«Отлично, – сказал я, – тогда я хочу прервать контракт». «Не вопрос, – сказал оператор, – вы можете сдать роутер в течение 14 дней с момента приобретения». «Прекрасно, – сказал я, – но я не буду в Лондоне еще месяц. Могу ли я остановить контракт и сдать роутер позже?» «Разумеется, у нас же самый лучший сервис! – сказал оператор. – Сейчас вам надо идентифицироваться, и мы примем вашу заявку на прекращение контракта». «Великолепно, – сказал я, – но я уже три раза идентифицировался у ваших коллег сегодня. Разве этого не хватит?» «Не хватит», – сказал оператор. «Не проблема, – ответил я, – я это уже три раза сделал!» «Давайте начнем, – сказал оператор, – назовите мне ваш ПИН»
Это было что-то новое – никакого ПИНа с роутером мне не выдали. «Ну ладно, – сказал оператор, – тогда скажите, сколько у вас контрактов с “Водафоном”?» Тут я окончательно впал в ступор: во-первых, я не понимал, является ли мой телефонный номер отдельным контрактом; во-вторых, я не помнил, на кого записан телефон моего сына: на меня, на жену или вообще на старшую дочь. Все это я честно изложил оператору. «Вы не прошли идентификацию, – ответил он, – и я не могу остановить ваш контракт».
Яйцо продолжало жить у меня на полке. Когда я вернулся в Лондон (из-за локдауна мы не торопились, так что контракту было уже почти три месяца, когда я снова оказался вблизи салона «Водафона»), я зашел в салон. Ожидая ответа, что отменять контракт поздно, и мои 200 фунтов пропали, получил совершенно другой: «Мы не можем отменить контакт в салоне, вы можете сделать это только онлайн».
Я снова зашел на сайт «Водафона», вооружившись добытым из бумажек, полученных при покупке контракта, знанием о номере контракта, номере симки, и заручившись туманным советом менеджера салона: «Попробуйте год вашего рождения как ПИН, мы часто ставим такой ПИН, не спрашивая клиентов». Сайт уверенно идентифицировал меня по моему мейл-адресу и предложил мне общаться о моем номере телефона: он не понимал, что на один мейл адрес записан и телефон и mobile wi-fi. Последним шансом был звонок оператору. ПИН сработал (!!!), я идентифицировался и наконец получил тот ответ, которого ждал: я опоздал, 200 фунтов пропали, для разрыва контракта я должен позвонить через год.
Кстати, я проводил себе Интернет на Кипре через местного оператора (не через «Ситу», которая гордо называет себя Cyta-Vodafone, но в салоне, которой в ответ на просьбу настроить водафоновский телефон ответили, что с «Водафоном» они ничего общего не имеют). Я сделал заказ в 16 часов вечера. В 10 утра двое рабочих – турок и малазиец – уже устанавливали у меня Интернет. В 11 утра он работал как часы. Я оплатил только стоимость роутеров, остальное бесплатно. Еще в салоне я безуспешно пытался выяснить, как войти в личный кабинет на сайте и оплатить трафик. Девушка все время говорила мне «Вы не волнуйтесь, мы вас не отключим. Мы вам вообще, наверное, подарим трафик до Нового года, а потом просто переводите нам деньги помесячно, можете после конца месяца». Вопрос «как переводить» оставался без ответа, видимо греческая девушка с длинным носом и огненно-черными кудрями думала, что господин с ней шутит (она явно не знала ничего о «Водафоне»). Правда раскрылась уже в январе, когда напользовавшись бесплатным трафиком, я решил все же заплатить за январь. Я зашел на сайт, нажал кнопку «оплатить», ввел свой мейл, ввел сумму, ввел реквизиты российской карты, нажал OK. Сайт сказал: «Эвхаристо». Я не поверил и поехал в салон.
Та же девушка на том же месте. «Скажите, можно ли проверить мой платеж?» – спросил я. Девушка захихикала, но без энтузиазма. «Господин видимо решил поухаживать, но он стар и глуп», – скорее всего, думала она. «Конечно, – сказала девушка, – какой у вас мейл?» Платеж оказался на месте. «Скажите еще, милая девушка, – спросил я несколько ошарашенный доступностью сервиса, – если я хочу заморозить контракт на время, когда я уехал – как это сделать?» «Позвоните нам и скажите, что вы уезжаете. А когда будете приезжать, позвоните, и мы включим трафик». – «И вы не будете меня идентифицировать по телефону?!» Тут девушка захихикала громко и искренне. «Какой смешной господин, – наверное подумала она, – как он нелепо ухаживает за мной. Что он хотел, чтобы я делала ему по телефону?»
В общем, остров острову рознь. А с «Водафоном» я все равно не расстанусь: в моем районе в Лондоне (десять минут на такси до центра) только у «Водафона» приемлемое покрытие.
Глава 8Город
Мы живем в Лондоне. Собственно, жить в большом шумном городе, в котором цены на недвижимость определяются арабскими шейхами и российскими чиновниками, а уровень чистоты – нелегальными мигрантами, никогда не было моей целью.
Я хотел бы провести последние десятилетия жизни где-нибудь на природе, среди холмов, дубрав и озер Суррея или Оксфордшира: сидеть за большим письменным столом в громадном кабинете с эркерным окном и камином, пить виски в гостиной, выходящей на лес, а чай – в столовой, смотрящей на бескрайнее поле. Я – интроверт, я люблю людей в медицинских дозах, цивилизацию – по телевизору, искусство – в альбомах, звуки – текущей воды и горящего костра. Я бы вставал рано, пил с женой кофе на кухне, под окном буйно росли розовые кусты, работал до обеда, гулял и ездил верхом по окрестностям, ходил в местный паб раз в неделю, играл в теннис и петанк с парой соседей, чьи дома стояли на расстоянии не менее полумили от моего (мы обсуждали бы деревенские новости и очередного премьера Британии), ловил рыбу в море или местных речках; иногда, нечасто, я заезжал в Лондон в театр или галерею (и конечно – пообедать в «Хайде» с кем-нибудь из прошлой, российской жизни), чтобы потом полмесяца жаловаться жене на шум Лондона, его пробки и плохую кухню. Я завел бы собаку – шотландского сеттера, и, возможно, даже пару овец – их очень смешно стричь. На нашем участке в десять акров жили бы белки и совы, иногда появлялось бы семейство лис, и мы старались бы их отвадить, но не слишком сильно. Изредка к изгороди выходили бы олени из леса – тут их так много, что в butcheries оленина стоит дешевле говядины (но об этом – в главе «кухня»). На шабат мы иногда принимали бы гостей из Лондона; на каникулы – внуков; иногда у нас даже гостили бы друзья – мы были бы рады, но не меняли бы свой образ жизни.
«Да, – сказала моя жена. – Отлично. Только мы должны жить рядом с театрами и музеями, так чтобы можно было возвращаться из них пешком. И еще вокруг должно быть много людей – я не могу без людей. Я этот карантин уже не могу выносить – мне кажется еще чуть-чуть, и я сойду с ума, брошусь на улицу и буду трогать всех подряд. А ты хочешь, чтобы мы провели на карантине остаток жизни».
В общем, мы живем в Лондоне.
Лондон, который Алиса считала столицей Парижа (в этом что-то есть, как минимум претензия на это у англичан была в течение веков, и если бы не Жанна Д’Арк, она могла реализоваться[4]), существует около двух тысяч лет. Создавали его римляне, расширяли саксы, обогатили евреи, закономерно затем изгнанные, превратили в крепость норманны, в него заглянули на несколько лет французы – поправить и пограбить, превратили в столицу всего острова шотландцы, строили индустрию ирландцы, но сегодняшний облик его определяют вовсе не они и даже не их ядерная смесь, называемая «британцами». Облик Лондона складывается из индийских, арабских, китайских, русских, французских и американских черт. Но обо всем по порядку.
В «Хрониках хищных городов» Лондон выбран в главные герои не случайно. Римский Лондон – форпост на берегу Темзы был компактным. О его размерах напоминают неожиданные – gate в названиях улиц или районов (единственным исключением является Newgate, ну так он на то и new, чтобы не быть римским). Настоящий Лондон начинался у Тауэра (мрачного норманнского форпоста при мосте), простирался от Темзы до улицы с говорящим названием London Wall и заканчивался примерно в районе St. Paul cathedral – во все стороны пятнадцать минут пешком. Столичный Лондон окружали деревни, но город рос, и они постепенно поглощались столицей; рядом росли другие города – такие как Вестминстер, сформировавшийся вокруг дворца ранних норманнских королей, которые не хотели жить в грязи и шуме столицы (как я их понимаю!). Потом наступала очередь более удаленных деревень; в итоге – города встречались и Лондон пожирал их.
Сегодня Лондон – это все еще совокупность деревень; английский дух свободы заставил бывшие деревни сохраниться под единым покрывалом города. В результате Лондон остался лоскутным, как клетка с множеством ядер. Каждое ядро (Камден, Челси, Кенсингтоны – целых два, южный и северный, Сент-Джонс-Вуд, Суисс-Коттедж, Ислингтон и многие другие) имеет свой центр, вернее центральную улицу, ее называют high street; на ней расположены магазины и рестораны, где встречаются местные жители. Между деревнями раньше были дороги, консервативные англичане превратили их в улицы, но название осталось – и лежат через Лондон множество roads, напоминая о былом сепаратизме.
Вообще, к улицам в Лондоне отношение особое – они имеют не только имена, но и родовые фамилии. Street – это как Smith или Иванов – улица как улица, ничего особенного. Зато Crescent – это улица с претензией, изогнувшаяся в виде полумесяца. Lane – это если много деревьев или рядом с парком. Road – бывшая дорога между деревнями, но иногда – просто улица. Avenue – это обычно широко и далеко, но не всегда (есть выскочки). Quay – по берегу реки. Close и End – тупик, отличия не ясны. Vale и Hill – для улиц «с ландшафтом», соответственно вогнутых и выпуклых. Place – вообще площадь, но множество улиц присвоили себе это название без всяких оснований. Walk – улица, которая мечтала бы стать пешеходной, но не получилось. Way – улица с претензией на стратегическое направление. Terrace – любая улица, если на ней плотно стоят terraced houses – таунхаусы, впрочем на многих terraces перестройки давно уже сменили типы домов, а название осталось, да и таунхаусы стоят на многих улицах, не носящих этой фамилии. Mews – проулки, а не улицы, когда-то «задворки» в прямом смысле. На них выходили дома прислуги при больших господских, смотрящих на широкую улицу. Row – просто другая фамилия улиц, ничего специфического. Square – изначально площадь, но перестройки превратили некоторые из них в чистые улицы. Gardens – улица вдоль маленького парка (настоящего или бывшего, или даже планировавшегося, но не случившегося). Yard – тоже просто улица, возможно когда-то ограничивавшая большой двор или дом римского типа с внутренним двором, но те времена для Yards давно прошли. То же самое касается и Court. Наконец есть еще загадочная уличная фамилия Grove, что бы это значило, я не разгадал – вроде бы рощи в городе быть не должно.