Отнюдь не коммерческие интересы прослеживаются в разделе инструкции Хаклюйта, посвященном сбору разведданных о состоянии морских и сухопутных сил тех «цивилизованных стран», которые возникнут на пути англичан. «Обратите особенное внимание на тамошний флот, отмечайте силу и величину их судов и способ их постройки, паруса, снасти, якоря и все их устройство, артиллерию, вооружение и военные припасы, — отмечалось в инструкции. — Замечайте силу стен и укреплений тамошних городов, их устройство и расположение, есть ли у них пушки, какой порох они употребляют и далеко ли стреляют. Отмечайте их вооружение. Какие у них мечи? Какие копья, алебарды и секиры? Какая у них тяжелая и легкая кавалерия?… Полностью соберите сведения обо всех морских и сухопутных силах страны»[88]. Как видно, англичане готовились к колонизации северо-восточных территорий основательно. Опасаясь конкуренции со стороны других морских держав, Московская компания обязала всех участников экспедиции «присягнуть в том, что они о подобных вещах будут молчать, чтобы другие государи не могли бы предупредить нас в этом деле»[89].
Таким образом, как показывает инструкция Хаклюйта, под видом поисков новых торговых путей в страны Востока, англичане на деле целенаправленно и основательно готовились к проведению политики колонизации новых территорий на Северо-востоке. Не исключено, что в сферу их интересов могла попасть и северная, еще недостаточно освоенная часть Российского государства. Поскольку экспедиция Р. Ченслера убедилась в существовании довольно крепкого Московского государства, влияние которого простиралось также на Север материка, англичанам пришлось ограничиться с ним торговыми отношениями. Однако они не отказались окончательно от своих планов колонизации Русского Севера, а лишь на время отложили подобный проект, выжидая удобного момента для его осуществления. И такой момент наступил в период Смуты, о чем подробнее мы поговорим в соответствующей главе.
2. Несостоявшийся брак Ивана Грозного с английской леди
Весной 1582 г. по указу царя в Англию снарядили посольство дворянина Федора Писемского с целью переговоров о возможном браке Ивана IV с племянницей королевы Елизаветы. Как мы помним, первые попытки породниться с англичанами через династический брак царь Иван уже предпринимал. К слову сказать, проблема его сватовства к королеве Елизавете до настоящего времени принадлежит к числу дискуссионных. Так, известный ученый XIX в. Д. Цветаев утверждал, что сведения о намерении Грозного жениться на английской королеве не достоверны, а потому не заслуживают внимания[90]. Между тем, сами англичане полагали, что подобный план у царя имелся. Дж. Горсей свидетельствовал: царь Иван расспрашивал «сколько лет королеве Елизавете, насколько успешно могло бы быть его сватовство к ней. И хотя он имел причины сомневаться в успехе… так как… королева отказывала в сватовстве многим королям и великим князьям, однако он не терял надежды, считая себя выше других государей по личным качествам, мудрости, богатству и величию. Он решился на эту попытку». К тому же, один из придворных англичанин Э. Бомелиус заверял царя, что «королева Англии молода, и что для него вполне возможно жениться»[91]. О матримониальных прожектах Грозного упоминал также придворный врач царя Алексея Михайловича Романова — Сэмюэль Коллинс, утверждавший, что царь Иван «очень желал жениться на королеве Елизавете»[92]. Как бы то ни было, но более убедительными представляются все же проекты Грозного относительно женитьбы не на английской королеве, а на ее родственнице — Мэри Гастингс.
Надо сказать, что первые попытки представителей русской знати породниться с иностранными монархами были предприняты еще в XI веке. Так, дочь Ярослава Мудрого Анастасия в 1046 г. вышла замуж за короля Венгрии Эндре I, а княжна Анна Ярославна стала супругой французского короля Генриха I[93]. Наконец, дед Грозного Иван III вторым браком был женат на византийской царевне Софье Палеолог, а их сын Василий — отец Грозного — женился на юной «литвинке», княжне Елене Глинской. Таким образом, сватовство русского царя к английской королеве не могло быть чем-то сверхъестественным. Не случайно посланник Ф. Писемский в беседе с королевой пояснял: «Государи наши дают свои дочери за государей и государских детей». При этом он ссылался на пример дочери Ивана III — Елены, выданной в 1495 г. замуж за будущего польского короля Александра[94].
Что касается самого Ивана Грозного, то он предпринимал попытки женитьбы на иностранной аристократке еще задолго до своего сватовства к английской королеве. «В царской семье браки были делом не частного, а политического характера, они подчинялись династическим целям, — писал современный историк Р. Г. Скрынников. — Московская дипломатия затеяла большую политическую игру в связи с женитьбой Ивана IV до того, как он достиг брачного возраста». Поначалу бояре надеялись сосватать для Ивана польскую принцессу, но сия затея по ряду причин не увенчалась успехом, а потому 16-летний Великий князь объявил о своем решении сыскать невесту в родной земле. Бояре и окольничие разъехались по стране в поисках подходящей партии. «Всем дворянам, имевшим дочерей от 12 лет, повелевалось под страхом великой опалы и даже казни везти таковых на смотрины»[95]. Избранницей царя стала дочь окольничего Романа Юрьевича Захарьина — Анастасия. Этот брак, продлившийся 13 лет, принес царю двух сыновей — Ивана и Федора. Как бы то не казалось удивительным, но после смерти царицы Грозный надумал жениться на католичке — дочери Сигизмунда I Польского — Екатерине. По словам Д. Цветаева, царь «продолжал домогаться ее даже по выходе ее замуж за финляндского герцога, потом шведского короля Иоанна… пока ее муж с позором не выслал из Стокгольма не впору приехавших туда русских послов — сватов»[96]. В результате Иван скоропалительно женился на дочери кабардинского князя — княжне Кученей. Новая царица прожила недолго. После ее смерти царь провел «смотр» невест. 1500 юных дворянок и боярышень предстали пред светлы очи 40-летнего жениха. По совету верного слуги Малюты Скуратова свой выбор Иван остановил на Марфе Собакиной. Однако вскоре после свадьбы юная царица скончалась. Последующие супруги царя — Анна Колотовская и Анна Васильчикова очень быстро разонравились немолодому сластолюбцу, а потому были сосланы в монастырь. Шестой, и, как говорят, самой любимой женой Ивана стала вдова дьяка Василиса Мелентьева. Однако за три года до своей смерти царь, в нарушение всех церковных канонов, женился в седьмой раз. Свой выбор он остановил на «дворовой» — Марии Нагой. Таким образом, ко времени сватовства к английской аристократке царь был женат, хотя сам к последнему браку относился несерьезно и «готов был пожертвовать последней женой ради руки английской принцессы»[97].
Чтобы избежать возможных кривотолков по поводу двух последних жен Грозного, Писемскому наказали отвечать на вопросы следующим образом: «Государь наш по многим государствам посылал, чтоб ему… по себе приискать невесту, да не случилось; и государь взял за себя в своем государстве боярскую дочь, не по себе, и будет королевнина племянница дородна и того великого дела достойна, государь наш царь, свою оставя, сговорит за королевнину племянницу»[98]. Избранницей царя Ивана должна была стать дочь графа Гантингтона — леди Мэри Гастингс. Послу поручили узнать, как о ней самой, так и о ее родственниках как можно больше, а также добиться встречи с самой избранницей.
16 сентября 1582 г. московское посольство высадилось на английский берег. В Лондоне послам был оказан торжественный прием. Горсей свидетельствовал, что их приняли «с почетом». 18 января 1583 г. Писемский получил аудиенцию у королевы, вручил ей верительные грамоты и передал просьбу Грозного показать свою племянницу, а также «написать ее персону для передачи государю». Королева на это отвечала: «Любя брата своего, вашего государя, рада с ним быть в свойстве; но я слышала, что государь ваш любит девиц красивых, а мою племянницу едва ли полюбит; совестно мне также и велеть писать ее портрет и послать его к государю: лежала она в оспе, от болезни не оправилась, лицо у нее теперь красное»[99]. Создавалось впечатление, что Елизавета искала предлог, чтобы не показывать племянницу русским посланникам. Однако Писемский настаивал, и тогда королева пообещала устроить встречу «сватов» с «невестой» после ее выздоровления.
17 мая Писемский был приглашен в дом канцлера Бромлея, чтобы там повидать «невесту». Примечательно, что сцену «смотрин» английские и русские источники описывали по-разному. Горсей рассказывал: «Королева приказала представить им (послам) возможность увидеть леди, которая в сопровождении назначенного числа знатных дам и девушек, а также молодых придворных явилась перед послом в саду Йоркского дворца. У нее был величественный вид. Посол в сопровождении свиты из знати и других лиц был приведен к ней, поклонился, пал ниц к ее ногам, затем поднялся, отбежал назад, не поворачиваясь спиной, что очень удивило ее и всех ее спутников. Потом он сказал… что для него достаточно лишь взглянуть на этого ангела, который, он надеется, станет супругой его господина, он хвалил ее ангельскую наружность, сложение и необыкновенную красоту. Впоследствии ее близкие друзья при дворе прозвали ее царицей Московии»[100]