Вопрос о лидерстве у ингернийцев был решен давно – колдун и человек терпеливо ждали, когда юноша выскажется. Спустя долгую минуту некромант это осознал и впал в раздражение.
– Че надо? – озвучил он сакраментальный вопрос.
Коси обнаружил себя в кольце свободного пространства и смущенно потупился (разве что ножкой не шаркнул):
– Жить тут хотим. Обещаем слушаться!
Никар внезапно забеспокоился. Помнит ли некромант тех, кто его обидел? Недолго ведь и перепутать с непривычки!
Юноша поморщился, будто у него заболел зуб, пожевал губами, словно припоминая какое-то проклятие… Никар с облегчением осознал: как противников некромант их не воспринимает, а придумывать изощренные казни для толпы ничтожеств ему откровенно лень.
Между встречающими завязалась дискуссия, и Кираш, как единственный в банде полиглот, вполголоса переводил содержание разговора. Было бы странно и подозрительно, если бы новый вождь сразу согласился принять под свою руку каких-то посторонних черных, к тому же – успевших продемонстрировать свою непочтительность. И некромант не обманул ожиданий!
Первым делом он попытался спихнуть заботу на высокого военного.
– Ну что, Ридзер, командуй!
– Почему – я? – немедленно возмутился боевик.
– А кто у нас тут капитан?
– Так ведь я – капитан ингернийской армии, а они – са-ориотцы!
– Питер…
– У меня нет полномочий! – ушел в отказ человек.
– Та-ак. – Глаза некроманта недобро прищурились, он обернулся к воротцам и успел выцапать жреца-талле, неосторожно выглянувшего посмотреть, как дела. – Хан! Стоять! Иди сюда сейчас же. Там, похоже, к тебе еще ученики приехали. – Он указал пальцем на кибитку пастырей, болтавшуюся в хвосте каравана. – Ты же взялся Номори помогать? Действуй!
– Но что я могу? – взмолился великий учитель. – Ведь остальные – черные!
– Что можешь?!! – свирепо набычился некромант. – Можешь делать так, как я скажу! А ну-ка, все!!! Ты – пойди и организуй размещение вновь прибывших, одежду, кормежку, стойла для лошадей. Ридзер! Проследишь, чтобы никто не хулиганил. Питер, найди Шороха, свяжись с Ингерникой и выясни свои полномочия. Понял?
Все присутствующие (включая кунг-харнских чиновников) дружно закивали.
Сердце Никара наполнила спокойная уверенность в будущем. Да, именно так и должен был повести себя истинный вождь – заставить всех работать. Одно слово, и людишки забегали, засуетились. Под тревожное шушуканье горожан и мельтешение стражи караван отправился к месту, примеченному Коси еще с перевала. Заканчивать пора с этими переездами!
Часть третьяПроценты от неприятностей
Планирование – попытка заниматься прорицанием, не имея соответствующего таланта.
Глава 1
Две недели назад Номори готовился к смерти, неделю назад праздновал счастливое спасение, а теперь его навестила мысль, что лучше бы он тогда умер. Милосердней, что ли. Все то, от чего Номори бегал десятки лет, мало того что догнало, так еще и уселось ему на шею. Полоумные печатные, непредсказуемые в своем отчаянии беженцы, ночные гости чуть ли не под кроватью и вот, наконец, толпа диких колдунов. Ах да, еще – беспомощные пастыри. Номори всегда с настороженностью относился к служителям Храма, но грозные и могущественные, они были все-таки привычней. Причем за весь этот дышащий, волнующийся и постоянно чем-то недовольный хаос он отвечал если не перед законом, то перед своей совестью – точно.
Видит бог, Номори старался. Однако стоило ему сосредоточиться на разумном решении одной проблемы, как за его спиной кто-то непременно делал все по-своему. Словно назло, честное слово!
Толпа приезжих колдунов выбрала для заселения самый удобный участок склона – свободный, пологий, с близким расположением источников. Да-да, то самое место напротив Храма. Спорить со скандальной публикой никто не хотел, старшим в банде попросту выдали план застройки и потребовали его придерживаться. Что по этому поводу думали пастыри, Номори не знал, но декоративную ограду начали переделывать в крепкий забор.
А потом случилось именно то, чего самозваный градоправитель больше всего боялся, – попав в среду законопослушных граждан, черные попытались подмять их под себя.
Первыми границы дозволенного опробовали старшие ученики, уже осознавшие свою силу и задумавшиеся о свободе. Согласитесь, какая может быть свобода на голодный желудок? К тому же пример безумно богатых (по меркам этих голодранцев) горожан торчал перед глазами, обнаруженные ценности требовалось справедливо поделить, чем самые предприимчивые и занялись.
К бакалейщику, державшему лавку на прежней окраине, ввалилась компания молодых людей, в платежеспособности которых с ходу возникали серьезные сомнения. Нет, понятно – семиглавье, цены – конские, люди месяцами на одном пайке сидят. Но в этой лавке не раздавали хлеб! Торговец извлекал выгоду из роскоши вроде кулька чернослива, палочки корицы или баночки засахаренной вишни – в Кунг-Харне и прежде было туго с лакомствами. Зачем нищему полкило перца?
Принадлежность посетителей к сословию изгоняющих хозяина лавки не насторожила (он еще не забыл вышколенных подчиненных Сай’Гарача), а сакраментальный вопрос «Чем платить будете?» вызвал у молодых людей сильное раздражение. И быть бы горожанину поучительным примером для соседей, если бы не случился рядом старший пастырь. Потеря способностей на характер Тай’Келли повлияла слабо, он ринулся стыдить и обличать, не задумываясь, что будет делать, если слов окажется недостаточно. От хамского отношения его спасла репутация – черные просто не могли себе представить пастыря, разучившегося ворожить. Потом подоспела стража, и потерявшие задор вымогатели ретировались. Но всем было ясно, что это – только начало…
Тай’Келли метался по кабинету градоправителя:
– Надо что-то делать! Либо – «хранители» на них надеть, либо – выселить в питомник. Иначе житья не будет никому!
Номори прикинул, что нужно предпринять, чтобы опять загнать изгоняющих в ярмо, и понял, что проще эвакуировать город. Не известно, до чего они в конце концов договорились бы, но тут к градоправителю заглянул ингернийский капитан. Пришел он согласовывать завтрашние наряды на работы, но игнорировать висящий в воздухе запах конфликта не мог:
– Что за шум? Проблемы в шахтах?
– Не беспокойтесь, досточтимый, – обронил Номори. – Просто новички хулиганят.
Слова произвели на ингернийца странное воздействие. Зловеще прищурившись, капитан уцепил пастыря за халат и поволок наружу со словами «пойдем-ка глянем на покойных». Номори поспешил следом.
Капитан вломился в стойбище черных как медведь на пасеку – недовольным оставалось только сердито жужжать. За полчаса ингерниец, ни слова не понимающий по-саориотски, не просто нашел в таборе вожаков и вычислил оборзевший молодняк, но и вызвал праведный гнев у первых и искренний трепет у вторых. Ни разу не пустив в ход кулаки, между прочим! Внезапно оказалось, что предводители зловещей орды – замотанные бытом мужики, сильно не одобряющие самодеятельность малолеток. И разводить бардак они не намерены! Проштрафившихся отправили в баню, простыни стирать.
Номори приободрился и осторожно поинтересовался, встали ли гости на довольствие, всем ли хватает пайков?
– Списки не готовы, – буркнул седой изгоняющий.
Они что, второй день друг друга пересчитать не могут?
– Я пришлю человека с хлебом, – осторожно предложил старейшина. – Он будет выдавать порцию только тому, кто назовет свое имя.
Старик нехотя кивнул.
«Нет, они второй день не могут решить, КТО будет всех считать», – понял Номори. Да, это вам не лич, полгода мирно просидевший в крепости! И даже не ма Фелона со своей шелковицей. Тут надо быть готовым ко всему.
Ингерниец из происшедшего сделал собственные выводы:
– Ничего так, я думал, будет хуже. В первую линию их, конечно, не поставишь, но «чистильщиков» навербовать можно.
– Когось?
– Ну, изгоняющих по-ингернийски, – капитан раздраженно поморщился. – Тангора спроси, он в НЗАМИПС работал! Может, я их еще и натаскать успею.
Сердце Номори пропустило удар.
– А скоро ли вам в путь?
– Ну, месячишко еще повозимся, а там…
Старейшина мысленно добавил еще одну бусину к ожерелью своих проблем.
А ведь были еще новые общинники! Две дюжины волшебников разных возрастов, упорно не желающих отмечаться в Храме. И учитель так не вовремя погрузился в изыскания. Привкус мятного отвара появился на языке у Номори сам собой.
Одно ясно: в состав стражи надо срочно вводить колдунов. Больно уж звероватые лица встречались среди здешних несчастных и обездоленных!
Кунг-Харн бурлил, успевшие обжиться в городе люди яростно бранились с новичками за каждую оброненную тряпку (черным только дай!), на границе чувств настороженно бродили тусуанские белые, а Ли Хан пожинал плоды нарушения обетов – к нему заявился в гости старший пастырь.
Какие проблемы создает такой визит для хозяина дома, Тай’Келли явно не понимал. Начать с того, что этикет запрещал принимать официальных лиц в спальных и хозяйственных помещениях, а других у ма Журе не было. Затем статус Ли Хана в Кунг-Харне, который до сих пор оставался крайне неопределенным – встречу со старшим пастырем невозможно было списать ни на служебные обязанности, ни на общественное положение. Если воспринимать знаки буквально, получалось, что они – любовники либо тайно обретшие друг друга отец и сын. Что стоило подобрать для разговора нейтральную территорию? Или хотя бы спутника с собой взять.
Чтобы хоть как-то сгладить двусмысленность, Ли Хан усадил гостя за импровизированный столик во дворе. Ма Журе понятливо принесла им зеленого чаю. Обычаи требовали выпить первую чашку под неспешный разговор о возвышенном, но для белого Тай’Келли был невероятно туп эмоционально, а для пастыря – так же невероятно скверно воспитан.
– Я хочу поговорить о странном поведении Силы.