Так, в известном смысле наш родной Вовочка напоминает американского маленького Джонни (Little Johnny), а в облике несколько медлительного ирландца просматриваются черты представителя одного из народов, населяющих северные окраины России (понятно, не внешние черты, а психологические).
Но, рассказывая анекдот, мы сталкиваемся не только с культурно-языковыми трудностями. Рассказчик – тот же сочинитель, и правила, которыми руководствуется автор оригинального текста, важны и для него. Проще, конечно, пересказать анекдот так, как ты его услышал и запомнил,– а в этой книжке есть что запомнить! Но как быть с переложением русских анекдотов на чужой язык? Тут-то и нужно, хотя бы в общих чертах, представлять, что такое анекдот и как он устроен. Скажу сразу: научить кого-либо сочинять и рассказывать талантливые анекдоты нельзя – как нельзя человека научить писать романы вроде «Войны и мира». Но, перелагая анекдоты, рассказывая их, мы можем значительно выиграть в глазах (или ушах?) слушателей, если будем действовать сообразно правилам.
Современный анекдот – как он представлен здесь – отличается от того, что считали анекдотом в прошлом. Тогда это был рассказ о странном случае из жизни знаменитого, всем известного человека, причем рассказ не обязательно смешной. Современный анекдот не всегда обращен к лицу известному (Василий Иванович, Брежнев и Штирлиц – исключения, которые только подтверждают правило: ведь в анекдотах об этих персонажах все вымышленное). Но современный анекдот всегда смешон.
Почему мы смеемся? Посмотрим на примере.
Section 72
Мужик сидит на футболе «Спартак» – «Алания». Финал первенства России. Сидит на самом лучшем месте. Слева от него – еще одно место, пустое. Сосед справа толкает мужика в бок:
– Тот, левый мужик, должно быть, дурак: билет купил, а сам не пришел.
Этот отвечает:
– Да это место моей жены. Мы вдвоем брали билеты месяц назад. Но, к сожалению, она умерла, и мне пришлось идти одному.
Сосед почесал затылок, потом говорит:
– Так отдал бы другу или кому-либо из домашних!
– Да они все на похоронах…
Грустная история. А мы смеемся. Причины? Да мы всегда смеемся, скажет любой, когда возникает некая двусмысленность, когда из-под одного значения слова и всей ситуации вдруг выглядывает другое, когда есть противоречие между внешним и внутренним, между формой и содержанием, между… – да мало ли какие противоречия вызывают смех! Так и здесь.
С одной стороны, смотрите: коли мужик собирается с женой на футбол, да еще и билеты вместе они покупают, то этот брак – совсем не обычная тягомотина с телевизором и картошкой! Уж не любовь ли здесь? Если бы Ромео любил футбол, наверняка Джульетта сидела бы на стадионе рядом! А может, и пиво бы вместе попивали, и судью посылали на мыло…
А мужик: так любить свою жену, и вдруг променять шанс проститься с обожаемой подругой на какой-то футбол – пусть и на финал России! Ждешь одно, получаешь другое – отсюда и смех!
Но не все так просто: если бы мужик жену совсем не любил, продал бы билет – и по двойной цене. А он не продал. Чтит светлую память. И мы, слушая этот анекдот и смеясь, ощущаем, как мерцает, «вибрирует» его смысл: вроде бы мужик и дуб, а вроде и нет! Смех (сам по себе вибрация диафрагмы) и есть физиологический аналог этого мерцания смысла.
Но смеемся мы не только поэтому. Мужик из анекдота не сразу говорит: вот мол, жена умерла, все на похоронах, один я здесь сижу. О том, что похороны идут в момент, когда судья вбрасывает мяч в центре поля, мы узнаем через две реплики – они отдаляют развязку и замедляют действие. Чем экономнее и эффективнее этот механизм замедления, тем острее развязка. Таким образом, в анекдоте обязательно присутствует еще одно противоречие, еще один конфликт – между темпом завязки и темпом развязки.
Поэтому важно не только то, что рассказывается, но и как рассказывается. Мастера анекдота это знают, а наша цель – ни в чем не уступить этим самым мастерам.
Несколько правил. Первое: строгая выверенность языковых средств. Что будет, если в нашем анекдоте центральную реплику изобразить, допустим, так: «Да это место моей жены. Мы с женой вдвоем брали билеты месяц назад. Но, к сожалению, жена умерла, и мне пришлось идти без жены…»? Обилие жен резко снизит эффект развязки – если у мужика так их много, то к чему вообще? Одной меньше, одной больше…
Ни в коем случае нельзя усложнять предысторию. Представьте, что, подводя рассказ к финальной фразе, мы начнем рассказывать и о том, как был одет сосед справа, и о том, кто бегал по полю и куда чего забил, и о тяжелой продолжительной болезни, которая вогнала жену нашего болельщика в гроб и помешала разделить с любимым восторг и упоение футбольного праздника, и о куче прочих обстоятельств, которые предшествуют последней реплике! Слушатель либо заснет, либо даст рассказчику в лоб!
Оно нам надо?
Нужна мера. У мастеров это чувство меры развито отлично. К сожалению, научить этому нельзя. Но наша-то задача – изложить чужие тексты, не нарушив это чувство в них. А потому упомянуть эти правила – совсем не лишне. И видеть, как они реализованы в хороших текстах,– тоже.
Вот хороший текст. Прочитаем его, воспользовавшись, если нужно, словами и выражениями, данными ниже.
Section 73
A couple of women were playing golf one sunny Saturday morning.
The first of the twosome teed off and watched in horror as her ball headed directly toward a foursome of men playing the next hole.
Indeed, the ball hit one of the men, and he immediately clasped his hands together at his crotch, fell to the ground and proceeded to roll around in evident agony.
The woman rushed down to the man and immediately began to apologize. She said, «Please allow me to help. I'm a physical therapist and I know I could relieve your pain if you'd allow.»
«Ummph, oooh, nnooo, I'll be all right.. I'll be fine in a few minutes,» he replied breathlessly as he remained in the fetal position still clasping his hands together at his crotch.
But she persisted, and he finally allowed her to help him. She gently took his hands away and laid them to the side, she loosened his pants, and she put her hands inside. She began to massage him. She then asked him, «How does that feel?»
To which he replied, «It feels great, but my thumb still hurts like hell.»
Words and Expressions:
accident несчастный случай, происшествие
golf гольф
twosomeгольф партия для двоих
to tee off делать первый удар
foursome партия для четверых
hole отверстие, лунка
crotch промежность
evident очевидный
agony агония
physical therapist терапевт
breathlessly дыша с трудом
to remain оставаться
fetal свойственный зародышу
to persist настаивать
to massage массажировать
thumb большой палец руки
to clasp hands together сцеплять руки
Проанализируем анекдот.
Первый узловой момент в этом тексте: «…Indeed, the ball hit one of the men, and he immediately clasped his hands together at his crotch, fell to the ground and proceeded to roll around in evident agony.»
Ясно нам, куда попал мяч? Конечно! Куда надо, туда и попал. И не одному этому мужику в жизни не повезло. Поэтому, наблюдая, как женщина-врач стремится во что бы то ни стало помочь пострадавшему по ее вине, мы заранее потираем руки – сейчас, сейчас произойдет ЭТО!
Как работает «замедление» сюжета перед финальной фразой, фразой развязки? Женщина два раза просит беднягу дать ей исполнить свой профессиональный долг: 1) "…She said, «Please allow me to help…» и 2) «…But she persisted…» Просит, а он оттягивает развязку, соглашаясь в конце концов, но крайне неохотно.
Но и это не все. В последнем абзаце автор настойчиво употребляет местоимение she, нудными параллельными конструкциями (такова работа этих конструкций в любом тексте) еще больше замедляя движение сюжета: "…she persisted, and he finally allowed her to help him. She gently took his hands away and laid them to the side, she loosened his pants, and she put her hands inside. She began to massage him. She then asked him… "
И, наконец, поворотный момент – слово to feel. В произнесенной женщиной-врачом фразе – легкая двусмысленность («Как вы себя чувствуете?» и «Что вы чувствуете?»). Эта двусмысленность и есть тот фитиль, от которого взрывается исходная ситуация: Bang!!!
Женщина-то (врач-таки!) имеет в виду первое значение этой фразы.
А он, с поврежденным пальцем… руки – второе значение. И снова замерцали смыслы: то ли она терапевт, то ли – совсем другое…
А коли смыслы завибрировали, завибрировали и диафрагмы у слушателей: хе-хе-хе…
Этот анекдот вводит нас в стихию того аспекта юмора, который, наверное, стал основным в современном анекдоте,– стихию эротики (более или менее откровенной). Конечно, не везде и не всегда можно рассказывать такие анекдоты («Это не для дамских ушей»,– звучит в приличной мужской компании, а в не менее приличной дамской – «Это не для мужиков»). Но традиция рассказывания такого рода историй, идущая из глубокой древности, вряд ли когда-либо прервется и, что греха таить, без такого рода историй хорошая компания теряет порой часть своей привлекательности.
Главное, что нужно учитывать, рассказывая такого рода анекдоты: «ЭТО» отнюдь не является их главным персонажем, и не только ради «ЭТОГО» понимающие мастера обращаются к данному жанру. А что главное? Проанализируем образчик жанра?