2.1. Зарождение шотландского футбола
Вышли мы все из народа
Шотландцы ведут свое происхождение от пиктов — сурового воинственного племени, с успехом населявшего северную часть Британии за восемнадцать веков до футбольной эры. Ничего не могли с пиктами поделать римляне, захватившие южную и центральную часть острова — не помогли ни передовое вооружение, ни идеальная дисциплина. Даже знание латыни не помогло. Для устрашения цивилизованных легионеров пикты разрисовывали себя темно-синей краской, становясь на лицо ужасными, недобрыми внутри и предельно живописными. Английское слово «picture» (картина) как раз и связано с названием этого племени — «пикты». И мы, нанося сегодня татуировку на тело, становимся в определенной исторической степени этими самыми пиктами — дикими, свирепыми, кровожадными, в общем — неотразимыми.
Император Адриан, договорившись со всеми соседями огромной Римской империи, с пиктами договориться так и не смог — крутые северные парни продолжали изводить защиту императора своими бесконечными результативными атаками, вынудив Адриана построить в начале II века высокий оборонительный вал, перекрывший Северную Британию с запада на восток в районе Ньюкасла (императору повезло — не каждую страну можно за одну пятилетку перекрыть с запада на восток).
Но что пиктам Адрианов вал? — разрисовав себя с особой тщательностью, они все равно прорвались в стремительной контратаке на английскую территорию, — не сразу, правда, но зато с завидной и надолго запоминающейся удалью, дойдя аж до самых британских ворот — города Лондона. В Лондоне пикты знатно погуляли — сожгли полгорода, празднуя взятие ворот, и ликвидировали изрядную часть местного населения, усомнившегося в целесообразности праздничного пожара. Римляне, подтянув резервы, вытеснили гостевую команду северян на ее половину поля, но уже не так легко и эффективно как раньше — в рядах легионеров появляется все больше мигрантов и гастарбайтеров, и как следствие этого — захромала дисциплина и стала стремительно увядать латынь. В конце концов римляне и вовсе уйдут из Британии — останавливать Аттилу, который со своими товарищами с востока (по имени гунны) реально посягал на целостность древнеримской империи на континенте.
Не успели пикты обрадоваться единоличному лидерству на британском острове, как на смену римлянам пришли с юга германские команды англов, саксов и ютов, а с востока стали давить на психику убойные ребята из сборной Норвегии — их в Европе шепотом называли викингами и боялись пуще смерти (ведь перед матчами их атакующая линия принимала допинг в виде сырых мухоморов и была практически неудержима на поле). За десять веков до футбольной эры, устав воевать против всех, пикты соединились с ирландскими скоттами и образовали государство, которое вредные англичане, припомнив пиктам — как те отжигали в их столице, — назвали не Пиктландией, а Скотландией или Шотландией.
Новоиспеченные шотландцы пару веков отбивались от викингов и семь веков от англичан, жаждущих покорить неугомонного северного соседа. Отбивались бы и дальше, если б у враждовавших не появились общие короли и коммерческие интересы. Против своего же короля и личной выгоды не попрешь — пришлось подписывать унию о дружбе и любви с доселе ненавистными англичанами.
Но нет худа без добра: межнациональное бракосочетание позволило горцам перековать мечи на мячи. Ну а поскольку руки гордого пикта или настороженного скотта всегда должны покоиться на рукоятке кинжала — мало ли что судьба уготовит — в качестве основного национального развлечения была выбрана игра в мяч ногами.
В футбол в Шотландии играли и раньше. И так же, как и в Англии, местные короли запрещали футбол, отвлекавший население от сельскохозяйственной деятельности и военной подготовки, причем первый официальный декрет о запрете этой игры был издан еще Яковом I в начале V века до футбольной эры (1424). Особенностью же шотландского футбола во времена позднего Средневековья, своего рода ноу-хау пиктов и скоттов, было применение игроками огнестрельного оружия во время матча. В самом деле — куда гордому шотландцу девать руки, если мяч ими трогать нельзя, а за пазухой пистоль? И почему бы не прервать прорыв по флангу метким выстрелом, тем более если в соперниках — представители враждебного клана?
Применение оружия во время матчей массового характера не приобрело (хотя зрителям нравилось), но свой след в истории футбола оставило: игроки стали гораздо активнее распространять свой футбольный опыт, причем не только среди мужчин, которые так и норовили пасть смертью храбрых, но и среди женщин. И вскоре в горных районах Шотландии появился удивительный обычай: одинокие девушки клана по особым праздникам играли в футбол с замужними. Эти матчи собирали огромную аудиторию. Мужчины внимательно следили за действиями своих жен, ведь если женщина беспричинно меняет свою игровую позицию, ошибается при передачах и выбивает мяч в аут — вероятность ее измены в супружеской жизни весьма высока. Холостые же юноши, наблюдая за ходом матча, подыскивали себе будущую спутницу. Впервые в истории человечества невеста выбиралась, исходя из того, как она играла в футбол — как принимала решения на поле и вписывалась в командную игру… Точность выбора была на редкость высока — в жене, выбранной на футбольном поле, муж был абсолютно уверен. Такие супруги жили в стабильном согласии и умирали в один день, когда их со скалы сбрасывали представители соседнего клана.
Наконец — в 1824 году в столице Шотландии, суровом и величественном Эдинбурге, было создано первое зафиксированное футбольное формирование. Молодые потомки пиктов и скоттов встречались по субботам в местном лесопарке, делились примерно поровну и гоняли мяч под восторженные крики местных жителей, собиравших в округе грузди и лисички. Самое главное — то, что парни каждый раз записывали в небольшие блокноты с названием «Foot-Ball Club» свои фамилии и правила, по которым они в тот день намеревались играть. Несколько таких блокнотов уцелели и стали одной из главных британских реликвий наряду с Великой хартией вольностей, подписанной чуть более шестисот лет назад коварным Иоанном Безземельным.
Но дальше — эстафету первородства перехватили вечные соседи и соперники шотландцев: потомки бриттов, англосаксов и нормандцев, скрывающиеся и поныне под псевдонимом «англичане». Проявив чудеса интуиции, изобретательства и управления, англичане опередили шотландцев на всех основных этапах появления новой игры. И футбольное Рождество (1863) — за Англией, и в ясли пошел футбол в этих краях, и на ноги встал именно здесь… Шотландцы же шли проторенным англичанами путем с отставанием от двух до десяти лет по каждому пункту.
Итак…
В дальний путь на долгие года
Четвертый год футбольной эры (1867) — в Глазго создается первый футбольный клуб — «Куинз Парк» (в Англии первый клуб — «Шеффилд» — был создан за 10 лет до этого), который, согласившись с правилами английской Футбольной Ассоциации, сумел дважды дойти до финала Кубка Англии. И это притом что игрокам приходилось преодолевать не только расстояния, но и позицию истинных патриотов Шотландии, воспринявших футбол в штыки — ведь это была игра ненавистных завоевателей! Но ничего уже не могло удержать парней из «Куинз Парка» — они полюбили футбол до такой степени, что первыми в мире научились играть накоротке, отдавая мяч друг другу не только вперед, но и назад и даже поперек поля. При такой игре, которую уже вполне можно было назвать комбинационной, футболисты постоянно оказывались перед выбором одного варианта из многих, а значит — им приходилось быстро думать, оценивая текущую ситуацию, и принимать оперативные эффективные решения.
Сегодня (когда легко преодолевать расстояния, и истинные патриоты занимают другие позиции) в воздухе витает огромное количество стереотипов, с виду безвредных. Например, такой: «футбол изначально был игрой рабочего класса». С одной стороны, это, конечно, так. Но с другой…
Если посмотреть на фотографии команды «Куинз Парк» 1874 года, то малограмотных неквалифицированных рабочих увидеть на них просто невозможно. Там совершенно другие лица — благородные, умные, квалифицированные. И напротив — как часто сегодня, когда футбол перестал быть «игрой грубого и неотесанного пролетариата» и стал игрой успешных причесанных миллионеров, мы наблюдаем подобные лица среди футболистов?
Девятый год футбольной эры (1872) — мы снова в Глазго: формируется команда «Рейнджерс», которая считается протестантским клубом, в отличие от католического «Селтика».
Как вы знаете, Англия отказалась от католичества не вследствие общенационального диспута об упрощении мессы, сокращении таинств и ликвидации посредников между простым англичанином на земле и Создателем англичан на небесах, а в результате домогательств Генриха VIII к Анне Болейн, работавшей фрейлиной его первой жены. «Сначала разведись, — заявила ему смелая и смекалистая женщина, — а потом уж я сменю строгость на ласку». Но папа римский, главный по католичеству, в ответ на запросе о разводе, сказал чисто как Верещагин: вот что, ребята — пулемета, то есть развода, я вам не дам! — и Анна хладнокровно продолжила отбивать гормональные атаки короля. Тогда вконец истомившийся Генрих VIII решил добиться освобождения своею собственной рукой, быстро реформировал англиканскую церковь и сам стал местным английским папой. Сам себя развел, сам себя женил. Вроде получилось.
В этом же году — и снова в Глазго — состоялся первый международный матч на стадионе «Хэмпден Парк», который организовали англичанин Олкок и шотландец Киннэрд. За Шотландию играли футболисты одного клуба — «Куинз Парк» (играли в синих футболках с эмблемой цветка чертополоха на груди, который стал национальным символом шотландского народа: вероломные викинги, высадившись на побережье, пытались остаться незамеченными и шли к лагерям мирно спящих шотландцев босиком, но, наступив на чертополох, орали благим матом, отчего пикты и скотты пробуждались и встречали захватчиков во всеоружии). Англия была представлена игроками девяти различных команд (наибольший вклад внес Оксфордский университет, делегировавший троих студентов). То, что никто никому не забил, — не означает, что ничего интересного не происходило: именно в этом матче шотландцы впервые оттянули (силой) одного нападающего в защиту, сыграв по схеме 2–2 — 6, тогда как англичане вот уже девять лет играли с семью форвардами: 1–2 — 7.
10-ый год футбольной эры (1873) — создание шотландской Футбольной Ассоциации (английская Футбольная Ассоциация, а вместе с ней и первый унифицированный свод футбольных правил, появились на свет 10 лет назад, — что и стало футбольным Рождеством, глобальной точкой отсчета всех болельщиков земного шара).
10–11-е годы футбольной эры (1873–1874) — проведен розыгрыш первого Кубка Шотландии (через два года после английского), обладателем которого заслуженно и предсказуемо стал «Куинз Парк».
20–21-е годы футбольной эры (1883–1884) — первый международный турнир: чемпионат Великобритании. Победитель — сборная Шотландии. Как говорится — отстававшие станут первыми.
24-й год футбольной эры (1887) — ирландцы-католики основывают «Селтик». Таким образом, католичество возвращалось на британский остров не только с Марией Кровавой (Кровавой Мэри), Марией Стюарт и якобитами, но и с кельтским футбольным клубом. А Анну Болейн, виновницу смены религиозной ориентации в Британии, Генрих VIII через три года счастливой совместной жизни казнил, — такая вот любовь до гроба, точнее — до эшафота.
История взаимоотношений Генриха VIII и его шести жен свидетельствует прежде всего о важности правильной селекционной работы. Жена должна подходить мужу так же, как игрок своему клубу. Когда третья супруга Генриха умерла при родах, главный советник короля, Томас Кромвель (племянник Томаса стал прадедом лорда-протектора Оливера Кромвеля, при котором в Британии сжигались театры и мячи), выслушав отчеты разосланных по заморским королевствам скаутов, решил привезти боссу очередную невесту — Анну Клевскую — из Северной Германии. Таким образом, и гормональный всплеск монарха направится в нужное русло и с германцами можно будет дружить против французов и испанцев. Король был в целом не против, но заявил, что перед помолвкой должен лично ознакомиться с объектом своего будущего вожделения. Своего рода, обязательный медосмотр нового игрока перед подписанием контракта. Томас Кромвель, крепкий хозяйственник, посчитал, что для страны будет очень дорого привозить Анну Клевскую вместе с агентами, массажистами, подружками и физиотерапевтами, а потом увозить ее обратно, если медосмотр пройден не будет. Не будем забывать, что в те давние годы селфи на смартфон жениху невеста послать не могла, и фотку на «мыло» — тоже. Поэтому Томас Кромвель находит модного европейского художника — Ганса Гольбейна-младшего — и говорит ему: «Послушай, Ганс, Британия в опасности!» Гольбейн ему в ответ: «800 золотых. А что нужно сделать?» — «Портрет Анны Клевской — срочно!» Гольбейн Младший заказ принял, но тоже решил сэкономить и написал картину по уже нарисованному портрету более слабого мастера, только лицо сделал побелее да блеска в глазах прибавил. Как следует прибавил: что называется, приукрасил ту, которую не видел. Пятидесятилетнему Генриху белолицая девушка с блестящими глазами понравилась — Гольбейн рисовать умел — и, дав согласие на брак по портрету, король с нетерпением ожидал виртуальную возлюбленную с континента. Но когда Тюдор увидел Анну Клевскую, сходившую с корабля на предполагаемый бал, то чуть не взорвался от негодования. Что это? Где белизна? Где блеск в глазах? Томас Кромвель тут же отправился в Тауэр и был казнен — за провал селекционной работы, — а от бедной Анны, которую помазанник Божий называл не иначе, как «фламандской кобылой», откупились весомой пенсией и двумя поместьями. Гольбейн Младший, приукрасивший невесту, лег на дно Европы, накрывшись мольбертом, и в страхе дожидался, когда английский папа отойдет от справедливого возмущения и перейдет к очередному гормональному всплеску. Гансу сильно повезло в этой печальной истории, которая развивалась и дальше: отойдя от возмущения, Генрих на скорую руку женился и свою пятую супругу казнил уже менее, чем через год страстной любви и дружбы. Горячим, неуемным и легким на уничтожение жен был этот Тюдор. Ему бы в футбол играть центральным полузащитником — всех бы сборная Англии рвала на поле… Но мы отвлеклись.
25-й год футбольной эры (1888) — разыгрывается звание чемпиона острова среди клубных команд, за которое поборолись обладатели двух Кубков: английского — «Вест Бромвич Альбион» и шотландского — «Рентон». Надо ли уточнять, что победили шотландцы?
27-й год футбольной эры (1890) — образование шотландской Футбольной Лиги (через 2 года после английской). В первом чемпионате Лиги «Рейнджерс» и «Дамбартон» набирают равное количество очков, переигровка также завершается вничью, и обе команды объявляются победителями, причем каждая владеет трофеем по 6 месяцев. Все по-честному, по графику.
30-й год футбольной эры (1893) — введение профессионализма в шотландском футболе (через 8 лет после Англии). Шотландская Футбольная Ассоциация (ШФА), прямо как Мальчиш-Кибальчиш, до последнего сопротивлялась наступавшим со всех сторон буржуинам, которые требовали легализовать зарплатные и трансферные выплаты футболистам во имя нормального бизнеса и оборота капитала. Но легализованные профессиональные отношения в Англии приводили к колоссальной утечки футбольных талантов с севера Британии, и на 30-м году футбольной эры ШФА капитулирует, открывая шлюзы футбольному профессионализму.
35-й год футбольной эры (1898) — в чемпионате Шотландии побеждает «Глазго Рейнджерс» с фантастическим результатом — 18 побед в 18 матчах! В Англии за 127 лет проведения национальных чемпионатов только два раза команды-чемпионы — «Престон» (18 побед и 4 ничьих) и «Арсенал» (26 побед и 12 ничьих) — смогли пройти турниры непобежденными, но вот сыграть еще и без ничьих английским клубам пока что не удавалось.
Итак, мы видим, что у шотландцев все в футболе происходило на несколько лет позже, чем в Англии — налицо своеобразная футбольная задержка в развитии. Но, опаздывая по времени, они опережали своих южных соседей по качеству и пониманию игры.
С 1872 по 1900 год сборная Шотландия сыграла 71 международный матч, выиграв 51.
Из них со сборной Англии шотландцы встретились 26 раз. В 14 матчах — победили, 6 раз проиграли и столько же свели вничью. А если мы возьмем первые 13 матчей, сыгранных до 1884 года, то результат будет просто ошеломительный: 9 побед, 2 поражения при 2 ничьих. 43 мяча забито, 23 пропущено.
До этого таких убедительных побед над сборной Англии Шотландия добивалась только дважды за всю свою историю:
— у Стерлингского моста (1297 год), когда войско бескомпромиссного, не сдружившегося со знатью Уильяма Уоллеса потеряло 1000 убитых против 6000 убитых англичан (победа 6–1);
— при Бэннокберне (1314 год), когда получивший роковое знамение от паука на потолке Роберт Брюс разменял 4000 убитых шотландцев на 10 000 убитых англичан (победа 5–2).
А через пять с половиной веков на футбольных полях дело было так:
— в 1876 году в Глазго потомки пиктов и скоттов громят англичан 3–0;
— в 1877: в Лондоне 3–1;
— в 1878: в Глазго 7–2;
— в 1881: в Лондоне 6–1;
— в 1882: в Глазго 5–1…
Казалось — дух Роберта Брюса витал над футбольными полями, поочередно воплощаясь в каждого игрока «клетчатой материи». А на замену уставшего духа Брюса во вторых таймах вылетал дух Уоллеса, придавая второе дыхание непокорным шотландцам…
Но не только тени великих предков помогали гордым северянам. Шотландцы побеждали за счет более рационального расположения игроков на поле и комбинационной игры, они первыми уменьшили количество нападающих, усилив центр поля.
Но почему после 1884 года результаты противостояния выравниваются? Все просто: начиная с этого года шотландская Футбольная Ассоциация отказывается вызывать в национальную сборную футболистов, играющих за пределами Шотландии. А таких футболистов — было не то что много, а очень много. И причем каких!
Именно о них — о тех шотландцах, которые составили костяк первых чемпионов Англии и научили родоначальников игры в футбол — как на самом деле надо в него играть, — наша следующая история.
2.2 Великие шотландские футболисты XIX века
Первый профессиональный, хоть и неофициальный
Ферги Сутер был, как и подобает шотландцу, каменщиком. И достаточно вольным — судя по тому, что он свободно перемещался по стране в поисках лучшей жизни. А узнав о том, что лучшая жизнь есть не только на родине, но и в Англии — причем английская лучшая жизнь еще лучше, ведь за работу с мячом там платили хоть и нелегально, но больше, чем за официальную укладку камня в Шотландии, Сутер в 1878 году едет в Ланкашир, где предлагает себя в качестве строителя оборонительных редутов на футбольном поле. Его с радостью берут — защищать подступы к воротам местного клуба «Дарвен».
К тому времени англичане раскусили, что на севере Британии есть залежи ценных ископаемых: там водились футболисты, умеющие играть в пас. В английских клубах не понимали — как это можно, получив во время игры мяч, добровольно отдать его (свое, кровное!) партнеру по команде. Это все равно, что, заработав деньги, подарить их соседу по лестничной клетке. Англичанин, завладев мячом, бежал с ним к воротам соперника, чтобы забить гол, и где в это время находились партнеры, его абсолютно не волновало. Шотландцы же, издавна привыкшие к совместным действиям в борьбе за независимость, напротив — сразу вспомнили об эффективности коллективных комбинаций и стали утирать нос англичанам в международных матчах. Англичанам за утертый нос было обидно, и стали они переманивать в свои клубы потомков пиктов и скоттов. Языкового барьера между странами не было, барьер был один: как материально заинтересовать ловко пасующих шотландцев в условиях английского любительского футбола, когда никаких денег выходящий на футбольное поле получать от клуба не мог…
Ради развития футбола пришлось пойти на сделку с законом: члены клуба «Дарвен» стали нелегально вскладчину платить Ферги и потихоньку сами учились этой странной манере поведения на футбольном поле — игре в пас. «Бей первым, Фреги!» — говорили партнеры, и Фреги пасовал и бил. Риск и вложенные средства окупились: в 1881 году «Дарвен» впервые добрался до полуфинала Кубка Англии. Но спрятать шотландца за высоким забором «Дарвену» не удалось — злостный конкурент, «Блэкберн Роверс», переманил пасующего Ферги, считающегося нынче первым футболистом, получавшим за свою игру заработную плату, то есть первым неофициальным профессиональным футболистом. Кстати, именно между игроками этих двух команд после инцидента с участием Ферги Сутера произошла первая в истории футбола драка, которая привела к остановке матча и вызову полиции. Так что и здесь Ферги сумел оказаться первым.
Можно только догадываться, насколько серьезнее были бы последствия драки, если бы она проходила в Шеффилде, где с XIV века производили ножи, которые требовались в Средние века в большом количестве — ведь до введения в обиход вилок, приличные люди обедали при помощи двух ножей…
Рыжий, шустрый, одноглазый
В этот самый Шеффилд — колыбель английской высококачественной нержавеющей стали — прибывает из Шотландии работник мяча Джимми Ланг. «Приезжай, парень, — говорили ему скауты „Шеффилд Уэнсдей“, — оформим тебя на фабрике по производству столовых приборов, заодно и узнаешь, как ножи делаются. У нас тут хорошо, — горя знать не будешь, только покажи нам, как в пас играть…» Джимми поехал.
За чисто шотландский цвет волос — а в Шотландии, как вы помните, проживает самый высокий процент рыжеволосых людей в мире, — Джимми прозвали Рыжим. У себя на родине он работал на корабельной верфи, где в результате аварии ослеп на один глаз — с техникой безопасности было в стране напряженно. Тем не менее Рыжий понял, что отсутствие второго глаза не мешает ему играть в футбол, ведь даже одним глазом он видел поле лучше, чем другие двумя. Рыжий действительно отлично играл в футбол и был востребован. Даже полуслепым.
В 1876 году он становится ведущим игроком «Шеффилд Уэнсдей», получая зарплату на фабрике по производству столовых приборов. Платили Рыжему исправно, правда для конспирации просили находиться бóльшую часть рабочего времени на фабрике. Только делать ничего, связанного с производством, не надо, а то еще испортишь. Придешь в офис, ляжешь на диван и читай себе газеты. Джимми условия устраивали. Местные и общенациональные газеты были зачитаны им до черных дыр, и потом в раздевалке Джимми проводил одноклубникам политинформацию, поскольку лучше всех в округе знал, что происходит в империи: кто куда поехал, кто откуда приехал, какие преступления совершились, и пойманы ли преступники — а также консультировал по вопросам частных продаж и вечеринок.
Как делаются ножи, шотландский легионер так толком и не узнал.
Соскучившись по милому северу, Рыжий вернется в Шотландию и даже сыграет в финале национального Кубка, но потом, истратив все деньги, вновь поедет в Шеффилд, где к тому моменту схема нелегального перевода денежных средств работнику мяча радикально изменится: теперь не надо было ходить за зарплатой в фабричные офисы. Причитающиеся шиллинги футболисты находили в раздевалке после матча в своих ботинках. Для конспирации.
Может, Джимми и не был самым первым футболистом, нашедшим в своем ботинке шиллинг, но он первым признал, что играет за деньги, что и побудило других шотландских футболистов (англичане называли их «шотландские профессора», хотя за игру в пас надо было их называть «пастырями») отправиться в Англию. Джимми дважды выступит за национальную сборную Шотландии, поиграет в профессиональном клубе «Бернли», где уже будет открыто получать заработную плату за работу с мячом из рук бухгалтера, а потом вернется в родной Глазго, где устроится стюардом на стадионе. И останется в истории первым официальным профессиональным футболистом.
Ну уж точно первым и единственным профессиональным футболистом, слепым на один глаз…
Рейдерские захваты самородков
После Ферги и Джимми шотландцы уже не стеснялись ехать в Англию на работу с мячом — причем далеко не всегда в добровольном порядке: английские клубы организовывали настоящие похищения полезных шотландских ископаемых — стремительные рейдерские захваты футболистов. Где же отлавливали злые английские джентльмены северных самородков-пастырей?
Объектами реального футбольно-пиратского нападения становились… поезда, на которых сборная Шотландия возвращалась из Лондона с международных матчей, а в роли пиратов выступали скауты английских клубов, пытавшиеся прямо в вагонах заключать с игроками привлекательные контракты. Ну, то есть дело было примерно так:
Поезд Лондон — Глазго. Осень. В вагоне спортсмены перед сном тихо читают Роберта Бернса. Лязг, скрип, звон! — дверь в вагон распахивается, в нее врываются, не по-доброму толкая друг друга, крутые бритоголовые джентльмены в смокингах, яростно размахивающие бланками договоров:
— Это футбольный захват! Всем оставаться на местах!
— Руки для подписи! Подписываем контракты!
— Зарплата — полтора фунта в неделю! Дух захватывает?
— Фунт семьдесят в неделю! Просто подпись, и вы — в английском клубе! Именно о нем вы мечтали всю свою жизнь!
— Фунт семьдесят пять — и вы не просто в клубе, а в лучшей английской команде! Плюс десять фунтов на летний отпуск!
Шотландская Футбольная Ассоциация, пытаясь бороться с нелегальной футбольной эмиграцией, в один из сезонов исключила из своих рядов шестьдесят восемь уехавших в Англию игроков.
Шестьдесят восемь футбольных эмигрантов за сезон! Это шесть полных составов!
Среди них — восемь выступали за «Престон», который, как вы знаете, стал первым чемпионом английской Футбольной Лиги, первым сделал золотой дубль, завоевав наряду с чемпионским титулом еще и Кубок Англии, и не проиграл в победном сезоне ни одного матча. Как говорил персонаж одной английской книжки — все это неспроста.
Демоны!
Капитаном «Престона» был шотландец Ник Росс с выцветшими зубами, сквозь которые он отвратительно шипел и свистел во время игры, за что получил прозвище Демон. У нас бы его наверняка звали Соловьем-разбойником и записали в «Народную волю». Демон считался лучшим защитником Англии той эпохи. А одним из главных бомбардиров великого «Престона» был его младший брат Джимми, которого называли соответственно — Младшим Демоном. Младший Демон стал вторым в гонке бомбардиров в первом сезоне Лиги и возглавил таблицу бомбардиров во втором. За 220 выступлений в составе «Престона» он забил 250 голов — ну чисто демон!
Им ли растекаться слезной лужею?
Демоны, как известно, не чувствуют ни боли, ни холода. Но именно таким и должен быть настоящий шотландец. В горных районах страны, где дуют холодные северные ветра и свирепые кланы вечно делили между собой территории, вырезая соседей целыми семьями, а если повезет, то и родами, — люди веками приучались к терпению и стойкости. Рацион горного шотландца, особенно зимой, состоял исключительно из овсянки и самогона. На десерт — горный воздух. И постоянная концентрация (что помогло потом на футбольном поле) — ведь в любой момент тебя могли скинуть со скалы. Даже во сне шотландцам не было покоя — после печально знаменитой резни в Гленко, когда Кэмпбеллы, воспользовавшись законом гостеприимства, зарезали ночью семьдесят спящих МакДональдов. Спать приходилось осторожно, по очереди, с постоянным осознанием — где свой, а где соперник.
Таким — суровым и выносливым — был Уолтер Арнотт — шотландский защитник, обладавший уникальным резаным ударом. Он демонстративно отказывался поддевать под гетры щитки и стоически сносил любые удары по голени. Запивал ли он овсянку самогоном доподлинно неизвестно, но совершенно точно то, что перед игрой Уолтер ел омлет из взбитых яиц и молока, после чего обретал значительную силу и не чувствовал боли — как берсерк, наевшийся мухоморов. Кстати, он был одним из тех шотландских футболистов, которые не соблазнились высокими заработками в Англии, отыграв в основном всю карьеру на родине. За это он 14 раз вызывался в национальную сборную, причем трижды в ранге капитана.
От навеса до Гиннесса
Шотландцы первыми стали бросать аут двумя руками из-за головы (до этого бросали одной рукой как попало) и использовать в комбинациях длинные передачи с фланга на фланг — особенно этим славился Генри Ренни-Тэйлор, игравший в составе «Ройал Энджинирс». Ренни-Тейлор был военным, дослужился до полковника, забил первый гол за Шотландию в международных матчах — конечно же в ворота англичан, — а завершив футбольную и военную карьеру, стал уже в XX веке исполнительным директором «Гиннесса».
Лысый в кепке
Как вы помните, в XIX же веке в английской Футбольной Лиге были три источника успеха — «Престон», «Сандерленд» и «Астон Вилла». Если в «Престоне» рулили Демоны — братья Росс, — то звездой «Сандерлена» был шотландский голкипер Нед Дойг, который настолько стеснялся своей лысины, что никогда не снимал кепки, а когда ветер сдувал ее во время матча — бросался за ней, забывая об оставленных пустых воротах. Это было одно из любимейших шоу болельщиков. Наряду с извечным предматчевым спором — забьем ли мы сегодня больше соперника, зрители делали необычные ставки: в каком тайме ветер сдует кепку Неда.
Джордж-подрыватель
Ну а источником потрясающего успеха «Астон Виллы» в конце XIX века были другие великие шотландцы — Джордж Рэмзи и Арчи Хантер.
Вначале безоговорочным лидером команды был Джордж Рэмзи, он не только пасовал и забивал, благодаря чему «Астон Вилла» начала побеждать в розыгрышах местных Кубков, но и вел активную подрывную деятельность: дело в том, что на футбольном поле «Виллы» во время первых тренировок и игр команды… еще росли деревья.
Представляете сегодня — идеально ровное поле с деревьями на стадионе? Кстати, смотрелось бы неплохо.
К деревьям было удобно припечатывать соперника — как в хоккее к бортику. Да и нападающие могли прятаться за дубами и вязами от защитников. За ясенями тоже. Но потом деревья все-таки спилили — уж больно соперники жаловались. Нытики — все им не так. Хорошему футболисту деревья на поле — не помеха, обведет и их. Тем не менее, по требованию Футбольной Ассоциации, пришлось спилить. Но остались пни, о которых приходилось теперь спотыкаться. И что с ними делать — было совершенно непонятно. Пока руководство клуба интенсивно совещалось на тему пней, смекалистый Рэмзи находит выход из затруднительного положения. Возглавив организованную подрывную группировку, под покровом ночной темноты, Джордж обкладывает пни динамитом и осуществляет мощный взрыв, едва успев избежать тяжелого ранения. Больше на поле пней не было — сесть призадуматься не на что, но зато бегать по флангам можно уже было без оглядки на остатки спиленных деревьев и торчащие корневые системы.
Взрывной характер был у Джорджа! — но в 1882 году Рэмзи получает тяжелую травму и, завершив игровую карьеру, начинает тренировать бирмингемцев. Сорок два года — целую жизнь — Джордж Рэмзи руководил «Виллой», сделав ее лучшей командой своей эпохи: шесть чемпионских титулов, шесть кубков Англии.
Архитектор футбольного храма
Первое, что сделал Джордж Рэмзи, став тренером «Астон Виллы» — пригласил в клуб Арчи Хантера, ставшего капитаном команды и любимцем болельщиков — вторым, после Артура Киннэрда, подлинным футбольным кумиром.
Вместе с Рэмзи они учили англичан играть в пас, хотя Арчи был еще и «принцем дриблинга». Получив мяч в центре поля, он мог спокойно обвести всю команду, причем не один раз — как это будет делать через 70 лет по ту сторону океана великий хромой Гарринча.
Арчи Хантор — первый футболист, забивавший в каждом матче розыгрыша Кубка английской Футбольной Ассоциации (в 1887 году). Люди шли на стадион ради него, чтобы посмотреть его удивительное футбольное шоу. Его не просто любили: его носили на руках. И Арчи Хантер не щадил себя. Но через три года блестящая карьера главной звезды «Виллы» и героя той футбольной эпохи (можно смело назвать Хантера второй суперзвездой футбола, а третьей — будет валлийский вингер с зубочисткой во рту) — неожиданно оборвалась: в матче с «Эвертоном» его вынесли прямо с поля — сердечный приступ, обморок…
Больше он не только никогда не выходил на поле, но и не вставал с постели, а через четыре года умер в возрасте 35 лет.
Говорят, что перед смертью людям свойственно размышлять: так ли я жил? То ли я делал? Полезен ли был мой выход на жизненное поле или меня давно уже нужно было заменять? Собирал ли я сокровища для себя или дарил радость всему свету?
Знаменитый английский архитектор Кристофер Рен, будучи уже старым и больным, приходил в свое лондонское творение — собор Святого Павла, — чтобы убедиться в том, что все сделано хорошо, правильно и люди будут ходить в созданный им храм.
Арчи Хантер перед смертью попросил подвести его к окну. Он долго стоял у окна, наблюдая, как толпы людей идут на стадион смотреть полюбившуюся игру, которая строилась при его непосредственном участии.
Наверное, Арчи Хантер тоже чувствовал себя в этот момент архитектором храма, в который люди шли — с радостью, десятками тысяч…
Так умирают великие футболисты!
Первый футболист-масон
Одной из первых футбольных звезд XX века (с не менее трагичной судьбой) был уроженец Глазго Джимми Спирс — капитан «Брэдфорд Сити», победившего в финале Кубка Англии в 1911 году.
Кроме него в том финале в составе английской команды играли еще семь шотландцев, а победный гол в повторном матче забил сам капитан. В Брэдфорде победителей во главе со Спирсом встречало более ста тысяч болельщиков — практически весь город вышел на улицы и нес на руках своих кумиров.
Вскоре Спирс стал одним из первых приобретений великого Герберта Чепмена (о нем отдельная история), приступившего к работе с «Лидс Сити». За шотландскую звезду «Лидсу» пришлось выложить астрономическую по тем временам сумму — 1400 фунтов (при самой высокой зарплате футболистов в четыре фунта в неделю). А затем Спирса, забившего к тому времени уже более ста голов и вступившего в масонскую ложу, «приобрела» для себя Первая мировая война: в 1916 году Джимми, ушедший добровольцем, получает медаль «За отвагу», а через год погибает в битве при Пашендейле.
Я от бабушки ушел, я от дедушки ушел, а уж от тебя, тренер…
Одним из лучших полузащитников довоенного футбола был Джеймс Коуэн, который сыграл 354 матча за «Астон Виллу», выиграв пять чемпионских титулов и два Кубка английской Футбольной Ассоциации. Именно в это время меняется тактическая футбольная схема и на поле появляется особо важная персона — центральный полузащитник. На эту роль — распасовщика, плеймейкера — команды ищут универсального игрока, способного эффективно действовать как в нападении, так и в защите, а главное — умеющего переводить игру от обороны к атаке при помощи быстрого точного паса. Такие футболисты и раньше, и сейчас — ценятся на вес золота, поэтому неудивительно, что начало успешных выступлений Джеймса Коуэна носило криминальный характер.
Узнав, что Коуэн едет на просмотр в «Уорик Каунти», Джордж Рэмзи — тренер «Виллы» — осуществляет футбольно-рейдерский захват, снимая его с поезда в Бирмингеме. Джеймса отвозят в гостиницу «Old Crown and Cushion Inn» и не выпускают из номера, пока будущая краса и гордость центра поля «Астон Виллы» не подписывает контракт с клубом (прикрепляли ли его наручниками к батарее — точно не известно).
Коуэн, будучи к тому же одним из самых быстрых футболистом своего времени, потом «отомстил» своему тренеру ответным трюком. Чтобы принять участие в коммерческих соревнованиях в Эдинбурге по спринту на 100 ярдов, Коуэн симулировал на тренировке боли в пояснице. «Ох, стреляет! — говорил он, сгибаясь и держась за спину, руководству клуба. — Слышите, как стреляет? Отправьте меня скорее, а лучше немедленно — в Шотландию к моему любимому доктору!» Клуб, вняв стенаниям, отпустил Джеймса, несмотря на важные календарные матчи. Доктор ничего особенного не обнаружил, но на всякий случай сообщил руководству, что лечение проходит нормативно. Тем временем Коуэн отлично пробежал дистанцию и получил 80 фунтов призовых. Узнав из газет об успехах своего «больного» игрока, руководство «Виллы» оштрафовало хитрого шотландца и посадило его на месяц на скамейку запасных. Но потом конечно же простило… После завершения игровой карьеры Джеймс успешно тренировал лондонский «Куинз Парк Рейнджерс».
Первый футболист, создавший коммерческий бренд
Чарльз Кэмпбелл — один из трех футболистов XIX века, включенный в Зал славы шотландского футбола — был капитаном «Куинз Парка», в составе которого восемь раз завоевывал Кубок Шотландии. Тринадцать матчей провел он за сборную, причем девять — в капитанской повязке.
В Зале славы и Роберт Смит Мак-Колл, также сыгравший 13 матчей за сборную и забивший в этих играх 13 мячей, причем на счету Мак-Колла три хет-трика — каждому дорогому соседу: Ирландии, Уэльсу и Англии, а также шесть мячей в одном матче национального первенства.
Мак-Колл был первым футболистом, создавшим свой коммерческий бренд. Вместе с братом Томом они открыли сеть газетных киосков «RS McColl», воспользовавшись в качестве стартового капитала персональным гонораром Роберта за переход в «Ньюкасл» — тремя сотнями фунтов, огромной по тем временам суммой. Бизнес оказался на редкость успешным — в сеть вошло свыше 150 магазинов, а бренд «RS McColl» популярен в Британии и сегодня. Ну а третьим футболистом, включенным в Зал славы, стал первый темнокожий футболист планеты, первый темнокожий капитан национальной сборной, выпускник университета Глазго — Эндрю Уотсон (о нем обязательно позже).
Слава шотландского футбола
Впрочем, составление подобных Залов — дело уж больно субъективное, а результат всегда вызовет сомнение, если не разочарование. В самом деле — разве можно представить Зал славы шотландского футбола без кудесника мяча Арчи Хантера, подрывника Джорджа Рэмзи или одноглазого Рыжего Джимми? Все эти шотландские профессора и пастыри, уехавшие играть в Англию и оставшиеся на родине, — закладывали камни в основание футбольного храма нашей планеты.
Говорят, что шотландец во время праздничных застолий пьет сразу из двух кружек, чтобы соседи видели, что в руках его нет кинжала. Крепкие ребята!
«За дружбу старую — до дна!» — поют потомки пиктов и скоттов свою знаменитую застольную. И им безусловно есть что вспомнить и чем гордиться. Они по праву занимали футбольный Олимп, — выше их было только небо.
Ими восхищались, у них учились, за ними охотились.
Прислушайтесь, и вы обязательно услышите шотландских рыцарей — и Роберта Брюса, и Арчи Хантера, и Уильяма Уоллеса, и Роберта Бернса, и Джимми Ланга, и многих-многих других. Они конечно же вместе — собрались за одним столом и запели. И как всегда — у парней в каждой руке по кружке…
За дружбу старую — до дна, за счастье прежних дней!
С тобой мы выпьем, старина, за счастье прежних дней!
2.3 Великий валлиец с зубочисткой во рту
Билли Мередит родился вместе с валлийским футболом. Если уж быть совершенно точным, то — накануне, — в одиннадцатом году футбольной эры (1874), опередив на два года создание Футбольной Ассоциации Уэльса и на три года — проведение первого розыгрыша национального Кубка.
В то время когда в Англии официально разрешили профессиональный футбол, двенадцатилетний Билли Мередит работал в одной из шахт Северного Уэльса — водил под уздцы пони, запряженного в вагонетку с углем. Его старший брат, выйдя на следующий уровень, водил поезда и, конечно же, брал Билли в Ливерпуль на футбол — смотреть, как играет «Эвертон». Смотреть, как играет «Ливерпуль» было еще нельзя: мерсисайдцы появятся на футбольном горизонте лет через шесть.
Билли не только работал на шахте, но и учился в школе (времени на все хватало — ведь еще не изобрели компьютерные игры и социальные сети), где его сразу же взяли в школьную футбольную команду, которую тренировал сам директор учебного заведения. Директор практиковал своеобразную отработку игры в пас: положив монетку в один пенни в конце двора, он предлагал всем игрокам попасть в нее мячом. Попавший — забирал монетку и продолжал тренироваться, промахнувшийся — шел учиться. Таким образом, игра в пас, точные навесы и удары были отлажена в команде практически идеально.
Заняв место в атаке, Билли, как и в шахте, работал водителем — только теперь он водил за нос защитников соперника.
Как поется — там, на шахте угольной, паренька приметили. Приметившие привели Билли в команду «Черк» — это был лидер валлийского футбола того времени: с 1887 по 1894 год «черкисты» пять раз становились обладателями Кубка Уэльса, причем пятый раз «Черк» завоевал этот трофей уже с Билли в составе.
Но на месте Билли не сидится, да и кто ж усидит от приглашения в соседнюю английскую Футбольную Лигу, тем более что в названии приглашавшей команды присутствовало имя королевской особы — «Нортвич Виктория». Впрочем, вскоре Билли возвращается в родные валлийские пенаты — в высокомерной Англии его посчитали слишком юным и худощавым для силового английского футбола. Посчитали многие, но не все: один из матчей «Нортвича» судил администратор команды «Ардуик», который в очередной раз «приметил паренька» — таким уж примечательным уродился Билли. Ну а сам Билли, вернувшись в свой «Черк», прогрессирует на глазах у изумленной публики, забивая 11 голов в трех первых матчах — зарубежная командировка явно пошла ему на пользу. Прогрессировал и английский «Ардуик» — команда меняет свое название: теперь это «Манчестер Сити»…
Название серьезное, и планы у руководства соответствующие. Тут-то и припомнился администратору волшебный валлийский стрелок по воротам. «Сити» направляет в гордый непокорный Уэльс представительную делегацию — директор, секретарь, группа прикрытия. Думали — встретят элем и овощами на гриле…
Уэльс и раньше подвергался вторжению английских отрядов. Поначалу валлийцы неплохо отбивались — выпрыгнут воины из ущелий холма, казавшегося завоевателям мертвым, или выскочат из мрачного болотистого леса, — обстреляют скорострельно ненавистных англосаксов, и обратно в болото и ущелья, как будто их и вовсе не было, след простыл, только стрелы остались в степи… Тактика партизанской войны приносила свои плоды, к тому же воины в Уэльсе привыкли жить в тяжелых условиях и перемещаться налегке: валлийцу лишнего имущества не надо, питались парни сывороткой и козьим сыром. И были легки на изобретения: в одном из южных горных племен Уэльса был впервые в истории введен в эксплуатацию длинный лук, стрелы которого летели дальше, чем из арбалета, и способны были пригвоздить рыцаря, до сих пор уверенного в своей непробиваемой броне, к его любимой лошади. Этот лук назовут пулеметом Средневековья. Англичане будут приглашать валлийских лучников в свою армию и с их помощью победят ненавистных французов при Креси, Пуатье и Айзенкуре.
Вторжение манчестерской делегации XIX века была отбито местными валлийскими жителями без пулеметов. Шахтеры — парни не менее серьезные, чем средневековые партизаны. Говорят, что они никогда не смывали угольную пыль со спины — для улучшения работы позвоночника. Изрядно помятые и обруганные, манчестерские захватчики вынуждены были безрезультатно покинуть территорию Уэльса: не хотели валлийцы отпускать Билли Мередита.
Тогда англичане, вспомнив Эдуарда I, меняют тактику.
В конце XIII века Эдуард I колонизировал Уэльс. Вообще этот король — личность крайне противоречивая. С одной стороны, это был первый национальный монарх, говоривший на английском языке, — до него, стыдно англичанину признаться, короли два с половиной столетия общались исключительно на французском. Эдуард укрепил государство, расширил владения, регулярно собирал парламент, наладив ненасильственный диалог с депутатами. С другой, сначала по его указу евреям в Лондоне пришлось носить специальный знак — желтую звезду — на одежде (Эдуард I во многом оказался первым), а затем тех, кто уцелел после национального погрома (человек триста казнили в Тауэре, но многих убивали и не в такой торжественной обстановке — прямо дома), впервые в Европе в массовом порядке выслали из страны. Таким радикальным и хитроумным методом англичане избавились от своих кредиторов — можно было не отдавать обременительные долги, а это, согласитесь, — резко облегчает жизнь и улучшает настроение. Ну и конечно, королевской семье отошла собственность изгнанных евреев. Все были довольны. Точнее, почти все.
Так вот, до Эдуарда I покорить Уэльс целиком и полностью не удавалось — уж больно рьяно сопротивлялось местное население — дикое, но отважное. Эдуард избрал новую тактику: он вторгнулся в валлийские владения осенью и перекрыл перемещение по стране собранного на зиму урожая. Во избежание голода валлийцы подписали акт капитуляции и признали Эдуарда королем.
Итак, в борьбе за Билли Мередита делегация «Манчестер Сити», вторгнувшись в Уэльс во второй раз, также пошла тактическим путем и сразу же по приезду оплатила выпивку болельщикам «Черка», резко снизив уровень агрессии, и уже в гораздо более спокойной и дружественной обстановке договорилась с руководством клуба.
Билли становится игроком «Сити», правда в любительском статусе: играть в футбол профессионально запретила мама.
— Не серди меня, Билли, — хмурилась мама Мередита. — Ну что это за работа — «играть в футбол»? Это же так, развлечение, к тому же весьма сомнительное. Пинаешь себе мяч да бегаешь взад-вперед по газону — так разве работают?..
И пришлось Билли в течение года жить в Черке (надо хорошо прищуриться, чтобы найти его на карте), работая на шахте и выезжая в Манчестер в дни проведения футбольных матчей. Можете себе представить Гарета Бэйла, вкалывающего прорабом на стройке кардиффского торгово-развлекательного центра, а по выходным летающего в Мадрид бегать на флангах «Реала»?
В 1895 год Билли, выйдя обманным движением из-под маминой опеки, все-таки перебирается в Манчестер, подписывает профессиональный контракт и сразу же — в течение двух сезонов подряд — становится лучшим бомбардиром команды. Странно, но факт: бомбардиром был не центрфорвард, которого всем миром выводят на ударную позицию, а вингер, бегающий по правому флангу… Билли любят за великолепную атакующую игру, за высочайшую скорость и незаурядный дриблинг. Ради него идут на стадион. От Билли ждут футбольного чуда, и он оправдывает ожидания. Кроме того, у валлийского волшебника, как его называли английские фанаты, была весьма оригинальная привычка — он все время что-нибудь жевал во время матча — для концентрации. Сначала это был табак. Но после того как администрация клуба отказалась стирать его футболки, перепачканные табачной слюной, Билли переключился на зубочистки.
Таким образом, очередной суперзвездой британского футбола — после Артура Киннэрда и Арчи Хантера — стал валлийский вингер с зубочисткой во рту. Чуть позже на небосклон британского футбола взойдет еще одна суперзвезда из Уэльса: принц голкиперов Дик Руз, но о нем — отдельный разговор, причем совсем скоро. Впрочем, о принцах можно и сейчас…
Когда хитроумный Эдуард I договаривался с капитулировавшими валлийскими князьями о принципах вассальной зависимости, те, во многом соглашаясь (а попробуй откажись перед голодной зимой), требовали только одного: принцем Уэльским должен быть человек, родившийся на территории Уэльса и не говоривший на английском языке.
— Хорошо, — кивнул Эдуард, — не вопрос.
Стороны скрепили договор подписями и печатями, после чего Эдуард I, попросив минуту внимания, вынес из шатра своего сына — будущего Эдуарда II — родившегося буквально накануне встречи.
— Поздравляем! — заголосили валлийцы. — Вылитый вы. С вас причитается!
— Не вопрос, — согласился острый на ум английский монарх. И добавил, высоко поднимая сына на руках: — кстати, хочу вам представить принца Уэльского, который родился вчера на территории Уэльса и не говорит по-английски.
С тех пор наследник британской короны автоматически получает титул принца Уэльского и уже с данным титулом движется к монархическому Олимпу.
А к английскому футбольному Олимпу потихоньку подбирался «Манчестер Сити»: сначала клуб выигрывает чемпионат Второго дивизиона, а в 1904 году занимает второе место уже в главном чемпионате Футбольной Лиги, став в этом же сезоне — впервые в своей истории — еще и обладателем Кубка Футбольной Ассоциации, причем единственный и победный мяч в финале забивает капитан команды Билли Мередит!
В следующем сезоне «Сити» мог впервые стать чемпионом Футбольной Лиги, но для этого нужно было в последнем туре обыграть «Астон Виллу». Игра получилась образцово грязной — с драками и бесчисленными взаимными оскорблениями, которые продолжились и после финального свистка, зафиксировавшего победу «Виллы». Капитан победителей, Алекс Лик, неожиданно заявляет, что Билли предлагал ему 10 фунтов за проигрыш. Мередит не признал себя виновным, но Футбольная Ассоциация оштрафовала его — на всякий случай — и дисквалифицировала на целый год.
Надо сказать, что характер у суперзвезды был не сахар. Он постоянно конфликтовал со своими руководителями, требуя повышения заработной платы, и вообще был человеком раздражительным. Например — его почему-то раздражали женщины на стадионе, причем до такой степени, что он публично выступал против того, чтобы женщины смотрели футбольные матчи. Впрочем, древние греки точно также не пускали женщин на свои олимпийские игры, так что данное раздражение Билли имеет обоснованные исторические корни.
А вот ситуация с дисквалификацией обернулась уже серьезным скандалом. Видимо, это был первый настоящий скандал в истории футбола с достаточно радикальным финалом. Билли Мередит, отлученный на год от футбола, потребовал от руководства команды финансовую помощь. «Сити» отказал. Тогда Билли встает на тропу войны со своим клубом, выступая с убойным публичным заявлением.
Секрет успеха «Манчестер Сити», — объявляет во всеуслышание Билли, — в том, что клуб отнюдь не соблюдает правило, согласно которому футболист не может получать больше четырех фунтов в неделю (а такое правило действительно было принято английской Футбольной Ассоциацией: четыре фунта в неделю — это максимально дозволенная выплата клубом своему игроку). Получается, что команда добилась успеха незаконным путем. Не игрой, а деньгами…
Заявление Мередита стало громом среди законопослушного английского неба. Футбольная Ассоциация проводит срочное показательное расследование финансовых операций «Манчестер Сити» и обнаруживает нелегальные дополнительные выплаты футболистам. Вердикт суров: главный тренер «Сити» дисквалифицирован пожизненно, а 17 футболистов клуба — до января 1907 года. «Манчестер Сити» вынужден выставить своих игроков на аукционную продажу, и Билли Мередит становится игроком «Манчестер Юнайтед»…
А может, вообще — он все это затеял, чтобы стать Красным Дьяволом?
1 января 1907 года Билли надевает красную футболку и впервые выходит в составе «Юнайтед» — конечно же, против «Астон Виллы». Адаптировался Билли быстро, став уже в 1908 году чемпионом Футбольной Лиги и обладателем Суперкубка. В следующем году Билли завоюет свой второй Кубок, а за три года до войны во второй раз станет чемпионом Англии и обладателем Суперкубка. Не зря скандалил Билли Мередит! А еще, в ходе своей триумфальной футбольной пятилетки Билли вместе со сборной Уэльса выигрывает домашний чемпионат Великобритании — то есть становится обладателем всех возможных футбольных трофеев своего времени.
По ходу дела Билли вместе со своими одноклубниками организует новый футбольный профсоюз Англии — его не устраивал не только потолок зарплат, но и то, что ни клубы, ни Футбольная Ассоциация не помогали семьям умерших футболистов, каждый раз доказывая, что те умерли «естественной смертью» — даже если смерть произошла во время матча или тренировки. Билли председательствует на собраниях, агитирует, разъясняет, ведет активную революционную деятельность. Когда конфликт с Футбольной Ассоциацией достиг своего апогея, многие футболисты вышли из профсоюза, испугавшись угроз со стороны руководства английского футбола. Билли же, несмотря на сложное личное финансовое положение, стоял до последнего и сетовал по поводу тех, кто перестал протестовать наравне с ним, сравнивая их со школьниками или с овцами…
Кстати, овец в Уэльсе — из расчета на одного жителя — больше, чем в любой другой стране нашей планеты. На каждого валлийца приходятся четыре овцы. И каждая овца, наверное, мечтала бы приходиться на Билли Мередита. На Дика Руза (о котором речь пойдет на следующих страницах). На Райана Гиггза. Или на Гарета Бейла…
После войны, подтверждая свой неуживчивый характер, Билли покидает Красных Дьяволов и переходит… обратно в «Манчестер Сити». Действительно — зачем куда-то уезжать, тратиться на железнодорожный транспорт, если под боком знакомый клуб? Сорокасемилетний Мередит становится играющим тренером «Сити», выйдя в последний раз на футбольное поле в розыгрыше Кубка Англии 29 марта 1924 года. На тот момент ему было… 49 лет и 245 дней.
Всего Мередит провел за «Манчестер Юнайтед» 332 матчей, а за «Манчестер Сити» — 390 матча.
Из тех, кто сдюжил работу в двух манчестерских клубах, давайте отметим Карлоса Тевеса, сыгравшего 63 матча за «Юнайтед» и 113 за «Сити», Петера Шмейхеля — у него соответственно 292 и 29 (в пользу «Юнайтед»), Энди Коула — 195 на 22, и не забудем Андрея Канчельскиса — Андрей, отпахав 123 матча за «Юнайтед», 10 раз вышел в составе «Манчестер Сити».
Но количество матчей, сыгранных Билли Мередитом, не идет ни в какое сравнение с ними: Билли выходил на поле и впечатлял аудиторию в Манчестере 722 раза. Переиграл его, пожалуй, только еще один великий вингер — Стэнли Мэтьюз, который провел свой заключительный матч в 50 лет и 5 дней, сыграв за всю карьеру 783 встречи.
Впрочем, в чем-то и Билли обошел сэра Стэнли Мэтьюза: последний вызов в сборную своей страны валлиец получил в возрасте 45 лет и 229 дней, что, скорей всего, навсегда останется непревзойденным рекордом.
Но не подумайте, что Уэльс вызывал под свои знамена только футболистов и воинов — это не так: Джордж Эверест, например, хронически не попадал мячом в монетку на школьном дворе и, вынужденный постигать науки за школьной партой, стал знаменитым географом. Именно в честь этого валлийца и была названа высочайшая вершина нашей планеты.
У каждого человека свой Эверест. Эверест, предназначенный судьбой для великого вингера, Билли Мередит покорил — уверенно и непринужденно.
С зубочисткой во рту.