Так что похер, постою.
Ну а через четверть часа героического «несинения рожами», послышался топоток и крики «летят, летят!». Вот блин, позорище, полузнакомый гриф отличился, позорище факультетское. Вдоль всего строя бойцов, школы выживания Хогвартс, с ентим воплем пробежал. Но настроение поднял, что есть, то есть.
Над седой равниной чёрного озера гордо реяла жирная тыква. Не вполне тыква, но жалкие потуги криворуких лягушатников выродить что–то, хотя бы отдаленно приближающееся к нашей, национально–верной магосфере, наиболее близко было к этой ягоде.
Тащили эту жирную тыкву четверка крылатых лошадей. Серокрылых. Пегасов обыкновенных, можно сказать вульгарных. Ну и заложив дугу совершили посадку. Чем вызвали у меня внутренний приступ гогота: тыква нихера не имела колес, ну и зачарование по приземлению отменилось. То есть, метров тридцать за лошадьми тыква подпрыгивала и вращалась. Ну и радовала меня картиной пребывающих в ней.
Нет, вполне возможно, внутрях у ягоды все продумано, я даже не спорю. Но со стороны подпрыгивание и вращение действительно смотрелось забавно.
Наконец, жирная тыква остановила свое трепыхание, слегка наподдав в зад крылатой конине. В тыкве распахнулось отверстие, и из него появилась нога. Не, ни фига не так. Из него появилась, сцука, НОГА.
В сапожке с каблуком. Каких то там ажурных нижних, шелковых средних и бархатных верхних юбках, бултыхающихся поверх ноги также было немало. Но сам факт НОГИ вводил в трепет: была она, сцуко, размера эдак семидесятого. Не ласта, а сцуко изящная женская ножка (ну или нормальная, пропорциональная нога, не принципиально) семидесятого с хреном размера.
Да еще за одним копытом нарисовалось второе, а потом и вся ноговладелица выбралась из ягоды (чпоканье и облегченный вздох со стороны тыквы, видимо, мне послышалось). В общем тетка лет тридцати. В старомодном платье бело–голубых тонов. Сложена довольно плотно, но вполне уместно (грудь размера эдак четырнадцатого была вполне уместна). На рожу не красавица, но и не уродина, вполне уместное лицо, я бы назвал типично–французское.
Ну и, сцука, метров трех с половиной ростом была эта тетка, превышая нашего мутантного хранителя ключей в росте (хотя, стоит признать, в человекоподобности также, если не считать размеров — вполне себе человек, приглядная дама).
Вслед за этим «хранцузским бастионом», вывалилась дюжина магов вполне сносного размера. Очевидно, студенты. Без ярко выраженной половой склонности. Я бы их всех назвал девицами не выдающейся красоты. Так, средние девки. Причем судя по одежде, минимум треть из этих девок полагали себя не девками, а наоборот. Вот хер знает, сисек я не углядел, как и гендерной разницы во внешности, росте, движениях и голосах. Правда, была одна блондинка, вполне себе гендерно женская, даже чересчур. Впрочем, взгляд магический выявил её подлую, гарпийную природу. Вейла в общем, причем шарашащая, судя по поведению ряда товарищей, своим «голосом сирен» на полную.
Бардак и поношение, думал я, ну блин, все понимаю, но она, сцуко, существо, а не маг. Я, не то чтобы видист, но блин, это как длиной елды соревноваться с кентавром, а в плаванье с русалкой. Метаморф может и победит, но блин, мы разные. Что ей в школе делать, а тем более на турнире?
Хотя, приперли и похер. Учат — их дело, французы своими экзотическими вкусами всегда отличались, судя по перешептыванию окружающих и в мире магии тоже.
Тем временем французский бастион прошествовала к нашему педагогическому составу, который на её фоне, стоит признать, смотрелся бледно. Терялся, при всех прочих равных. Дед, впрочем, отжег: изящно подойдя к огромной, ухватил её за огромную ладонь и чуть ли не с чавканьем эту ладонь чмокнул (она, сука, в две его головы была) после чего выдал:
— Дорогая мадам Максим! Добро пожаловать в Хогвартс! — и еще бровками поиграл, старый хрыч.
— Дамбльёдорр, — выдала тезка пулемета грудным голосом, от которого завибрировало в округе все, — Надеюсь, вы пребываете в добром зд'гавии?
— Благодарю, — приосанился дед, — я нахожусь в прекрасной форме, — подкрутил дед ус. Да он её блин клеит, это… ну она ж огромная, недоумевал я.
— Ка'г‑ка'гов уже приехал? — не поддавалась на престарелое обаяние огромная.
— С минуты на минуту ждем, — выдал Дамблдор, — Вы скрасите наше ожидание своим очарованием, или пойдете сразу в замок?
— Лучше пойдем в замок. Тут у вас пг'охладно. Только вот кони… — задумалась мадама, впрочем, дед, не переставая завлекательно улыбаться, состроил рожу в стиле «это мы островитяне, а вы дикари», — впг'очем, довег'юсь вам, диррьекорр, — закончила огромная, двигая с подопечными к замку.
Последние, очевидно, инструкций преподавателей Хогвартса не получали, поэтому смотрели на молодцевато стоящих нас с некоторым опасением. Ну и недисциплинированно синели, дрожали и начинали хлюпать носопырками. Так что за своей осадной башней гендерно–неопределенные рванули шустро и с энтузиазмом.
Мы же продолжили героически недрожать, несинеть и всячески выражать то, что нужно было выражать своим видом (хер знает что, но видимо я тоже выражал, потому как претензий ко мне, в отличие от ряда излишне синих и дрожащих не высказывали). Луна из строя Рейвенкло сделала нам ручкой, на что сделали ручкой и мы. Я уже хотел воспользоваться переговорными артефактами и забацать нам клановый голосовой чатик, как со стороны озера раздался противный сюпающий звук. И хлюпающий и противный.
В озере появлялось, выплывая, как я заметил, из водоворота, древнее парусное корыто, явно требующее ремонта. Это, видимо, ехидно подумалось мне, способ туркам мзду не платить. Контрабандисты, а что.
Ну и было это корыто явно колдунским во всех смыслах, потому как хамским образом игнорируя понятие осадка и глубина подплыло к берегу озера и выдвинуло трап.
Из него повалили болгары, нихрена не похожие на болгар. Впрочем, то что они были белобрысы и сероглазы я объяснил себе быстро — очевидно, их веселые соседи развлекались с человеческой популяцией, магическая же успешно ходила неразвлеченной.
Ну и вид был у типов довольно забавный: навертели они на себя шубы и шапки меховые, очень напоминающие боярские, как видом, так и смыслом. В Болгарии, сцуко, жарко. Какие нахер меха, кроме дешевых понтов? Впрочем, хер бы с ними, да и сейчас это смотрелось бы уместно… Будь они людьми, а не магами. А так, нацепленные на седого мужика и учеников меха смотрелись тем, чем они и были. Дешёвыми понтами в смысле.
Тем временем мужик в шубе и шапке из собственной бороды (ну, по крайней мере, лично я разнице в мехе у него на роже, на башке и на туловище не углядел) подрулил к деду.
— Дамблдор, как поживаете, любезный друг? — лыбился мужик на сорок желтых зубов.
— Благодарю, поживаю, — нейтрально ответил дед. Что радовало, в отличие от предыдущей собеседницы, текущий у него амурных порывов не вызывал.
— Старый, добрый Хогвартс, — оповещал тем временем о своем богатом внутреннем мире мир внешний мужик, — сколько лет прошло, а он все так же стоит, — на что выражение лица Дамби приняло выражение в стиле «не дождешься», — как же хорошо вновь оказаться здесь. Да, Дамблдор, мы пройдем внутрь? Признаться мы несколько замерзли.
— Безусловно, профессор Каркаров, добро пожаловать, — тоном «шёл бы ты на хер» ответил дед.
Ну и промаршировали болгары самым что ни наесть маршевым шагом к Хогу. Что в очередной раз повеселило. Учитывая их лютые боярские шубы, строевой шаг ничего кроме улыбки не вызывал.
В толпе бормотали «Крам», ну а прислушавшись я узнал, что часть фиков была права и на турнир приперли ловца национальной сборной. Ну и хрен бы с ним, хотя, алчно потер лапки внутренний хомяк, ему точно искреннее спасибо. Внутренне и один раз.
А после поперлись студенты Хогвартса. Шаг не чеканили и не строем, что искренне порадовало. В зале огромной приперли какой–то лютый трон (вот хер знает где откопали), желтозубу обычную преподавательскую сидушку. Нахрена это сделали для желтозубого — я не понял, посадочных мест хватало.
Ну и зарядил дед речугу, про мир, жвачку и мировое магическое сотрудничество. Честную борьбу и жесткие правила. Что, учитывая его пожелания мне, в стиле: «Мальчик мой, порви в клочья всех. Ради твоего и, безусловно, общего блага» звучало несколько двусмысленно.
Гендерно–неопределенные присоединились к Рейвенкло, боярские, обезшубленные к Слизерину, очевидно рассчитывая, что их шубы на этом факультете не упрут. Зря рассчитывают, подумалось мне. Как раз на этом–то упрут быстрее всего.
Тем временем из каких–то недр вылезла знакомая рожа с педофильскими усиками, Крауч, собственной персоной. И незнакомый на рожу, но узнаваемый по голосу тип: очевидно, Бэгмен, комментировавший чемпионат. Влекли эти граждане нечто, напоминающее формой и габаритами гроб для домового эльфа.
Дотягали до центра зала, хрупнули, крякнули, матюгнулись (не слышал, но осуждаю). В результате всех этих деяний в центре зала нарисовался постамент с кружкой без ручки, из которой хреначил синий огонь. В голове заиграла паскудная мелодия и раздался самодовольный голос «мечты сбываются».
Отогнав непрошенные воспоминания я прислушался к деду.
— В турнире трех волшебников участвуют три представителя от трёх учебных заведений, — просвещал студиозов дед, — по одному от каждого. Отбирает их, а так же оценивает результат как каждого из трех испытаний, так и определяет победителя древний артефакт — Кубок Огня, — потыкал лапой в символ некоей корпорации Дамби, — впрочем, к мнению директоров учебных заведений он прислушивается, — добавил он (хотя, по–моему, врал — если хрень определяет «достойных», то и оценить конкурсы, стишки и частушки тоже сможет, без всяких), — На размышления студентам даются сутки, каждый может подойти и бросить в кубок пергамент с собственноручно написанным именем. Я думаю, — лукаво улыбнулся он, — мы предоставим гостям право первыми обратиться к кубку.