Что-то старпом на меня как-то излишне внимательно смотрит. Подозревает?
М-да, покормить Шороха – не вариант. Зато теперь понятно направление поисков: атаковать мы будем не заклинание, потому что его сосредоточия здесь пока нет, а мелких магов, находящихся в какой-то разновидности транса (а что, похоже – глаза у всех такие круглые и блестят). И то, что они все разумны, – большая удача, потому что слабое место любого волшебника – именно ум. К Королю в бездну противодействующие потоки! Ужас и моральный террор – вот наше оружие. Я им сейчас такое шоу закачу, они про своих придурочных убийц думать забудут.
– Придется использовать сильное средство. – Я прищурился и сжал кулаки. – Будем заклинать духов!
– А получится? – осторожно усомнился старпом.
– Шутишь? Я же некромант!
К тому же в театре два раза был и принцип помню.
Добыв из корабельных запасов сурик, я безжалостно исчеркал палубу, нанес тревожно-угловатые знаки на брезент спасательных шлюпок и орудийные башни, хаотично натянул тонкие леера и развесил цепи, печально позвякивающие на ветру. В центре этого художества расставил людей неодинаковыми кучками, хотя лучше бы – зигзагом (суть была не в форме, а в замысловатости и необъяснимости действия). Но места, места нет такую толпу разместить, еще и с реквизитом! Вокруг встали хмурые боевые маги, до которых постепенно доходило, кто здесь виноват. Матросы зажгли цветные факелы, и над всем этим воздвигся я – знатный шаман (с посохом).
– Хае!
По щелчку моих пальцев полосы краски изменили цвет на белый и даже немного засветились. Армейские эксперты (двенадцать ридзеровских и четверо корабельных) одновременно призвали Источники. Что может сильнее вдарить по мозгам людей, чем присутствие потустороннего? – Глупый вопрос! Вопли шарлатана, конечно.
Я со всей дури шарахнул посохом по большому металлическому противню.
– Придите!!! Скрытые за гранью, лишенные плоти, заклинаю вас!
Грохот противня перешел во вполне убедительные завывания. Это надо же себя так накачать, полное ощущение, что на меня кто-то смотрит. Но, собственно, ведь в этом и был смысл.
– Сиргус арго беллум! Анато терро херами!
А вот бредить вслух лучше осторожней – так ведь и демона призвать недолго.
Резкие звуки, странные запахи, пляшущие в воздухе нити штурмовых проклятий – для инфаркта людям хватало меньшего. Но нам-то надо добраться до сокровенного, источника (беломагического, кстати) дурных снов, рвущихся в реальность кошмаров. Я добавил к творящемуся бедламу мутящие чувства некромантические вибрации и теперь честно мог сказать, что сделал для этих людей все возможное.
Факелы догорали, противень покрылся вмятинами, вонючий белый дым несло кругами и вверх по спирали. Я подавил желание почесать в ухе и постановил – достаточно. Начинаем второй акт.
По условному знаку посоха маги отпустили Источники. Молния!
– Свершилось!!! Духи говорили со мной!!! Слушайте! Все ваши бедствия происходят из-за того, что предки вами недовольны. Знайте: ушедшие в загробный мир никогда не забывают своих потомков, но вы не оправдали их надежд, вы оказались слабыми! Вместо благостного фимиама вы позволили обители духов наполниться запахом смерти и дымом пожарища. Теперь ваши предки очень, очень злы.
Я, конечно, не эмпат, но контакт с аудиторией, кажется, установлен. Больше угару!
– Но выбор есть, есть! Я добыл ответ силой проклятой крови!!! Смиритесь с наказанием, уйдите в ночь или… искупите вину!
Мать моя, у них такие лица, словно они реально Короля увидели.
– Фимиам!!! В нем все дело. Вам следует устроить для духов праздник, приготовить вкусную еду, плясать и веселиться, приглашая предков в свой круг. Каждый из вас должен будет думать только о хорошем, превратиться в источник радости, веры в лучшее и… поделиться этим с мертвыми! Вкушая земные блага, духи смягчатся и простят вас!!! И да, место праздника следует украшать красной материей.
– А поможет? – шепотом усомнился старпом.
– В Краухарде помогает, – пожал плечами я. – У нас регулярно умирают одаренные, и – никаких отрицательных последствий. Полагаю, положительные эмоции перебивают отпечаток агонии, а может, духи и вправду существуют. Собственно, я краухардские похороны и описал.
Про места, где упомянутый отпечаток и за тысячу лет никуда не делся, я тактично упоминать не стал, чтобы не ранить старпому его хрупкую психику. С другой стороны, на Мысе Танур сейчас вообще курорт. Что может быть более умиротворяющим?
В общем, правильные обычаи я им разъяснил весьма подробно. Попытки ссылаться на Уложение красиво отбил – мол, светлорожденные слишком часто правили священный текст, и он потерял силу, теперь это просто свод человеческих законов и на потусторонний мир его власть не распространяется. Разговоры о еретиках сурово пресек, заявив, что не дело живых судить о загробных таинствах. Кто здесь мастер-некромант, в конце концов? То-то же!
Рецепт решили опробовать немедленно.
Для начала собрали у беженцев разные памятные мелочи, соорудив посередине палубы ритуальный домик предков, который украсили пучками специй из хозяйства кока и шнурками из цветных ниток. А дальше из запасов корабля (сгорел сарай – гори и хата!) внесли все, что отдаленно напоминало деликатес. Банки сгущенки, баклаги с джемом, наскоро испеченные на камбузе оладышки, нарезку шикарной полукопченой колбасы, неразбавленный медицинский спирт, селедку пряного посола. Вздрогнули, и понеслось.
Традиция рождалась на глазах.
Какая-то ветхая старушка, сидя в сторонке, ласково разговаривала с чем-то невидимым и, что характерно, получала ответы. Синие от недосыпа девицы пели удивительно красивыми, ясными голосами. Мужчины подбирали музыку для танцев, по ходу выяснилось, что у матросов есть баян, барабаном может служить что угодно, а скакать козлом способны все от мала до велика. Лючик крутился между танцующими, как заправский тамада, а я весь праздник просидел с открытым Источником (будет неловко, если прямо сейчас их что-нибудь долбанет).
Веселье охватывало людей, словно трескучее пламя. Ах, как это сладко – сбросить с души невыносимый груз, помириться со своим прошлым, простить и понять, не из постыдного страха, нет, а по широте души. Встретить грядущий день в сиянии новой силы! Сводный оркестр жарко отбивал ритм, из глубины трюма ему отзывались могучие турбины, за бортом стонали и метались волны. Казалось, чудовищные нагромождения туч поблекли и отодвинулись (или это корабль незаметно прибавил ход). Под конец праздника через слои облаков прорвался закатный луч и мазнул по палубе. Изрядно выпивший народ впал в умиление, топиться больше никого не тянуло. Ну и чудненько! А завтра их ждет похмелье, избавляющее от глупых мыслей ничуть не хуже колдовства. У проклятия нету шансов.
Я потянулся, тряхнул своим посохом и в ритме ча-ча-ча угреб в каюту, дрыхнуть.
Спал до обеда, проснувшись, обнаружил на палубе сельскую пастораль: женщины – стирают, дети – резвятся, мужчины – что-то глубокомысленно обсуждают, устроившись в тени. Карлик и два боевых мага режутся в карты. Между орудийными башнями на веревке сушатся простыни и чьи-то полосатые кальсоны. Снова – дельфины, свежий ветер, ленты сигнальных флажков…
Надо так понимать, что эти люди свои проблемы решили. А мне еще писать и писать: статьи, заявки на патенты, в Редстон – просьбу засвидетельствовать уникальный характер изгнавшего Ведьмину Плешь заклинания. В Суэссон – Четвертушке, чтобы приехал за Ляки. В Краухард – маме, чтобы пересмотрела подход к воспитанию детей. У меня, между прочим, сестренка есть, что, если она вырастет такой же оторвой, как Лючик? Меры нужно принимать до того, как ситуация выйдет из-под контроля!
Морской черт сдался (наверное, осознал, кого рискует заполучить в утопленники), шторм нас не догнал, беженцы без возражений свалили в свой карантин, и жизнь стала налаживаться. В Золотую Гавань мы заходили при чистом небе, ярком солнце и почти полной неподвижности воздуха. Но разве после Тималао это – жара?
Набережная клубилась народом – гуляющие, встречающие, кого-то привлек оркестр, да и военный корабль на рейде – то еще зрелище. И тут меня развели, как ребенка: катер, забравший команду Ридзера, ушел к армейскому пирсу (пустому и просторному), а мой – устремился прямо в это месиво, типа гражданского – к гражданским. Протестовать было поздно, виновные помахали мне с высокого борта ручкой, настроение стало стремительно ухудшаться.
На берегу меня дожидались пресловутая ковровая дорожка и Аксель – родина готовилась заключить меня в тесные объятия. Координатор юго-западного региона смотрел тускло (как же, всенародно чествуют, но не его!) и желание пошло скандалить отбивал на раз. Рядом, взявшись за руки, стояли мама (отлично, отдам письмо прямо в руки) и Джо. Да-да-да, он-то мне и нужен. Хочу посмотреть в глаза отцу Лючика! Чувствует ли он какую-нибудь ответственность за собственное чадо? Это ж надо такого кадра воспитать – Искусники тихо плачут.
Но сначала – цирк с конями (среди встречающих обнаружилось полдюжины журналистов). Вот почему Ридзер слинял! Ненавижу.
Несчастные самоубийцы, как радостно они ломанулись мне навстречу! Если бы маму и Джо сейчас толкнули, я бы на них Макса напустил. Но есть у этой публики чудесное свойство – пролезть в любую задницу, не давая повода для драки. Причал погрузился в яркие вспышки и клубы белого дыма.
– Каково ваше впечатление об И’Са-Орио-Те?!!
– Государство победившего маразма.
Писаки на мгновение притихли и что-то скорректировали в уме. А в чем беда? Они же знали, кого встречают!
– Возникали ли у вас конфликты с местными жителями?
Это когда меня отравить пытались и в наручники заковали?
– Спорные вопросы были, но их удалось решить ко всеобщему удовлетворению.
Я, например, остался доволен.
– Что вам больше всего запомнилось?
Гадость им сказать или что-нибудь из приятного?
– Кормили хорошо. – Я не имею в виду овсянку. – О! Лича видел. Забавное существо.