28. Солнечный ожог
Энджел Перез родился в Пуэрто-Рико, а вырос в Южном Бронксе, куда его привезли трехлетним ребенком. «Мои родители искали лучшей жизни, – говорит он. – Но Южный Бронкс был не просто опасным местом. Он считался самым опасным».
Южный Бронкс был национальным символом урбанистического упадка: огромные кварталы выжженных домов, наркомания, насилие и беспросветная бедность. Уличные банды, нелегальные иммигранты, наркоманы, воры – это была проклятая, Богом забытая земля. «Одно из моих первых воспоминаний: наш дешевый арендованный дом, по которому гуляли крысы, – вспоминает Энджел. – Когда родился мой брат, ему отдали детскую кроватку, чтобы защитить от крыс, а мне пришлось спать в коридоре».
Когда Энджел учился в средней школе, его пырнули ножом по дороге домой. В тринадцать лет его ограбили восемь подростков – забрали зимнюю куртку, и он попал в больницу со сломанной рукой, порезами, синяками и подбитым глазом. «Однажды я шел по своему двору и услышал выстрел. Я побежал и поспешно заскочил в подъезд. Потом я выглянул и увидел на земле убитого человека. Я долго не мог избавиться от этого воспоминания и боялся играть на улице. Я всегда ходил по краю, я все время думал, что со мной случится что-нибудь плохое. У меня не было шансов быть просто ребенком».
Энджел должен был пойти в старшие классы школы по месту жительства, но он вытянул счастливый билет. Его направили на Манхэттен, в школу Мартина Лютера Кинга возле Центра Линкольна. В 1970-х в том районе тоже процветали наркодилеры, шайки и насилие, и все же там было лучше, чем в Бронксе.
Каждое утро Энджел ехал в школу на двух поездах и автобусе. Угроза нападения или ограбления оставалась, поэтому он записался на две дополнительные программы, чтобы не возвращаться в 15:00, когда во всех школах заканчиваются уроки. «Я ходил на эти занятия не ради портфолио для колледжа, – говорит он, – а чтобы меня не избили по дороге домой».
В одном из этих кружков учеников готовили к роли медиатора: нужно было выступать в диспутах и предложить решение школьному методисту. Энджел подготовил такое решение и пошел в учительскую. Там он увидел полный хаос. «В школе училось четыре тысячи детей, а методистов было не так много. Мне пришлось долго ждать, когда кто-нибудь из них освободится».
В конце концов Энджел подошел к тридцатилетней Ирме.
До этого он не был с ней знаком, но видел ее в школе. «Ее предки были немцами. Она натуральная блондинка. Раньше она занималась гимнастикой, и у нее была потрясающая осанка. Она выглядела так необычно для этой школы. Я думал: “Что здесь делает эта женщина?”»
Ирма прочитала его решение, подняла глаза и улыбнулась.
«Потрясающе, – сказала она. – Как тебя зовут?»
«Энджел Перез, мэм».
«Энджел, ты должен еще раз прийти ко мне, – сказала Ирма. – Нам нужно поговорить о твоем будущем».
Что-то в Энджеле впечатлило ее. Может быть, вежливость и уважительное отношение или его красноречие. Так или иначе, Ирма обратила на него внимание. «Она даже не была моим руководителем, – объясняет Энджел. – У меня уже был руководитель, а Ирма отвечала за пятьсот других детей. И все же она меня выделила».
У него был выбор: встретиться с Ирмой еще раз или не делать этого. Он решил прийти. «Там, где находятся тысячи детей, ты получаешь не так много личного внимания, – говорит он, вспоминая свое решение. – А нам всем оно нужно. Каждому нужен человек, которому есть до тебя дело. Меня подкупило, что Ирма была очень приветлива, хотя совсем меня не знала. Это было обычное проявление доброты, но оно произвело на меня большое впечатление».
Энджел стал при любой возможности видеться с Ирмой. Они говорили о его учебе, о будущем. «Вряд ли бы можно было найти менее похожих друг на друга людей, чем мы двое, – вспоминает он. – Но мы могли говорить о чем угодно. Она задавала много вопросов о моей жизни».
Однажды в воскресенье Энджел долго играл во дворе с друзьями и сильно обгорел на солнце. Он пришел в понедельник в школу красный как помидор. Чуть позже к нему подошла Ирма и протянула маленький флакон.
Это был лосьон «Алое вера» от загара.
«Я был смущен и удивлен, – говорит Энджел. – Зачем она это делает? Она даже не мой методист, у нее нет передо мной никаких обязательств, и уж конечно, она не должна тратить на меня деньги».
Лосьон стоил около пяти долларов, но этот жест потряс Энджела. «Оглядываясь назад, я понимаю, что этот момент подарил мне чувство причастности к этому миру, подарил надежду. В моем окружении никто не делал ничего хорошего для других. Все просто куда-то неслись сломя голову. Но Ирма была добра. Ее, казалось бы, незначительный поступок имел великую силу».
Гораздо позже Энджел узнал, что Ирма не случайно попала в школу Мартина Лютера Кинга. «Она начала работать на Лонг-Айленде в богатом районе и была там несчастлива. Привилегии, претензии учеников, что им все должны, угнетали ее. Поэтому она попросила перевести ее в обычную городскую школу. Она сказала: «Я хочу быть там, где от меня будет толк».
Четыре года Энджел и Ирма продолжали регулярно общаться. Она помогала ему составить график занятий. Она следила, чтобы он не пропускал уроки, которые ему не нравились, и записала его на свою дополнительную программу обучения. В последний год Ирма постаралась сориентировать Энджела на определенные колледжи. «Она говорила: “Пришли представители из Скидмора – тебе нужно с ними встретиться”».
В итоге Энджел подал заявление в Нью-Йорк Сити колледж, потому что хотел быть рядом со своей семьей. «У меня была работа на неполный день, и за нее платили семь долларов в час. Я решил сохранить ее и ходить в колледж по соседству. Меня мучило чувство вины, я не хотел бросать родителей».
Но когда он рассказал Ирме о своем плане, она вышла из себя и заявила: «Ну нет, ты тут не останешься. Ты должен подать документы в более крупные и перспективные колледжи. Тебе нужно оторваться от дома и жить своей жизнью».
Чтобы успокоить ее, Энджел обратился в колледжи, которые находились далеко от его дома – Скидмор Колледж и Саратога Спрингс, Нью-Йорк. Но его приняли в Хантер Колледж в Нью-Йорке, и он сказал Ирме, что пойдет туда.
«Только через мой труп, – ответила Ирма. – Ты поедешь в Скидмор, даже если мне придется своими руками запихнуть тебя в автобус».
«Но у меня нет денег на билет!» – запротестовал Энджел.
«Я заплачу».
«Но я не могу оставить свою семью!»
«Еще как можешь».
Энджела приняли в Скидмор Колледж. Он сел в автобус и поехал в северную часть Нью-Йорка. Через четыре года он закончил учебу. Он больше не был испуганным мальчиком из Бронкса. Он был взрослым мужчиной, готовым к жизненным испытаниям.
«Те четыре года, – говорит он, – изменили мою жизнь».
Его родителей не было на выпускном вечере. «Я много ссорился с отцом, и он не захотел прийти, а мама не пошла без него, – говорит Энджел. – Но Ирма приехала».
После выпуска Энджел не знал точно, чем он хочет заниматься. Но он был уверен, что хочет работать в системе образования, особенно там, где он смог бы сориентировать студентов в будущей профессии. «Был человек, вдохновивший меня пойти в колледж, и это изменило мою жизнь. Я хотел делать то же самое для молодежи. Я хотел отплатить за добро».
Сегодня Энджел – вице-президент приемной комиссии в престижном Тринити-Колледже в штате Коннектикут. Он рассматривает заявления о поступлении, об оказании финансовой помощи, финансировании исследований, стимулирующих выплатах. Кроме того, он читает курсы на факультете изучения образования. Энджел защитил докторскую, стал членом Фулбрайта[11] и был номинирован на магистра преподавания. Он получил множество наград, в том числе за поддержку малоимущих студентов. «Я не смел и мечтать о такой жизни, – писал мне Энджел. – Но нашлась одна женщина, которая в меня поверила».
Сейчас Ирма на пенсии и живет в Лонг-Айленде. Энджел поддерживает с ней контакт, хотя мысленно она и так всегда рядом с ним. «У меня в Тринити была студентка, которая сомневалась, нужно ли ей учиться за рубежом. Я сказал ей: “Как только ты сядешь в самолет и полетишь за границу, мир станет меньше и ближе”. И тут я вспомнил, что Ирма говорила мне то же самое: “Ты должен рискнуть. Ты должен полететь. Ты должен увидеть мир. Ты должен мечтать масштабнее”».
Земным ангелам нет нужды сдвигать горы или разделять моря. Иногда им надо просто слегка тебя подтолкнуть.
Одна женщина сделала доброе дело – дала Энджелу флакон «Алое вера» и показала ему мир, о существовании которого он не знал. Это маленькое добро обрело многолетний резонанс, набирая обороты по пути. Благодаря ему сотни студентов, приходя в офис Энджела, слышат его слова – слова его бывшего методиста.
«Ирма и эти студенты показали мне, как важно личное участие, личная связь между людьми, – говорит Энджел. – Мы все хотим, чтобы нас оценили. Чье-то неравнодушие порой играет решающую роль. Это может быть обычный разговор. Просто кто-то скажет вам: “В тебе есть нечто особенное. Продолжай дерзать”. В тот момент тебе это может показаться не таким важным, но эффект сохранится очень надолго».
Часть седьмая
Сопричастность
У каждого в жизни есть невидимые нити. Мы активируем Божественную связь через добрые дела, и она превращает нас в земных ангелов. Этому научили меня истории, которые вы только что прочитали. Но две последние истории касаются самого радостного из всего, что я узнала: невидимые нити сохраняются после смерти. Связь, определяющая наше бытие, не имеет конца. Земные и небесные ангелы не особо отличаются друг от друга.29. Ребенок
Его зовут Себастьян.
Он родился в 2004 году, на две недели раньше срока, как будто ему не терпелось оказаться в нашем мире. Его отец Хорст Ферреро, венесуэлец, и мать Луиза Канелла Ферреро, родом из Италии, выбрали для него имя Себастьян, которое легко произносить на английском, испанском и итальянском. «Когда Себастьян был совсем маленьким, и мы ели в ресторане, он говорил со мной по-испански, с Луизой по-итальянски, а с официантом – по-английски, – рассказывает Хорст. – Он был такой самоуверенный, общительный и полный жизни».