to measure – измерять, мерить; отмерять, отсчитывать), as though for an experiment (словно для какого-то опыта/эксперимента) in which the unhappy man had been prevented (который несчастному помешали /провести/; to prevent – предотвращать; мешать, препятствовать).
“Ah,” continued Utterson, “and the fractures too, are rusty.” The two men looked at each other with a scare.
“This is beyond me, Poole,” said the lawyer. “Let us go back to the cabinet.”
They mounted the stair in silence, and still, with an occasional awestruck glance at the dead body, proceeded more thoroughly to examine the contents of the cabinet. At one table, there were traces of chemical work, various measured heaps of some white salt being laid on glass saucers, as though for an experiment in which the unhappy man had been prevented.
“That is the same drug that I was always bringing him (это то самое лекарство, которое я ему всегда приносил),” said Poole; and even as he spoke, the kettle with a startling noise boiled over (и как раз когда он говорил, /вода/ в чайнике с пугающим/заставляющим вздрогнуть шумом убежала; to boil – кипятить; to boil over – убегать через край /о жидкости/; to startle – испугать; поразить, сильно удивить; заставить вздрогнуть).
This brought them to the fireside (это привело = заставило их подойти к камину), where the easy chair was drawn cosily up (к которому было /уютно/ пододвинуто мягкое = покойное кресло) and the tea things stood ready to the sitter’s elbow (а чайная посуда стояла /наготове/ рядом с сидящим; elbow – локоть), the very sugar in the cup (и в чашке даже лежал сахар). There were several books on a shelf (на /каминной/ полке стояло несколько книг); one lay beside the tea things open (одна из них лежала открытой рядом с чайным прибором), and Utterson was amazed to find a copy of a pious work (и Аттерсон с удивлением обнаружил, что это был экземпляр одного религиозного труда; pious – набожный, благочестивый), for which Jekyll had several times expressed a great esteem (относительно которого Джекил несколько раз высказывал большое почтение), annotated, in his own hand, with startling blasphemies (снабженный написанными его собственным почерком пугающе богохульствующими комментариями; to blaspheme – поносить, оскорблять; богохульствовать; blasphemy – богохульство).
”That is the same drug that I was always bringing him,” said Poole; and even as he spoke, the kettle with a startling noise boiled over.
This brought them to the fireside, where the easy chair was drawn cosily up and the tea things stood ready to the sitter’s elbow, the very sugar in the cup. There were several books on a shelf; one lay beside the tea things open, and Utterson was amazed to find a copy of a pious work, for which Jekyll had several times expressed a great esteem, annotated, in his own hand, with startling blasphemies.
Next, in the course of their review of the chamber (затем, в ходе осмотра комнаты = продолжая осмотр) the searchers came to the cheval glass (они: «проводящие осмотр» подошли к большому зеркалу в подвижной раме; to search – искать; вести поиски, разыскивать), into whose depths they looked with involuntary horror (в глубины которого они взглянули с невольным ужасом). But it was so turned as to show them nothing but the rosy glow playing on the roof (но оно было повернуто таким образом, что не показало им ничего, кроме розовых отблесков, играющих на потолке), the fire sparkling in a hundred repetitions along the glazed front of the presses (огня, сверкающего сотнями отражений в стеклянных фасадах шкафов; repetition – повторение), and their own pale and fearful countenances (и их собственных бледных и испуганных лиц), stooping to look in (наклонившихся, чтобы заглянуть /в зеркало/).
“This glass has seen some strange things, sir (это зеркало видело странные вещи, сэр),” whispered Poole (прошептал Пул).
Next, in the course of their review of the chamber the searchers came to the cheval glass, into whose depths they looked with involuntary horror. But it was so turned as to show them nothing but the rosy glow playing on the roof, the fire sparkling in a hundred repetitions along the glazed front of the presses, and their own pale and fearful countenances, stooping to look in.
“This glass has seen some strange things, sir,” whispered Poole.
“And surely none stranger than itself (и уж, конечно, не более странные, чем оно само),” echoed the lawyer, in the same tone (отозвался нотариус таким же тоном). “For what did Jekyll (для чего Джекил)” – he caught himself up at the word with a start (при этом слове он вздрогнул и умолк; to catch – поймать; прерывать, останавливать /резко, внезапно/; start – начало; вздрагивание, рывок) and then conquering the weakness (а затем, преодолевая собственную слабость /сказал/; to conquer – завоевывать; преодолевать): “what could Jekyll want with it (зачем оно понадобилось Джекилу)?” he said.
“You may say that (вот именно: «вы можете сказать это»),” said Poole.
Next they turned to the business table (затем они направились = подошли к письменному столу; to turn – поворачивать; направляться). On the desk among the neat array of papers (на столе, среди аккуратных стопок бумаг; array – строй, боевой порядок; масса, множество), a large envelope was uppermost (на самом верху лежал большой конверт), and bore, in the doctor’s hand, the name of Mr. Utterson (на котором почерком доктора было написано имя мистера Аттерсона; to bear – переносить; иметь, нести на себе).
“And surely none stranger than itself,” echoed the lawyer, in the same tone. “For what did Jekyll” – he caught himself up at the word with a start and then conquering the weakness: “what could Jekyll want with it?” he said.
“You may say that,” said Poole.
Next they turned to the business table. On the desk among the neat array of papers, a large envelope was uppermost, and bore, in the doctor’s hand, the name of Mr. Utterson.
The lawyer unsealed it (нотариус распечатал его), and several enclosures fell to the floor (и несколько бумаг = документов упало на пол; enclosure – огороженное место; вложение /содержимое пакета/, приложение /к письму/; конверт). The first was a will, drawn in the same eccentric terms (первым оказалось завещание, составленное в тех же странных выражениях; eccentric – эксцентричный; необычный, странный; term – период, срок времени; условия; термин) as the one which he had returned six months before (как и то, которое он вернул шесть месяцев тому назад), to serve as a testament in case of death (призванное служить завещанием на случай смерти) and as a deed of gift in case of disappearance (и как дарственная в случае исчезновения; deed – действие, деяние; /юр./ акт, документ /подписанный и заверенный печатью/; gift – дар; disappear – исчезать); but in place of the name of Edward Hyde, the lawyer, with indescribable amazement (но, вместо имени Эдварда Хайда, нотариус с неописуемым удивлением), read the name of Gabriel John Utterson (прочел имя Габриеля Джона Аттерсона). He looked at Poole, and then back at the papers (он взглянул на Пула, затем вновь на документы), and last of all at the dead malefactor stretched upon the carpet (и, в конце концов, на мертвого преступника, растянувшегося = распростертого на ковре).
The lawyer unsealed it, and several enclosures fell to the floor. The first was a will, drawn in the same eccentric terms as the one which he had returned six months before, to serve as a testament in case of death and as a deed of gift in case of disappearance; but in place of the name of Edward Hyde, the lawyer, with indescribable amazement, read the name of Gabriel John Utterson. He looked at Poole, and then back at the papers, and last of all at the dead malefactor stretched upon the carpet.
“My head goes round (у меня голова кругом идет),” he said. “He has been all these days in possession (он был здесь полным хозяином все эти дни; possession – владение, обладание); he had no cause to like me (у него не было причин любить меня); he must have raged to see himself displaced (он, должно быть, пришел в ярость, обнаружив, что он лишен /наследства/; to displace – перемещать; смещать, заменять); and he has not destroyed this document (но он не уничтожил этот документ).”
”My head goes round,” he said. “He has been all these days in possession; he had no cause to like me; he must have raged to see himself displaced; and he has not destroyed this document.”
He caught the next paper (он схватил следующий документ); it was a brief note in the doctor’s hand (это была короткая записка, написанная почерком доктора), and dated at the top (с проставленной на верху листа датой). “O Poole!” the lawyer cried (воскликнул нотариус), “he was alive and here this day (сегодня он был жив и был здесь). He cannot have been disposed of in so short a space (за такой короткий промежуток времени от него не могли избавиться; to dispose – располагать; расправляться, покончить; space – протяженность; период времени); he must be still alive (он должен все еще быть жив), he must have fled (ему, должно быть, удалось бежать; to flee)! And then, why fled? and how (но, почему бежал, и как)