— Сопроводите донью Энкарну в безопасное место. Будьте при ней. Защищайте, если потребуется. Это приказ.
Генерал-капитан вправе отдавать любые приказы. Мастер-сержанту остается лишь вытянуться по стойке «смирно»:
— Так точно!
Вот и все, что было сказано между Диего Пералем и Фернаном де Кастельбро, когда они остались наедине.
— Не будите ее. Пусть она поспит еще немного.
— Хорошо, — кивнул маэстро. — Вы правы.
— Я вызову вас перед стартом.
Ничто больше не удерживало коллант Пробуса в Бравильянке. Их ждал мар Яффе, ждал профессор Штильнер, ждала прежняя жизнь: выходы в волну, полеты из конца в конец Ойкумены… Долой призраков! К черту стаи фагов! По крайней мере, коллантарии на это очень надеялись. Но старт колланта — зрелище не для набожных и — чего греха таить! — суеверных бравильянцев. Что за слухи пойдут по городу, взлети коллант при всем честно́м народе? Паника в осажденной крепости — подарок генералу Лефевру. Поэтому — тихо, не привлекая внимания, в уединенном месте за городскими стенами. Полыхнет на берегу, за деревьями — мало ли взрывов пережила Бравильянка? Все живы, разрушений нет?
Слава Богу!
— Опять в космос? — вздохнула Карни.
«В последний раз», — хотел сказать Диего. «Все закончилось», — хотел сказать он. И промолчал, лишь втянул затылок в плечи, как перед прыжком.
— Приказ, — развел руками маэстро.
— Приказ?
— Я должен сопроводить тебя в безопасное место.
«А если бы не приказ?» — хотела спросить Карни. И не спросила, потому что знала ответ.
— Тогда полетели?
— Полетели.
— Друзья мои! — возвестил Пробус. — Я так рад…
Он закашлялся, вытер потное лицо и махнул платком: не обращайте внимания, меня иногда заносит. В сопровождении солдат коллант выбрался за городские стены. Полосы млечно-желтого света исчертили берег реки. Ярко белели накрахмаленные бинты лубка, куда гарнизонный лекарь упаковал сломанную ногу дона Фернана. Нога покоилась на кушетке, как отдельное, вполне жизнеспособное существо. Самого маркиза, утонувшего в кресле, скрывала густая тень.
— Куда вы отправитесь?
Вопрос, заданный доном Фернаном, прозвучал глухо. Маркиз обращался ко всем сразу — и ни к кому конкретно.
— На Хиззац, — доложил Пробус.
Диего вздрогнул от внезапного озноба. Один раз они уже летели с Террафимы на Хиззац. Маэстро молил провидение, чтобы мудрецы древности оказались правы. В одну реку нельзя войти дважды? Слава Богу!
— Скатертью дорога! — пожелал Пшедерецкий. — Как доберетесь…
— Известите, — закончил дон Фернан.
— Непременно! — заверил Пробус. Кажется, он по привычке собирался развить мысль, но передумал. — Ну что, золотые мои? Стартуем?
— Без погромов, — желчно предупредил маркиз. — У меня штурм на носу…
Коллантарии застыли изваяниями. Начали мерцать, сделались призрачными; не сходя с места, люди тянулись друг к другу. Обрастали перьями из света, вычерчивали двойную пентаграмму, сливались воедино, в опалесцирующий кокон, готовый прянуть в небеса…
И все закончилось. Берег, луна, люди — плоть и кровь. Восемь коллантариев в растерянности глядели на двоих:
— Вы не желаете лететь?
— Желаем!
— Тогда почему мы не можем вас подхватить?!
— Вы что, больше не коллантарии?
— Возьмем, как пассажиров. По тройному согласию.
Рыжий невропаст выступил вперед:
— Вы согласны лететь с нами на Хиззац?
Эскалона, вспомнил Диего. Бухта Прощания. В одну реку не входят дважды.
— Да!
— Согласна!
— Подтвердите, пожалуйста, свое согласие.
Рыжий смотрел в землю. Рыжему было неловко.
— Мы летим!
— Да, я лечу.
— Ну, и в третий раз. Вы же знаете…
— Согласны!
Мерцание окутало двоих коконом силового поля. Вокруг горели люди-костры, сплетались в паутину огненные нити, плавился и дрожал воздух, а двое стояли, взявшись за руки. Утесы под натиском волн, деревья в бурю — они вросли в землю, пустили корни, не в силах расстаться с твердью. Плоть от плоти варварской планеты, где верят в чудеса, но не верят в бесплотных звездных странников.
— Что за ерунда?!
Рыжий чуть не плакал. По щекам его, притворяясь слезами, текли крупные капли пота. Текли, искрились в лунном сиянии, словно бедняга рыжий не до конца вернулся в малое тело.
— Улетайте, — сказала Карни. — Летите без нас.
— Но как же…
— Мой «Кримильдо» доставит сеньориту Штильнер в космопорт и вернется за вами, — ожил в кресле дон Фернан, до того неподвижный, как памятник в фамильном склепе. — Улетите на корабле. У вас есть секторальная виза, сеньор Пераль?
— Есть. Мар Дахан оформил, еще на Хиззаце.
— Тогда не вижу особых проблем. Я…
Он не договорил. Молча, с трясущимся подбородком, лязгая зубами самым постыдным образом, маркиз де Кастельбро смотрел на сестру. Ты, кричал взгляд маркиза. Я должен спросить, как в Сан-Федрате примут ожившую покойницу без документов, и не могу. Кто-нибудь, спросите об этом, я не могу…
— Все в порядке, — кивнула донья Энкарна. — Не волнуйся, тебе вредно.
Из кармашка дорожного платья она достала паспорт, с которым улетала на Хиззац в составе пассажирского колланта. Раскрыла, дав голограмме визы всплыть над страницей, захлопнула — и повторила вслед за братом:
— Не вижу особых проблем.
— Прощайте!
— Удачи!
На сей раз все произошло быстро. Жемчужный сполох растекся над берегом, слил восемь человеческих фигур воедино. Порыв ветра взъерошил кроны деревьев — и берег опустел. Оставшиеся, запрокинув лица, глядели в небо, словно надеялись рассмотреть там, в черной, расшитой бисером розетке, улетевший коллант.
Дон Фернан извлек уником:
— Высадишь сеньориту в Сан-Федрате, и сразу возвращайся. Да, в Бравильянку, на то же место. Заберешь… Сеньорита Штильнер? Сделайте одолжение, позвольте мне закончить инструктаж моего кучера. Нет, не меня. Нет, своих решений я не меняю…
Связь барахлила, видео не срабатывало. К тому же маркиз активировал односторонний конфидент-режим, не позволяя чужим ушам слышать реплики его собеседников.
— Раз уж вам так приспичило, извольте. Донья Энкарна и сеньор Пераль полетят на корабле… Что? Минута тридцать две секунды? Хорошо, я готов вас выслушать…
Повисла пауза.
— Она молчит, — сообщил дон Фернан, обращаясь к маэстро. — Сеньорита Джессика? Почему вы… Она говорит: не мешайте. Нет, она решительно молчит!
— Не мешайте, — посоветовал Диего.
— Думаете?
— Я ее знаю, ей лучше не мешать. Минута тридцать две секунды. Вы обещали.
Время шло.
— Да! — закричал дон Фернан, когда Джессика, точная как хронометр, подала голос. — Что? Вы ангел! Наш ангел-спаситель! Сеньор Пераль, правда, она ангел?
Маэстро не ответил. Он был не лучшего мнения об ангелах.
— Сеньор Пераль, она отбила сообщение по гиперу! Яффе отозвался! — в былые годы такой плебейский восторг значил для элегантного дона Фернана потерю лица. — Велел ждать здесь. Он уже связался с гематрийским представительством в Эскалоне. Они пришлют аэромоб на пеленг вашего уникома. Сеньорита Штильнер посчитала, что так будет быстрее. На сорок семь минут, плюс-минус минута. Вы доверяете аламу Яффе?
— Доверяю. Но я не знаю, как включить пеленг на моем уникоме.
— Они включат его сами, дистанционно. Так сказала сеньорита Штильнер, и у меня нет причин сомневаться в ее словах.
Диего вспомнил, что за кунштюки проделывал с его коммуникатором Гиль Фриш. Мастерству людей Яффе маэстро доверял вполне. Захотелось выругаться: грязно, от души.
— У меня тоже, — сказал он.
Стоявшая рядом Карни покраснела.
— Да! — коммуникатор дона Фернана грянул боевой трубой. — Что? Проклятье!
Связь прервалась.
— К сожалению, я не имею возможности проводить вас, — маркиз ударил кулаком в ладонь. — Обязанности губернатора требуют моего присутствия в городе. Вынужден вас покинуть. По прибытии — дайте знать. Прощайте!
— До свиданья, Фернан, — улыбнулась Карни.
Четверо солдат подняли кресло с губернатором Бравильянки, еще двое — кушетку. Пятерка ветеранов, повинуясь знаку маркиза, осталась. Он прав, подумал Диего. Пока мы не улетим отсюда, охрана будет не лишней.
Ждать, считай, не пришлось. В небе за рекой сверкнула капля ртути. Луна давно утратила блеск, растворилась в воздухе; над рекой курился туман. От утренней свежести Карни то и дело вздрагивала. Маэстро шагнул ближе, обнял за плечи…
Как подкошенный, рухнул первый солдат. Ни крика, ни звука выстрела, только слабый треск разряда. Следом — валет в карточном домике, разрушенном ветром — повалился второй. Третий. Четвертый. Пятый. Когда аэромоб сел, стояли двое: Диего Пераль и Энкарна де Кастельбро. Бежать не имело смысла.
Бежать было некуда.
— Я видел вас в новостях, — сказал Крисп.
Он был безоружен. При желании маэстро нашпиговал бы его сталью раньше, чем щенок клацнул зубами. Но за спиной молодого человека, которого Диего когда-то считал любовником журналистки Эрлии, стояли мужчина и женщина с парализаторами в руках. Маэстро видел, что эти двое сделали пятью разрядами с пятью солдатами. Церебральный парализатор «Хлыст», вспомнил он. Первое гражданское значение, разрешение не требуется. «Имей в виду, — предупредил новичка начальник охраны верфей, — они встают. Кто покрепче, те и встают. Лучше вообще не пользуйся. Носи для понта. Если не рвать жопу на флаг…» Нет, сеньор, ответил Диего, давно не новичок в безжалостных тупиках Ойкумены, далекому начальнику охраны. Я не планирую рвать жопу на флаг. Это не «Хлысты», это серьезно. Крепче, слабее — стегнут, и лягу пластом.
— Вы помогали тушить пожар, — сказал Крисп. Он разговаривал с Карни, и только с Карни, словно Диего Пераля не существовало на белом свете. — Сперва я не поверил. Пересмотрел на повторе. Ненавижу пожары. Я смотрел и смотрел, чуть не рехнулся. Представляете?