Они присели отдохнуть
(Ее глава ему на грудь
Блаженным бременем легла).
И — вроде гибких повилик —
В объятье руки их сплелись,
И словно оба поклялись
Ввек не отринуть сих вериг.
Глаза от неба отвратить
Им долго было не дано:
Лишь это зеркало одно
Могло любовь их отразить.
Тогда, вздохнув, она сказала,
Откинув локоны с лица:
О если б не было конца
Любви иль не было начала!
Поверь, что я твоя до гроба,
Я б никогда не предала
Любви, что столько нам дала
И коей преданы мы оба.
И если смерть в своей алчбе
Тебя в бессрочный плен захватит,
Ей никаких теней не хватит,
Чтоб преградить мой путь к тебе.
Одно страшит: коль огнь любви
Дыханьем жизни порожден,
Скажи: не будет побежден
Он смертным холодом в крови?
Любовь — не суждено ли ей
Прерваться в чей-то смертный час?
Быть может, сила есть, что нас,
Союза нашего сильней?
Он просиял: из этих слов
Он понял ясно, что любим
Любовью той, что им самим
Ценима выше всех даров.
Он взором словно отвергал
Все чары бытия земного,
Все, кроме образа живого
Той, чьим дыханием дышал.
Он рек: о небеса, приют
Душ,[363] устремивших взор на землю,
Ужели, все в себя приемля,
Вы не отвергли б грязь и блуд?
Ужель любовь, что далека
От низких аппетитов плоти
И души единит в полете,
Не сможет пережить века?
И разве мы вконец должны
Все чувственное исключить,
Чтоб ненароком не забыть,
Что мы духовному верны?
Ведь если видимых сейчас
Вершин творенья не достичь,
То как сумеем мы постичь
То, что невидимо для глаз?
И если вправду торжество
Творца — в творениях земных,
То согласись, сначала в них
Нам должно возлюбить Его.
Но вдруг и впрямь огонь сердец
И вся таимая в них нежность
Есть только жизни принадлежность
И смерть означит их конец?
Нет, дорогая, я уверен,
Они — души благая часть,
А душам не дано пропасть,
И срок их жизни не измерен.
И коль злодейство или грех
Не вытравимы, словно пятна,
И в душах, позванных обратно,
Не меркнет память страшных вех,
То тем прочнее быть должна
Та радость, коей чужд порок,
Та сила, что презрела рок
И смерти не подчинена.
Иначе душам выбор дан
Напрасный и напрасен мир,
Когда любовь — всего кумир —
Не вечный свет, но лишь туман.
Нет, и в заоблачном пути
Любовь не ведает утрат.
Где добродетели царят,
Сей дар тем более в чести.
Вновь очи встретятся с очами.
Вновь будут руки сплетены.
И счастье нынешней весны
Там навсегда пребудет с нами.
Когда же чувство умирать
Обречено со смертью тела,
Тогда б душа не захотела
В обличье плотском вновь восстать.
Коль на земле любовь зовем
Венцом познанья и блаженством,
Представь, каким же совершенством
Она предстанет в мире том.
Так пусть сомненье не гнетет
Тебя ни днем, ни среди тьмы,
Да если не бессмертны мы,
Любовь исправит сей просчет.
Одно крыло не вознесет,
Потребно два, чтобы взлететь,
Один живет, чтоб умереть,
Но двое продолжают род.
Когда отступит жизни шум,
Уйдя, друг друга сохраним.
И двое — станем мы одним,
И каждый станет равен двум.
Она очей не опустила,
К зениту устремлявших взгляд, —
Так звезды, пав с небес, глядят,
Знакомые ища светила.
В тот миг их осенил покой,
На чувства снизошла дремота,
И, кажется, незримый кто-то
Увлек их души за собой.
Генри Кинг{4}
СОНЕТ[364]
Молчи. Она прекрасна. Да.
Но слышать не хочу
О счастье том, что никогда
Уже не получу.
Поверь, на деле знаю я:
Ее сиянье — тьма моя.
Не говори, что я с судьбой
Шучу себе на горе,
Что мне не справиться с собой,
Что я раскаюсь вскоре,
Но будет поздно. Ведь тогда
Забыт я буду навсегда.
Меня ты не жалей, Амур,
И строго не суди.
И зависть погаси, Амур,
К огню в моей груди,
Где сердце бьется через силу,
Став жертвой той, кого любило.
ТРАУРНАЯ ЭЛЕГИЯ[365]
Несравненному незабываемому другу
Прошу, прими напев печальный
Взамен молитвы погребальной
И вместо сладостных цветов —
Венок безрадостных стихов
От друга, что скорбит любя
И плачет, потеряв тебя.
Навек ушла ты в мир иной,
Но мысль моя — всегда с тобой.
Ты — книга главная моя,
В тебя все вглядываюсь я,
Хоть слеп почти. Тебя зову
И сам от горя не живу.
Одна лишь у меня забота —
Давать своим глазам работу.
Им мокрые очки сказали:
Едва ползут из-за печали
Дни для того, чей дух погас.
Одним лишь занят я сейчас:
Часы томления считаю
И в мире духов обитаю.
Так разве странно, что течет
Мой век назад, а не вперед?..
С тобой и ночью вместе мы.
Ты превратилась в Еву тьмы.
А ведь была ты — день (пока
Свет не закрыли облака).
Мне слезы застилают свет:
Ты прожила так мало лет,
Как в дне часов.[366] Ты для меня,
Как солнце на вершине дня.
Но ты не явишься опять,
Чтоб мир души моей объять.
Ты, как падучая звезда,
Упав, погасла навсегда.
Любимая, навек с тобой
Я разлучен сырой землей.
Затменья этого страшней
Нет в записях календарей.
Тебе позволить я бы мог
Уехать на недолгий срок.
Ну год, ну десять лет. Но все ж
Я знал бы точно — ты придешь.
Я пребывал бы в огорченье,
Однако вера в возвращенье
Твое была бы столь сильна,
Что грусть развеяла б она.
Но этот срок, он так длинен,
Что причинить способен он
Лишь боль. Не буду счастлив я,
Пока с твоей душой моя
Не встретится. И будет это,
Когда конца дождемся света[367]
И огнь, не знающий предела,
Сожжет весь мир, как это тело.
Мой малый мир![368] Но будет час,
Когда отступит огнь от нас
И души вновь войдут в тела.
Тогда воскреснем мы. И мгла
Рассеется. И ясным взглядом
Увидим мы друг друга рядом
В той тихой стороне, где ночь
Не сможет тьмой нас заволочь.
Пока ж, земля, она твоя.
Ты рада, но печален я.
Теперь я больше не сумею
Уже назвать ее моею.
Теперь тебе я отдаю
Всю радость светлую мою
И верность сердца к той, кого
Любил я более всего.
С печалью должен я отдать,
Что был не в силах удержать.
Так будь же доброй с ней всегда
И в книгу Страшного суда,[369]
Из гроба взятую, впиши
Все чудеса ее души.
Послушай, нужно, чтоб сумела
Ты в судный день вернуть ей тело.
За прах ее, за каждый атом
Ответить перед Ним[370] должна ты.
Ведь лишь на время отдана
Тебе, земля, была она.
Так затяни же, пелена,
Склеп, где лежит моя жена.
Пусть, не тревожась, спит она,
Хотя постель и холодна!
Прощай и жди минуты той,
Когда приду я за тобой,
Когда нелегкая судьбина
Соединит нас воедино
В том месте, тихом и пустом,
Куда душою я влеком.
Ты верь, и я к тебе приду —
В юдоли слез я встречи жду.
Знай, не могу я не прийти,
Ведь я давно уже в пути.
С той скоростью к тебе стремлюсь,
Какую порождает грусть.
Да, отдыхал я ночью, но
К закату жизни все равно
На семь часов я ближе стал,
Чем в миг, когда я засыпал.
Я вниз спешу день ото дня —
Мой компас вниз зовет меня.
Но я теченью не перечу,
Ведь впереди тебя я встречу.
Поверь, обидно мне до боли,
Что первой ты на вражье поле
Пришла и в битве захватила
Сию холодную могилу,
Хотя по возрасту скорей
Мне полагалось быть бы в ней.
Но пульса тихое биенье
Есть нашей встречи приближенье,
И как ни медленно он бьет,