Однако подобной глубиной веры обладали не многие. Смотрители – устояли, мастера следили за происходящим скорее с азартом, чем с тревогой, стражники демонстрировали профессиональную невозмутимость, а вот Тай’Келли запаниковал.
– Следующими будем мы!!! – трагически возвысил голос старший пастырь. – Пока существовал Зов, тварь нас не чуяла, а сейчас… Зачем, зачем нужно было туда лезть! Жадность лишила вас рассудка!!!
– Держите себя в руках, – хмыкнул господин Мерсинг, до этого момента сохранявший вежливое молчание. – Имперский изгоняющий даже мертвым не способен создать проблем ингернийскому боевому магу.
Номори сложил пальцы в молитвенном знаке:
– Аминь.
Покамест наблюдалось равновесие – лич атаковал, колдуны защищались, некромант – выжидал. Пастыри молились, мастера спорили, что иноземцы собираются делать, никто не угадал. Проклятый принял решение: он ответил монстру чем-то, практически не различимым на фоне буйства магии, и все тут же закончилось. Повинуясь беззвучной команде, колдуны свернули щиты, но лич не возобновил атаку, словно о чем-то глубоко задумался. Некромант подошел к неуклюже покачивающемуся мертвецу и принялся его деловито обыскивать.
– Я так понимаю, что ситуация уже под контролем, – улыбнулся господин Мерсинг.
Юноша с видимой неохотой оставил обобранного лича в покое, и боевые маги кремировали оскверненную плоть одной вспышкой ослепительно-алого света. Пепел перерожденного развеялся по ветру, навсегда смешавшись с землей Ожерелья.
– Плоть – к плоти, прах – к праху, – выдохнул наставник ритуальную фразу.
Номори перевел дух (он не представлял, что будет делать, если ингернийцы потащат мертвеца за пределы поместья). Но испытания еще не кончились – некромант желал дать отчет о содеянном.
– Немного пощипало, но жить будут! – жизнерадостно сообщил он. – Это я про деревья. Внутрь пока ходить нельзя – все костной гнилью засыпано. Отвращающие амулеты Браймер раскидает сейчас, а чистить будем завтра, на свежую голову. Заодно и ловушку эту дурацкую найдем.
– Ловушку?
– Ага. Этот ваш буйный неупокоенный на одно Эхо не рассчитывал, что-то еще от себя навертел, а где – забыл.
– Вы что, общались с личем? – опешил Номори.
Во взгляде некроманта появилось сострадание.
– С нежитью нельзя общаться, – принялся растолковывать он. – С натуральной, я имею в виду. Но после заселения гулем в теле сохраняются фрагменты исходной личности, иначе получившийся уродец даже ходить бы не смог, понимаете? У этого уцелела кратковременная память, что-то из последних двух дней. Кстати, про появление Эха на территории поместья он знал, не исключено, что отвращающие знаки сам же и испортил.
– Зачем?!!
– Мне-то откуда знать? – искренне удивился некромант. – Хорошо хоть, про ловушку удалось выяснить.
– Скажите, – прищурился учитель Хан, – что удерживало его в поместье?
– Ничего. Он просто ворота не нашел – тварь тупая, по углам тыкался. Эх, – лицо некроманта приобрело мечтательное выражение, – был бы я тут сразу, такого зомби бы забабахал!
Тут он с неприятной заинтересованностью смерил взглядом одного из соратников.
– Но-но! – поднял палец тот и, сохраняя достоинство, поспешил убраться с глаз долой.
Приятно утомленные колдуны сели в свои грузовики и уехали, все прочие отправились в Кунг-Харн пешком. И только учитель Хан стоял, устремив в бесконечность пылающий вдохновением взгляд:
– Стечение обстоятельств создало неодолимую силу, а защитил от нее тоже случай. Симптоматично…
Глава 6
Сила наполняла мир потоком солнечного света, дрожала жарким маревом, текла могучим потоком, неуловимая, как дым, неудержимая, как лавина. Для нее не существовало препятствий и не было названия, она придавала миру особую глубину и протяженность, простиралась бескрайним океаном и несла в себе неуловимое ощущение личности. Искусство мага – балансировать на тонкой грани между желанием раствориться в ее материнской ласке и осознанием собственной неповторимости, потому что нет другого оправдания сохранению своего «я». Люди любят подшучивать над странностями белых, но истина в том, что для одаренных четкой границы между внутренним и внешним не существует. Разговорчивость, общительность, любопытство – это все способы противостоять искушению, неутолимому желанию уйти в свет.
Старый маг медитировал, пытаясь воскресить знакомое ощущение, а тонкий план лукаво ускользал от его взгляда (хотя все прочие навыки восстановились). Странно, что он не может поймать нужное состояние, ведь возможность предвидения сохранилась и доступна другому, гораздо менее искусному… Внезапно Сила вздыбилась и свернулась ярким водоворотом, тяжело толкнув в грудь.
Ли Хан вскинулся, ловя воздух ртом, словно проснувшийся от кошмара. Никогда еще с ним не поступали так грубо!
– Это не откат…
– Простите, мастер?
Рядом терпеливо ждал прежний ученик (он старательно избегал слова «старый» – не должен организм одаренного так быстро ветшать), и тонкости мирового равновесия его явно не интересовали.
– Нет, ничего… Что-то случилось?
– Меня просили узнать, не согласитесь ли вы дать несколько уроков? Наши общинники горят желанием восстановить искусство предков, но боятся доверять детей пастырям…
– Мальчик мой, приобщение к Силе не измеряется уроками, это долгий путь, на всем протяжении которого одаренному нужен наставник!
– Да я знаю, знаю. Не могли бы вы сами им это объяснить?
Ли Хан вздохнул. Прежний ученик мог стать ключом к таллейскому братству, никаких следов которого обнаружить пока не удалось. Ради этого принесенные в начале пути обеты опять придется толковать… немного шире.
– Пойдем, покажешь мне этих нетерпеливых!
Они пошли в сторону квартала одаренных, чинно обмениваясь поклонами со встречными горожанами. Жизнь приучила старого мага быть в центре внимания, однако следовало смотреть правде в лицо: в этот раз он грелся в лучах чужой славы.
К вечеру… Да чего уж там – к полудню того же дня обстоятельства битвы в поместье знал весь Кунг-Харн. Оказалось, что о роде деятельности молодого некроманта горожане каким-то образом догадывались, и то, что пастыри, выйдя на проклятого всем скопом, вернулись в Храм ни с чем, вознесло авторитет юноши на недосягаемую высоту. Еретик как он есть! А Ингерника, стало быть, то самое пекло, в котором они обитают. Учитывая, что пайки наконец увеличились до приемлемого размера, народ задумался и начал делать какие-то неправильные выводы. Старый маг с трудом подавлял желание втолковать кунгхарнцам, как надо относиться к тронутым порчей… в конце концов, он теперь и сам толком не уверен, что знает.
Но побеседовать с общинниками в тот день ему была не судьба – дорогу путникам преградил человек в серой мантии. Ли Хан быстро прикинул, какие амулеты у него с собой, но пустить их в дело не успел – пастырь искал встречи с правителем Кунг-Харна.
– Досточтимый, беда! – заполошно причитал служитель Храма. – Беда случилась!
– Что, ночной гость?!!
– Хуже! Почтенный Тай’Келли обезумел!!!
Да, безумный пастырь может быть хуже, намного хуже нежити. Учитель и ученик, не сговариваясь, бросились в сторону Храма.
Катастрофы покамест не произошло: старший пастырь буйствовал чисто физически – выл дурным голосом, пытался царапать себе лицо и биться головой об пол. От членовредительства его удерживали два перепуганных служителя. Обстоятельства требовали резких действий – Ли Хан проскользнул мимо остолбеневшего ученика и зажал нужные жилки на висках припадочного. Тело Тай’Келли мгновенно обмякло. Ну вот, полдела сделано.
– Что с ним, учитель? Вы можете сказать?
Ли Хан мысленно сплюнул (ну, проглотил же местный Храм некроманта, а тут просто целитель без лицензии) и принялся за осмотр. Обнаруженное заставило мага повторить процедуру дважды, внимательно приглядеться к лицу больного и даже заподозрить его в наличии двойника.
– Он умирает? – всхлипнул кто-то.
Ох, если бы!
– Он полностью здоров. – Ли Хан жестом подавил возмущение служителей. – Физически – здоров, но Свет его покинул.
– Как это? – опешил Номори.
– Как, как… – Ли Хан проглотил рвущийся с языка ответ (от влияния некроманта надо было избавляться). – А вот так. Среди вас есть видящие? Тогда поверьте на слово: рисунок ауры, ее насыщенность и размеры – все соответствует обычному человеку. Я, признаюсь, грешил на рапош, но никаких следов травы не нашел. И вообще, яды создают другую картину…
– Что же делать?..
– С этим сложнее. Все произошло минут сорок назад, верно? Ворожили?
Молодой пастырь (помощник пострадавшего) неуверенно кивнул.
– Что именно?
– Да ерунда просто: мастер Ш’Лекур купил нового ученика, подходил скрепить сделку.
– Где они?
– Кто?
Ли Хан воздел очи горе:
– Лекур с учеником.
Поискали. Оказалось, что с началом суматохи мастер предпочел удалиться.
– Пойду, посмотрю на них. До моего возвращения советую ничего не предпринимать!
Столпившиеся вокруг пастыри с готовностью закивали.
И это – проводники воли Храма! Светочи, озаряющие путь паствы к богу. Приходит какой-то самозванец без ранга, и они уже готовы слушаться его во всем. Ну, может, не во всем, однако важен принцип. Где твердость духа на пути веры?!! Тут взгляд его упал на старшего пастыря, и старый маг понял, что самого его немного потряхивает. Отпасть от Света, Господи помоги!
Для придания авторитета расследованию в ремесленный квартал Ли Хана сопровождал новый градоправитель. Мысль о покушении на старшего пастыря отпала сама собой: Ш’Лекур оказался городским сапожником, решившим (раз уж дела пошли на лад) расширить дело, но сэкономить на плате работникам – пресловутый ученик был детиной лет под двадцать, с пеленок изучавшим сапожное ремесло в мастерской своего отца. Но рассчитывать на прежнее положение в обществе беженцы не могли, пайки иждивенцев не располагали к праздности, вот и пришлось семье продавать наследника в вечные подмастерья.