камерария было на удивление привлекательное лицо, голову украшала копна каштановых волос, а зеленые глаза лучились внутренним светом. Создавалось впечатление, что в их бездонной глубине горит огонь какого-то таинственного знания. |
| As the man drew nearer, though, Langdon saw in his eyes a profound exhaustion-like a soul who had been through the toughest fifteen days of his life. | Однако, приблизившись к камерарию, Лэнгдон увидел в его глазах и безмерную усталость. Видимо, за последние пятнадцать дней душе этого человека пришлось страдать больше, чем за всю предшествующую жизнь. |
| "I am Carlo Ventresca," he said, his English perfect. | - Меня зовут Карло Вентреска, - сказал он на прекрасном английском языке. |
| "The late Pope's camerlegno." | - Я - камерарий покойного папы. |
| His voice was unpretentious and kind, with only the slightest hint of Italian inflection. | Камерарий говорил негромко и без всякого пафоса, а в его произношении лишь с большим трудом можно было уловить легкий итальянский акцент. |
| "Vittoria Vetra," she said, stepping forward and offering her hand. "Thank you for seeing us." | - Виттория Ветра, - сказала девушка, протянула руку и добавила: - Благодарим вас за то, что согласились нас принять. |
| Olivetti twitched as the camerlegno shook Vittoria's hand. | Оливетти недовольно скривился, видя, как камерарий пожимает руку девице в шортах. |
| "This is Robert Langdon," Vittoria said. | - А это - Роберт Лэнгдон. |
| "A religious historian from Harvard University." | Он преподает историю религии в Гарвардском университете. |
| "Padre," Langdon said, in his best Italian accent. He bowed his head as he extended his hand. | - Padre, - сказал Лэнгдон, пытаясь придать благозвучие своему итальянскому языку, а затем, низко склонив голову, протянул руку. |
| "No, no," the camerlegno insisted, lifting Langdon back up. | - Нет, нет! - рассмеялся камерарий, предлагая американцу выпрямиться. |
| "His Holiness's office does not make me holy. | - Пребывание в кабинете Святого отца меня святым не делает. |
| I am merely a priest-a chamberlain serving in a time of need." | Я простой священник, оказывавший, в случае необходимости, посильную помощь покойному папе. |
| Langdon stood upright. | Лэнгдон выпрямился. |
| "Please," the camerlegno said, "everyone sit." He arranged some chairs around his desk. |