И вот они появились. Мама с загадочно-оранжевым лицом. Загадка разрешилась позже, когда я увидела ее ладошки оранжево-коричневого цвета. Она снова переусердствовала с автозагаром. Сколько бы мы ей ни говорили, что она не умеет им пользоваться, она не слушала.
Я мельком заметила папу. Его почти не было видно из-за перегруженной тележки. На нем были шорты цвета хаки. Очаровательно в сочетании с варикозным расширением вен, носочками в ромбик и черными ботинками на шнуровке. Следом за папой вышла Анна. Я была удивлена, даже нет, шокирована, увидев ее. Она подстригла свои волосы. Очень стильно. Выглядела отлично. Дальше шла Элен. Темные волосы блестели. Зеленые глаза сверкали. А рот скривился в презрительной улыбке, пока она изучала толпу встречающих. Даже на таком расстоянии я видела, как она говорит:
– Где же она, черт побери?
Со вздохом я выдвинула локти вперед, словно собиралась танцевать «Танец маленьких утят», и приготовилась к рывку.
Почему они так задержались? Просто потерялся один из Анниных чемоданов. Они заполнили все необходимые документы, и только после этого увидели, что он ездит по кругу на багажном транспортере, обслуживающем рейс из Боготы. Кроме того, от тележки было мало толку. Она была капризна и непредсказуема, ободрала всем коленки и наставила синяков. Если бы она была собакой, то на нее надо было бы надеть намордник.
Но я была счастлива видеть их. Счастливее, чем ожидала. На минуту появилось ощущение защищенности. Мамочка с папочкой тут, они обо мне позаботятся. Правда, глядя на папины тоненькие бледные с синевой ножки, я поняла – несправедливо ждать, что будут заботиться обо мне. Наоборот, ведь это я прожила в Лос-Анджелесе почти три недели, так что мне и отвечать за их времяпрепровождение. Хотя на данный момент я с трудом могла позаботиться о самой себе, не говоря уж о них четверых.
Ободрав себе все руки, я засунула их непомерный багаж в громадный джип Эмили. И под куполом голубого неба мы помчались по автостраде в Санта-Монику. По дороге они обсуждали мой новый имидж.
– У тебя никогда не было таких коротких волос.
– Но когда она только родилась, волосы должны были быть короткими, – возразила Элен.
– Но не были.
– А ты-то откуда знаешь? Тебя тогда и в помине не было. Должна признаться, Мэгги, – задумчиво протянула Элен, – ты отлично выглядишь. Тебе идет такая длина волос. И у тебя шикарный загар.
Я ждала подвоха, но оказалось, что ловушка не для меня, а для мамы.
– Шикарный загар, – повторила Элен. – Почти такой же шикарный, как у нашей мамы. Замечательный оттенок, не правда ли? – грубо спросила она.
– Да, симпатично.
– Я загорала дома в саду, – сказала мама.
– В промежутках между проливными дождями. – Элен решила не просто нанести удар, но и провернуть нож в ране.
– Солнце в Ирландии бывает очень жарким, – упорствовала мама.
– Должно быть, раз она сумела приобрести такой колер, загорая на закате.
Пикировка продолжалась, пока мы не приехали к отелю «Океанский вид». Всего в шести кварталах от дома Эмили. К моему удивлению, отель соответствовал своему имени, из его окон на самом деле открывался вид на океан. От блестящей широкой глади океана его отделяли только шоссе, ряд пальм и велосипедная дорожка.
– Смотри! – воскликнула восторженная Анна, когда мимо проехали два красавчика блондина. Под два метра ростом. Загар карамельного цвета. Волосы забраны в хвостик. – Добро пожаловать в Калифорнию!
Внутри отель оказался миленьким и светлым. Вокруг бассейна торчали зонтики с рекламными логотипами. Но мама, казалось, была раздражена и расстроена. Она бродила по своему номеру, выдвигала ящики, все трогала. И расслабилась, только когда обнаружила, что под кроватью не пропылесошено. Она сама – плохая хозяйка и ненавидит стерильную чистоту.
– Тут довольно мило, – сдалась она наконец. На Элен отель произвел меньшее впечатление.
– Оставалось чуть-чуть, – она показала, сколько именно, большим и указательным пальцем, – и мы бы решились жить в «Шато Мармонт».
– Она сказала мне, что это монастырь, – возмутилась мама. – Если бы не Нуала Фримэн, то я бы так и не узнала, что на самом деле это место…
– Роскошное, – перебила ее Элен. – Полное звезд экрана и сцены. Это было бы здорово.
Одна из причин, по которой они (по крайней мере, мама с папой) приехали в Лос-Анджелес, – беспокойство за меня. Они даже вещей распаковывать не стали, а призвали меня рассказать о своем эмоциональном состоянии. Не знаю как, но мама приперла меня к стенке. Ее оранжевое лицо выражало обеспокоенность. Она мягко спросила:
– Как ты прожила эти несколько недель после… ну, ты знаешь?
Она подошла еще ближе. Хорошо были видны складки на шее. А глаза добрые-добрые. Интересно, с чего начать?.. «Я обнаружила, что у моего мужа кто-то есть. Потом меня связывал большеносый мужик, который не удосужился мне позвонить. Я снова столкнулась с Шэем Делани, своей первой любовью, который изо всех сил меня игнорировал, хотя мы всегда были близки, по крайней мере, в моих мыслях. А потом я занималась сексом с женщиной, у которой силиконовая грудь. И она тоже отвергла меня. Я пережила такие темные полосы и совершала настолько нехарактерные для себя поступки, что сама испугалась. Но я так и не разобралась, что будет со мной и с моей жизнью, что будет со мной и что было». Так что же рассказать ей сначала? Я задумалась. Про секс с женщиной? Или про то, как Трой привязал меня к изголовью?
– Я в порядке, мама, – слабо сказала я. Она продолжала смотреть на меня с любовью, и я заметила, что она не нанесла автозагар на участок кожи за ухом. Почему-то мою грудь сдавило от сумасшедшей нежности.
– Ты уверена?
– Ага.
– Слава богу, – вздохнула она. – Я боялась, что ты можешь… что у тебя слегка поедет крыша…
– Что новенького дома? – Мне хотелось сменить тему.
– Ну, ты уже слышала, что к нам залез вор?
– Нет? Что произошло?
Мама приблизила свое оранжевое лицо еще ближе к моему и рассказала все от и до. Оказалось, что как-то утром папа спустился вниз заварить для мамы чашечку чаю и на лестнице столкнулся с незнакомым молодчиком.
«Доброе утро», – сказал папа. Сам факт присутствия в доме постороннего молодого человека не был чем-то необычным. Наличие пяти дочерей в доме повышает шансы на подобную встречу с утра пораньше.
Но тут папа заметил, что под мышкой парень тащит два его кубка по гольфу. А микроволновка уже отнесена к входной двери. В компании с телевизором.
«Что это ты делаешь с моими кубками?» – спросил с подозрением папа.
Парень чертыхнулся и бросил кубки на пол, мигом сбежал по лестнице и покинул дом, умчавшись в прекрасное далеко. И тут папа увидел, что ключ так и торчит в замке входной двери. Его накануне вечером забыла Элен. Так что парень оказался не поклонником одной из его дочек, а вором-авантюристом, рискнувшим пойти на дело с утра.
– Это просто божье благословение, что отец проснулся, – сказала мама. – А то и кровать прямо из-под нас бы стибрили. А еще Анна как-то вечером притащилась, поставила фасоль на плиту и уснула.
– Это еще при мне было!
– Да? Мы могли все заживо сгореть прямо в постелях. Ладно, – задумчиво добавила она. – Я думаю, мы можем считать себя счастливчиками, раз у нас есть кровать, в которой можно сгореть. А то с такими делами… А скажи-ка мне, – мама резко поменяла тему и понизила голос до шепота, – я переборщила с цветом лица?
– Нет, мамочка, ты замечательно выглядишь.
– Но это автозагар. Я его нанесла. Но ничего не произошло. И я нанесла еще целую пригоршню. А когда посмотрела на себя в зеркало сегодня утром, то увидела вот это.
– Ты же знаешь, что цвет проявляется не сразу, мама, мы же тебе все время говорили, нужно подождать.
– Знаю. Но мне всегда страшно – вдруг я нанесла слишком мало. Короче, я решила, что будет чудесно, если я приеду с легким загаром. Но Элен все время издевается надо мной и делает из меня посмешище. – Мама замолчала, сглотнула комок и заставила себя продолжить: – Она называла меня Апельсином. Постоянно говорила стюардессе «Апельсин не может разобраться со своими наушниками», «Апельсину нужно еще одно одеяло». Она даже сказала мужику на паспортном контроле, что это мое настоящее имя, а не то, что в паспорте. И это было не смешно. Ты же знаешь, эти парни не понимают шуток.
– Может, Элен просто тебе завидует.
– Завидует? – Внезапно мама все поняла. – Разумеется, завидует! Вот что с ней! Но ты сама-то в порядке? Ты скоро собираешься обратно домой?
Затем папа задал по списку те же вопросы про жизнь в общем. Но разумеется, поскольку он мужчина и, что еще хуже – ирландец, – он ходил вокруг да около и избегал смотреть в глаза.
– Ты выглядишь… цветущей.
– Я в порядке, пап.
– Ты нормально… кушала и все такое?
– Да, папочка. Все хорошо. И не волнуйся из-за того, что ты рассказал мне про Гарва.
– Так это была его двоюродная сестра?
– Нет. Но не волнуйся, все равно ничего страшного. И я собираюсь домой. Я уверена, что вы с ног падаете, так что я приду к вам завтра.
Они так шумно начали протестовать, что стало ясно – говорить этого не стоило.
– Но в Ирландии уже полночь, – возразила я. – Как же ваши биологические часы?
– Самое лучшее в этом случае – постараться не спать, а потом лечь в нормальное время, – заметила мама со знанием дела. Я взглянула на нее с удивлением. Когда это она стала такой опытной путешественницей? – Так сказала Нуала Фримэн.
– Ну, раз так сказала Нуала Фримэн, то это наверняка правда, – печально отозвалась Элен. Я не могла с ней не согласится. Кажется, эта Наула ужасная зануда.
– И нам нужно поужинать, – напомнила мама. – Как можно ложиться спать, не поужинав.
Да, мои родители живут по графику.
– Уже поздно идти в Диснейленд? – спросил папа.
– Уже полпятого, дуралей, – прошипела Элен.
– Но я слышала, что они работают до полуночи, – вставила мама. – От Нуалы Фримэн.