— Что? Вы предлагаете шпионить за Настей? Да как вам такое в голову могло прийти?!
— Ну, мое дело предложить, ваше дело отказаться… До свидания, хорошего вам дня, мистер Тутов.
Гарри обиженно встал и не спеша пошел к выходу. Но далеко уйти он не успел. Сашок окликнул его:
— Вернитесь, Гарри, прошу вас. И простите меня, вы же знаете, у меня сегодня уважительные причины быть не в себе. Конечно, я вам буду очень признателен, если вы…
— Пошпионю за Анастасией слегка?
— А, называйте это, как хотите! И ведь не за одной же Настей… вы… будете наблюдать! За этим тоже, даже в первую очередь за ним!
При этом Сашок попытался повторить странный жест, которым Гарри описывал Настиного спутника.
— Понял вас, — сказал Гарри. — Давайте садиться в поезд. По дороге расскажете мне, как найти этот самый «Корнуолл».
— Только у меня денег нет, — вспомнил Сашок, — как я с вами расплачусь за такую работу?
— Специальное предложение: первые два дня услуга предоставляется бесплатно в рекламных целях, — серьезно сказал Гарри. — Следующие два дня — скидка 20 процентов. При необходимости возможен беспроцентный кредит сроком до полугода. Справитесь!
— А если работа продлится больше четырех дней?
— А больше четырех она не продлится. После четырех я в отпуск уезжаю. На остров Мадейра. Не бывали?
— Не-а. Но говорят, там здорово.
— Не то слово. И главное — преступности вообще нет. Люди в домах дверей не запирают, представляете?
…Дорога прошла без особых приключений, уже к Тонбриджу Сашок окончательно протрезвел, и его тут же стало одолевать мучительное чувство стыда за то, что он так разоткровенничался перед Гарри насчет Насти. Чтобы это чувство заглушить, Сашок тараторил без умолку, периодически вспоминая о вещах, о которых надо было бы говорить шепотом. Гарри же казался самым благодарным слушателем на свете, жадно впитывающим каждую деталь его эпопеи. Он просил Сашка рассказывать вновь и вновь одни и те же эпизоды, не уставая в нужных местах подавать голос: «You don’t say!», «Really?» и прочее. Несколько раз, правда, он задавал Сашку странные вопросы, например, обсуждают ли Анна-Мария и ее родители биржевые сводки, есть ли у ее отца контакты в Сити (на что Сашок отвечал: ну разумеется! В какой же уважающей себя английской семье не обсуждают «Футси» — главный индекс лондонской биржи— и не имеют знакомых в Сити?). После чего Гарри запнулся, словно обдумывая, как осторожнее сформулировать следующий вопрос, но задать его не успел: «Ландон Бридж», — объявил хриплый голос кондуктора.
Сашок еле успел собраться и, помахав Гарри рукой и крикнув: «Си ю!» — скоро увидимся, дескать, — выскочил из вагона на знакомую платформу. Поезд тут же тронулся, и мимо проплыло окно вагона и лицо Гарри с застывшим на нем вопросительным выражением. «Шпионить поехал», — подумал Сашок, и от этой мысли ему снова стало не по себе, даже, можно сказать, противно.
«Зря я согласился на эту авантюру», — тоскливо думал он, бредя по Лондонскому мосту и не замечая ничего вокруг. Ему снова виделся тот невероятный человек… Он вспоминал, какое жуткое испытал чувство, когда вдруг будто увидел себя со стороны. («Да уж, — согласился внутренний голос, — дает по шарам лучше всяких ред буллов».) И когда он разглядел его спутницу — то ли Анну-Марию, то ли Настю. («Нет, ты сразу просек, что это Настя, не прикидывайся», — занудничал голос.) Неужели это правда суперагенты какие-то, которые хотят занять в жизни место Сашка и его жены? Как обидно, они ведь с Аней-Машей еще и не начали жить как следует, все у них еще впереди, все еще так здорово могло бы получиться! Почему кто-то имеет право во имя каких-то дурацких шпионских целей взять и отнять у них будущее? Или нет, все это бред, в наше время такого не бывает, разве что в кино. Ну а кто же они тогда такие, все эти люди? Актеры, бандиты, инопланетяне?
«А все может быть, — подвел безрадостный итог внутренний голос и добавил: — Завязывай размышлять. Мы пришли. На работу настраиваться надо».
И действительно, Сашок обнаружил себя стоящим у входа в «Сенчури билдинг». Вот уж куда не хотелось ему сейчас идти! Вот уж кого не было желания видеть, так это Синюху. Ведь еще извиняться униженно придется.
«Нет, не буду лебезить перед ним, пройду себе на рабочее место как ни в чем не бывало, и пусть хоть увольняет, индюк беспощадный! А всякие там внутренние голоса могут утереться, если им что-то не нравится», — постановил Сашок.
Он ожидал скандала, однако ничего подобного почему-то не произошло. Правда, когда он вошел в контору, там вдруг воцарилась странная тишина, все как-то испуганно на него смотрели. («Они точно что-то знают!» — влез со своим пенсом голос. «Ну и пес с ними!» — гордо ответил ему Сашок.)
Он с невозмутимым видом (кто бы знал, чего это стоило!) прошел мимо будки мистера Сингха, увидел там краем глаза какое-то движение, кивнул в его сторону головой. Уселся за свой стол. Разложил на нем свои бумажки и прочую хурду-мурду. И потом, сам не веря ушам, услышал свой довольно развязный голос:
— Что, господа коллеги, почему не вижу радости на ваших лицах от встречи с выздоровевшим товарищем? Неужели не соскучились?
И тут произошло чудо. Первой среагировала красивая болгарка Цвета. Она подбежала к Сашку и поцеловала три раза — в одну щеку, потом в другую, а потом еще, будто случайно, частично и в губы. Ничего подобного она никогда раньше не делала! Потом степенно подошел Вугар, крепко пожал ему руку и шепнул на ухо: «Ну ты даешь!» Тут и русский кореец Ли причалил с улыбкой во все лицо и, понизив голос, сказал: «Потрясающие новости, мы все в восторге». — «Ага, — ответил на всякий случай Сашок, — конечно». А сам старался не выглядеть озадаченным, но на самом деле постепенно впадал в панику: что такое происходит-то? Опять чертовщина какая-то или еще один вселенский розыгрыш?
Вскоре вокруг его стола образовался целый круг. Все улыбались, кто-то негромко, деликатно хихикал, кто-то жал руку, вроде поздравляли с чем-то. Потом вдруг круг расступился, и перед Сашком появилась величественная чалма мистера Сингха. «Ну, если и этот бросится лобызать, то все, это точно — очередная галлюцинация», — подумал ко всему уже готовый Сашок.
Но мистер Сингх целовать его не стал, а вместо этого сказал с большим достоинством: «Мистер Тутов, позвольте представить вам руководителя Тираспольского текстильного комбината — нашего главного клиента из Молдовы». Сашок встал и пожал руку коренастому мужику средних лет. «Познакомьтесь, мистер Лупану, — продолжал представление Синюха, — это мистер Тутов, наш новый владелец. Он только что — сегодня, собственно говоря, — купил «Сенчури билдинг паблишерз лимитед».
Лупану с чувством схватил руку Сашка, сжал ее больно и принялся трясти изо всех сил, не в состоянии вымолвить ни слова — от полноты чувств, видимо. Сашок тоже лишился дара речи. Так они и стояли несколько минут, трясли друг другу руки, как два брата-близнеца, впервые встретившиеся после разлуки в младенчестве. Или просто как два глухонемых идиота. А весь дружный коллектив наблюдал эту сцену со все возрастающим недоумением.
Глава 24. «Стрелка» на лондонском перроне
Сашок и слова-то такого дурацкого не знал. Может быть, слышал, но не был уверен, что правильно понимал его значение. И потому несколько растерялся, когда столкнулся с ним вполне практически. Однажды вечером в доме раздался телефонный звонок. Трубку сняла теща и тут же повернулась к Сашку: «Саш, — сказала она, — это тебя. Кто-то с очень сильным акцентом, я с трудом понимаю, что он говорит».
— Слышь, кореш, — сказал грубый голос. — Это Лещ… Звоню тебе сказать: Дынкин тебе «стрелку» назначает.
— Что, что он мне назначает? Я не понял, слышно плохо, — сказал Сашок и на всякий случай дунул в трубку.
— Что-что… дед Пихто… «Стрелка», говорю, тебе назначена… Не придешь — пожалеешь в натуре… Следующий четверг, ясен перец, на станции «Нью-Кросс», в восемь вечера. Мы пацанов своих возьмем, ты тоже можешь свою команду прихватить, кто там у тебя есть… хоть Беника бери, хоть кого… И этого, как его… Синюху твоего… поглядим, что за авторитет такой. Но чтобы чисто — без мусоров, понял?
— Понял… почти… то есть вы хотите встретиться для переговоров?
— Ага, — сказал Лещ и неприятно засмеялся. — Для них…
Сашок решил проявить твердость. Сказал:
— «Нью-Кросс» меня не устраивает… Мне это совсем не по пути… вот если бы на «Ландон Бридже»…
— Ща, погоди, не клади трубку… я тут посоветуюсь…
Возникла пауза. В телефоне слышалось какое-то шуршание и, кажется, далекий, слабо различимый шепот.
Наконец вновь раздался вальяжный голос Леща.
— Слышь, браток, бридж так бридж… Что один вокзал, что другой… Только не опаздывай и не болтай, а то пожалеешь, что на свет родился…
Но для начала Сашок пожалел, что согласился на эту идиотскую «стрелку» — что за жаргон, в самом деле, кретинский…
Может, не ходить все же? Или действительно обратиться в полицию — спасибо Лещу за идею? Думал, думал Сашок, да так ничего и не придумал. Все откладывал решение на потом и не заметил, как наступил роковой день. Оказался он, как всегда, на платформе станции «Ландон бридж», где он обычно садился в поезд. Посмотрел на часы — без двадцати двух минут восемь. «Батюшки-светы, да не четверг ли сегодня?» — спросил себя Сашок и тут же ответил сам себе утвердительно: «Конечно, четверг! День этой, как ее, стрелы, что ли? Или стрелки? В общем, переговоров с бандитами». Переговоров, которые ничем хорошим кончиться не могли. Но еще не поздно было уехать. Вскочить на любой поезд и ускользнуть. И все, привет горячий! Стрелкуйтесь тут сколько хотите сами. А меня увольте!
Но, с другой стороны, не простят ведь. Опять, наверно, на счетчик поставят или что-нибудь в этом роде. Что там у них в блатном мире полагается за уклонение от переговоров, на которые ранее дал согласие? По этим их — «понятиям», так, что ли, называются их бандитские правила? Вдруг откуда-то пришло в голову где-то слышанное блатное выражение: «За базар ответишь». Нет, это же надо так издеваться над родным языком!