На этот раз Кэт не глядела на принца, — она и так знала, что он будет танцевать, танцевать и танцевать. Зато она увидела малютку-эльфа с серебряной палочкой в руках и вдруг услышала, как одна фея сказала другой:
— Если этой палочкой три раза дотронуться до уродливой сестры Кэт, она снова станет такой же красивой, как была.
Тут Кэт пустила один орешек по полу, и он покатился прямо к маленькому эльфу. Так она пускала орешек за орешком. Малютка-эльф бросил серебряную палочку и стал собирать орешки. И ничего удивительного в этом нет: ведь не каждый день удается малюткам-эльфам грызть орешки, а серебряных палочек у них сколько угодно! Кэт подхватила палочку и спрятала ее под плащом.
Но вот, как и в прошлый раз, прокричал петух, и они поехали домой.
Не успела Кэт вернуться, как тут же побежала к Энн и три раза дотронулась до нее серебряной палочкой. И — о, чудо! — овечья голова с торчащими ушами, жесткой шерстью и всем прочим снова превратилась в хорошенькую девичью головку. Энн стала даже еще красивее, чем была.
На третью ночь Кэт согласилась стеречь больного принца только при условии, что, если принц поправится, она выйдет за него замуж. Она уже полюбила принца и не хотела с ним расставаться.
Все шло как и в прошлые две ночи. На этот раз малютка-эльф играл птичкой, и Кэт услышала, как одна фея сказала другой:
— Если больной принц съест три кусочка этой птицы, он снова станет таким же здоровым, как был.
Кэт, недолго думая, пустила один за другим все свои орешки; они покатились к малютке-эльфу, и он бросил птичку. А Кэт взяла ее и спрятала под плащом. Тут и петух прокричал, и они с принцем отправились домой.
На этот раз, когда они вернулись, Кэт не стала щелкать орешки, — ведь она отдала их все малютке-эльфу, да к тому же у нее нашлось дело поважнее. Она тотчас развела огонь, ощипала птицу и принялась ее жарить. И вскоре в комнате так вкусно запахло жареным, что больной принц проснулся и сказал:
— Ах, как бы мне хотелось отведать кусочек этой птицы!
Кэт дала ему кусочек, он съел и тут же приподнялся на локте и сказал:
— Ах, как бы мне хотелось съесть еще кусочек!
Кэт дала ему второй кусок. Тогда принц сел на постели и снова попросил:
— Ах, вот бы мне и третий кусочек!
И Кэт дала ему третий кусок, и он встал — здоровый и сильный, сам оделся и сел возле огня. И когда наутро к принцу, как обычно, вошли король с королевой, они увидели: сидят принц и Кэт рядышком и весело болтают. Король и королева так обрадовались, что тут же попросили Кэт обвенчаться с принцем.
А тем временем младший принц встретил в саду Энн и влюбился в нее, — впрочем, так случалось с каждым, кто видел ее милое, хорошенькое личико.
И вот больной принц женился на здоровой принцессе, а здоровый принц — на больной принцессе.
Правда, старший принц и принцесса Энн уже больше не болели, а потому Кэт и принцу больше не надо было ездить в зеленую страну эльфов. Но вы не думайте, что с тех пор феи перестали танцевать! Нет, они каждую ночь танцуют. Только вот с кем? И какого цвета у них платья? И так же ли сладко звучит их музыка? — этого я не могу вам сказать.
Мистер Майка
Томми Граймс бывал то хорошим мальчиком, то плохим, но уж если плохим, то из рук вон плохим. И тогда мама говорила ему:
— Ах, Томми, Томми, будь умницей. Не убегай с нашей улицы, а то тебя заберет мистер Майка!
Но все равно, когда Томми бывал плохим мальчиком, он обязательно убегал со своей улицы. И вот как-то раз не успел он завернуть за угол, как мистер Майка схватил его, сунул вниз головой в мешок и понес к себе.
Пришел мистер Майка домой, вытащил Томми из мешка, поставил его на пол и ощупал ему руки и ноги.
— Да-а, жестковат, — покачал головой мистер Майка. — Ну, да все равно, на ужин у меня больше ничего нет, а если тебя проварить хорошенько, получится не так уж плохо. Ах, господи, про коренья-то я и забыл! А без них ты будешь совсем невкусный. Салли! Ты слышишь? Поди сюда, Салли! — позвал он миссис Майку.
Миссис Майка вышла из другой комнаты и спросила:
— Что тебе, дорогой?
— Вот мальчишка — это нам на ужин, — сказал мистер Майка. — Только я забыл про коренья. Постереги-ка его, пока я за ними схожу.
— Не беспокойся, милый, — отвечала миссис Майка, и мистер Майка ушел.
Тут Томми Граймс и спрашивает миссис Майку:
— А что, мистер Майка всегда ест на ужин мальчиков?
— Частенько, малыш, — отвечает ему миссис Майка, — если мальчики плохо себя ведут и попадаются ему на дороге.
— Скажите, а нет у вас еще чего-нибудь на ужин, кроме меня? Ну хоть пудинга? — спрашивает Томми.
— Ах, как я люблю пудинг! — вздохнула миссис Майка. — Только мне очень редко приходится его есть.
— А вы знаете, моя мама сегодня как раз готовит пудинг! — сказал Томми Граймс. — И она вам, конечно, даст кусочек, если я ее попрошу. Сбегать принести вам?
— Да ты неглупый мальчонка! — обрадовалась миссис Майка. — Только смотри не мешкай, обязательно возвращайся к ужину.
Томми бросился наутек и был рад-радешенек, что так дешево отделался.
И много-много дней после этого он был таким хорошим мальчиком, о каком только мечтать можно. И ни разу, ни разу не убегал со своей улицы.
Но не мог же он всегда оставаться хорошим! И вот в один прекрасный день он опять забежал за угол. И надо же было так случиться, что не успел он оказаться на другой улице, как мистер Майка заграбастал его, сунул в мешок и понес домой.
Притащил он Томми к себе, вытряхнул его из мешка и тут же узнал.
— Э-э, — говорит, — да ты, никак, тот самый мальчишка, что сыграл с нами скверную шутку! Больше тебе это не удастся! Я теперь сам тебя постерегу. Ну-ка лезь под диван!
Пришлось бедному Томми лезть куда велено, а мистер Майка уселся на диван и принялся ждать, пока вода в котле закипит. Ждал он, ждал, а вода все не закипала, так что, наконец, мистеру Майке это надоело, и он сказал:
— Эй ты, там, внизу! Высунь-ка сюда ногу, я ее привяжу, чтобы тебе не удалось улизнуть на этот раз.
Томми высунул ногу, а мистер Майка распоясался и поясом привязал ее к дубовому столу крепко-накрепко. Потом позвал:
— Салли! Салли, дорогая!
Но никто не ответил. Тогда мистер Майка вышел в соседнюю комнату поискать миссис Майку, а пока искал, Томми выбрался из-под дивана и бросился к двери. Ведь высунул-то он из-под дивана не свою ножку, а диванную.
И вот вернулся Томми Граймс снова домой и больше никогда-никогда не забегал за угол до тех самых пор, пока не вырос большой и ему не разрешили ходить всюду одному.
Дик Уиттингтон и его кошка
Очень давно, с тех пор прошло уже лет пятьсот, а то и больше, жил в Англии мальчик по имени Дик Уиттингтон. Отец и мать его умерли, когда он был совсем маленьким.
Дик был так мал, что еще не мог работать. Туго приходилось бедняжке. Обедал он скудно, а завтракать часто и вовсе не завтракал. Люди в его деревне были бедные и не могли ему дать ничего, кроме картофельных очисток да изредка черствой корки хлеба.
Но Дик не унывал и чувствовал себя совсем неплохо. Особенно любил он послушать, что говорят фермеры или какие-нибудь заезжие торговцы. Каждое воскресенье Дик приходил к деревенскому трактиру и, примостившись у придорожного столба, стоял и слушал. День бывал базарный, и все заходили в трактир выпить кружку-другую эля, а заодно и обсудить сделку или рассказать новости.
Там Дик и наслушался всяких небылиц про большой город Лондон.
А в те времена, надо вам сказать, деревенские жители полагали, что в Лондоне живут одни знатные господа, которые целыми днями только и делают, что поют да танцуют, и что все улицы в Лондоне вымощены чистым золотом.
И вот раз, когда Дик, как обычно, стоял у придорожного столба, через деревню проезжала большая повозка, запряженная восьмеркой лошадей с бубенчиками. У трактира возчик соскочил с козел, чтобы выпить кружку эля, и Дик, набравшись храбрости, спросил его:
— Куда вы едете?
— В Лондон, куда же еще! — ответил возчик.
— Эх, вот бы мне туда попасть! — вздохнул Дик.
И он рассказал возчику, что у него нет ни отца, ни матери и что ему давно хочется поехать в Лондон, посмотреть на чудеса, про которые он слышал. Ну, возчик был малый добрый и велел ему садиться рядом на козлы.
— А когда в другой раз поеду через вашу деревню, отвезу тебя назад, — сказал он, и они тронулись в путь.
Добрались благополучно до Лондона и покатили по лондонским улицам. Дик не уставал дивиться высоким башням, богатым соборам да церквам. Но ему не терпелось увидеть скорее золотую мостовую. И когда возчик остановился у какой-то гостиницы, Дик соскочил на землю и стал оглядываться по сторонам. Ему казалось: сто́ит только завернуть за угол, и он сразу увидит мостовую, мощенную золотом.
Но он обегал все улицы, а золота не нашел. Дик устал, и есть захотелось. И вот, измученный, полумертвый от голода, он свалился у дверей мистера Фи́тцуоррена, богатого купца. Там его приметила кухарка — презлая женщина.
— Что тебе здесь надо, ленивый бродяга? — закричала она на бедного Дика. — Отбою нет от этих нищих! Если ты не уберешься отсюда, я тебя помоями окачу!
Но тут как раз вернулся домой к обеду сам мистер Фитцуоррен. Он увидел у своих дверей грязного и оборванного мальчика и спросил его:
— Почему ты здесь лежишь? Ты ведь большой, мог бы работать. Лентяй, верно?
— Что вы, сэр! — ответил Дик. — Вовсе я не лентяй. Я всей душой рад бы работать, да никого здесь не знаю.
— Бедняга. Ну, вставай! Пойдем со мной.
И он отвел его в свой дом, велел накормить хорошенько и дать ему посильную работу.
Дик совсем счастливо зажил бы в доме этого доброго купца, если бы не злобная кухарка. Она то и дело говорила ему: