й перл, от которого охудел даже я.
Гойл удивленно кивнул, поскакал куда–то в недра особняка, вернулся через несколько минут и оставшееся время общался с семьёй. С высокой степенью вероятности либо доложил, либо поделился со знакомыми информацией что за фигня происходит. Учитывая всеизвестные свойства его алтаря, замедлять мыслительную деятельность (не тупить, насколько я знаю, а именно замедлять, «тормоз» для Гойла было не оскорблением, а констатацией факта), наврать толпе народу, как мы насилуем особняк и жжем семью, он не мог.
Так что, переправив свежезадержанного в ДМП, наша кодла погрузилась в магосферы и неторопливо двинулась к домишке сиятельного актива. Собственно, выгрузились мы аж за километр от недвижимости, ну и неторопливо, любуясь красотами природы и облаками, стали собираться и двигаться к особняку.
Плоды же наша неторопливость и эстетическая утончённость принесла ожидаемые и закономерные: Малфой–сарай исторг из своих недр сотни полторы рыл.
Противный среди них наличествовал, был скособочен рожей, лыс и шрамирован. В общем, внешне вполне напоминал описанное лысое чешуйчатое чмо. С носом правда, но это мелочи, вполне устранимые, решил я.
Правда, в лапах томный держал хрень, видом своим отвратную до тошноты: нечто вроде посоха по длине, фигулина состояла из внутренних органов людей. Несколько сокращающихся сердец я точно отметил. Ну и прочей требухи в этой отвратной приблудине было начленоверчено от души.
Вещь мерзкая, до тошноты, в прямом смысле слова. Очевидно, упомянутая активом вундервафля, творимая томным из невиновных, непричастных и наоборот.
Ну, есть у меня основания полагать, что чтобы он там не начленовертил, хрен ему это поможет. По крайней мере, мананасыщенность у этой фигни была не столь велика, чтобы взорвать все нахрен, от горизонта до горизонта. А с остальным, думаю, справлюсь, да и не собираюсь я волдемордине давать времени на причинение вреда и нанесение ущерба мне и окружающим.
Впрочем, потрепаться бы не помешало. Как минимум, для того чтобы «морально сильные» пожиранцы не лезли. Могут и убить кого, ненароком. Ну и сами мне, возможно, пригодятся в бесчеловечных экспериментах по спасению мира, скаредно и деловито оглядывал будущие активы я.
Ну, в общем, будем обозначать намерения, решил я:
— Приветствую, мистер Риддл, отвратительно выглядите, — отвесил я комплимент томному, — признаться, мистер Риддл, меня утомило за вами гоняться, — пожаловался я злогею на последствия его злогейств, — сбегаете вечно, не берете ответственность как… — замялся я, — приличный маг. Может быть, всё же, перестанете бегать? На дуэль давайте вас вызову, в конце концов, — мечтательно произнес я, — хотите я вас обзову негодяем? — с надеждой осведомился я у надувающегося и краснеющего собеседника.
— Потер–р–р-р! — провизжал как девчонка противный, — ты…ты… — не находил он слов от моего великолепия и судорожно мацал поганую хрень в своих лапах, — Хорошо, — неожиданно спокойно сказал он, — поединок, один на один, здесь и сейчас. Магией клянусь, — пафосно, но подвизгивая как девчонка, возвысил голос он, — что живым уйдет лишь один из нас!
Клятва сопроводилась соответствующей иллюминацией, а я несколько напрягся: только что противный отрезал себе путь к отступлению. Он, по сути, сознательно загоняет себя в угол, что мне прямо скажем, не нравится и подозрительно. Впрочем, похер, изменить ничего уже не получится, а драпать сейчас самому как–то не круто.
Расположились мы друг напротив друга, да и выдал я в небо струю крови, превращающуюся в пар. А на высоте метров тридцати, сработал «подвешенная» программа, составив из пара ритуальный круг.
— Антиаппарационное? — презрительно фыркнул мой противник, — Поттер, ты недоумок! Я дал слово, матери–магии! Слово Темного Лорда Волдеморта! — провизжал он, — впрочем, твоя дурь долго не продлится, — ехидно сказал томный, — ты потратил массу крови, на глупости, ну а после твоей смерти кровь упадет. Отметим кровавым дождем миг моего триумфа! — тонко, как девчонка, закудахтал противный, но резко прервался и сказал, — Умри.
И меня несколько заколбасило. Заплющило и закосоебило. Собственно, я понял что за поганая хрень в лапах у волдемордины: это был концентратор, но не магии, а проклятий. То есть, сейчас меня банально, нудно и непрерывно, проклинали. Не как обычное проклятье, разово, а так сказать потоком, даже не импульсом.
Тело всячески пыталось поддаться проклятью и помереть. От инфаркта, до цирроза, весь спектр прелестей. Сбросить проклю я фактически не мог, она как бы не кончалась. Метаморфизм, безусловно, не давал мне выполнить бредовое пожелание томного, отлечивая болячки, но если бы не заготовки, тут бы я и помер. Просто истощусь за пару минут, уж слишком много гадостей летального толка происходит в теле единомоментно.
Впрочем, сослагательное наклонение в данном случае было неуместно. Заготовки были, пара минут — масса времени, а ничего необратимого он мне не напроклинает, кишка на посохе тонка. И толста, и двенадцатиперстна, краем сознания отметил я.
Ну а отвлекшись от познавательной анатомии, пока не помер нахер, ударил я в томного потоком самых простых и банальных кровавых игл. Правда их было до хрена. Ну и не кончались они, бья в него непрерывным потоком. Ну и руна Турисаз была на каждой игле, на всякий случай.
Томный, секунд пятнадцать, неким, так мной и непонятным способом развеивал иглы, заливая землю кровищей, которая уже не бралась под контроль. Впрочем, его развеивательная умелка на шестнадцатой секунде дала сбой. Пропустил он всего одну иглу, замер, возможно долю секунды, если бы не плотный поток игл. Его хватило, натыкались они в него щедро и от души.
Ну а прервав поток, рванул я к парализованному, освобождая концентратор, да и оттяпал ему башку. И в мозгах острием побултыхал, на всякий.
Темный Лорд Волдеморт подобных издевательств не вынес и помер. От огорчения, наверное, мысленно ехидствовал я, сжигая нахрен поганую проклятулину. Вещь, безусловно, для малефика бесценная, но реально, уж больно гадкая и поганая, с ней рядом находиться органически неприятно.
Даже заготовки не пригодились, мысленно потер лапы я, наложил сонорус и выдал свое уже традиционное:
— Палочки на землю, встать на колени! Кто не исполнит, через четверть минуты будет мертв! К вам это не относится, — уточнил я, заметив нездоровые шевеления в рядах своих, — а к вам относится, — уточнил чужим, на всякий.
Пожиратели, явно шокированные и морально подавленные, в общем сдавались. В частности, правда, было несколько, закономерно безуспешных, попыток сбежать нахрен. Ну ритуал на рунах и кровище висел в небесах, а упомянутое количество крови, при расчетах, вынудило меня чуть ли не крест на пузе рисовать, что душегубствовать я для него не буду. Ну и не соврал, для него точно не буду.
В общем, хер они драпанут, думал я, хотя, ряд товарищей повышенной отбитости, драпанули следом за своим лордом, выпустив в себя по аваде. А ряд интересных личностей стали авадить окружающих соратников. Их придушили, а я старался не ржать, заорав «да здравствует Африка!».
В общем, довольно оперативно, которые наши отдуплились и начали вязать которых не наши. Муди орал про «сделанный день». Дядюшка и кузина обняли меня, сделав, пардон, сэндвич, слов других нет. Тискали и не отпускали, минуты полторы где–то. И то, выбрался я исключительно потому, что трусливо сослался на «порадовать сокланов». Хоть помогло, причем смски в виде патронусов начали слать оба.
Тем временем, Муди, которому надоело пялиться на обнимашки, срулил нахрен. Точнее, как выяснилось спустя несколько минут, не нахрен, а к особняку. Потому как появился спустя пару минут, конвоируя белобрысое семейство актива. Выдал с матом что–то вроде: «получи–распишись», после чего грязно выругался и срулил по своим, инвалидным делам.
Малфой–мелкий взирал на мою персону горящими глазенками. Нарцисса не желала мучительной смерти взглядом, что учитывая предыдущие встречи и её взгляды, прям любовь–до–гроба. Ну а сам актив полюбовался томной головой и томной тушкой, молитвенно сложил лапки и обратился ко мне:
— Мистер Поттер! — с энтузиазмом выдал он, — нет слов, чтобы выразить…
— Не выражайтесь, мистер Малфой, — доброжелательно перебил его я, — кстати, я думаю, вы не рассчитываете, что наше плодотворное сотрудничество прекратилось? — ехидно уточнил я.
Вид белобрысого давал понять, что слабенькую надежду он таил, но всерьёз не рассчитывал, так что в результате башкой помотал, выражая прям вот неземную радость от дальнейшего сотрудничества.
— Прекрасно, мистер Малфой, — широко улыбнулся я, — через пару дней я с вами свяжусь, — на что белобрысый понятливо поклонился и рассчитывал свалить нахрен, но был остановлен, — Кстати, мистер Малфой, — потыкал я себя в предплечье, а то мало ли.
Актив морду сделал понимающую, рукав закатал, полюбовался сам и дал полюбоваться мне рукой без стильных татуировок. Ну и славно, подумал я и жестом послал актив нахер.
Блондин понимающе свалил, впрочем, недалеко. Дело в том, что неподалеку Сириус и Нарцисса общались. Негромко, но судя по лицам, довольно эмоционально. На свою голову, изволил я проявить любопытство.
— Ты меня бросил! Оставил совсем одну, без тепла и понимания! — тихо, но очень эмоционально высказывала претензии блондинка.
— Ну, Нарси… понимаешь… я это… — бессмысленно и вяло блеял Сириус.
Нахер, решил я, глуша чувствительность слуха. Знать не хочу и думать не буду! Мужественно решил я. Впрочем, феерия только набирала обороты. Ко мне подрулил Малфой–мелкий, сияя глазенками и начиная меня несколько пугать их выражением:
— Поттер! — с придыханием выдал он, — ты спас нас, мама́, папа́ и меня. Это было чудовищно, эти уроды, в древних родовых стенах, обращались с нами как с прислугой! Я, — уставился на меня невтудаприводной, — не могу сдержать благодарность и чувства, переполняющие меня! Поттер, я разрушу алтарь, как только стану главой рода, — выдало это, — если он препятствует моей любви, он будет разрушен! — пафосно заявил он.