many a slender spire into the sky (над ним поднимались многие тонкие шпили в небо; to rise — подниматься; many a spire (устар.) = many spires), incrusted with sparkling lights (инкрустированные мерцающим светом), wherefore in their remoteness (откуда в своем отдалении; remote — отдаленный) they seemed like jeweled lances thrust aloft (они выглядели, как украшенные драгоценностями копья, торчащие ввысь); as the fleet swept along (пока флотилия проплывала мимо), it was greeted (ее приветствовали) from the banks (с берегов) with a continuous hoarse roar of cheers (продолжительным хриплым ревом = криком приветствий) and the ceaseless flash and boom of artillery (и непрестанным сверканием и громыханием артиллерии).
To Tom Canty (для Тома Кэнти), half buried in his silken cushions (наполовину погребенного в своих шелковых подушках), these sounds and this spectacle were a wonder unspeakably sublime and astonishing (эти звуки и это зрелище были чудом, невыразимо прекрасным и ошеломительным) . To his little friends at his side (для его маленьких подруг), the Princess Elizabeth and the Lady Jane Grey (принцессы Элизабет и леди Джейн Грей), they were nothing (они были ничем = ничем особенным).
Arrived at the Dowgate (прибыв в Доугейт), the fleet was towed up (флотилия была притянута канатами вверх по) the limpid Walbrook (прозрачному Уолбруку) whose channel has now been for two centuries buried out of sight under acres of buildings (чье русло в течение двух веков было погребено из виду = не было видно под акрами строений) to Bucklersbury (к Баклсбери), past houses and under bridges (мимо домов и под мостами) populous with merry-makers and brilliantly lighted (наполненных гуляками и ярко подсвеченных; merry — веселый, веселье), and at last came to a halt (и наконец встали на прикол; halt — остановка) in a basin where now is Barge Yard (в бухте, где сейчас Бардж-Ярд), in the center of the ancient city of London (в центре древнего города Лондона). Tom disembarked (Том сошел на землю), and he and his gallant procession crossed Cheapside (и он и его блистательный кортеж пересекли Чипсайд) and made a short march through the Old Jewry and Basinghall Street to the Guildhall (и совершили короткий марш через Старое Гетто и Бейсингхолл-стрит к Ратуше).
Tom and his little ladies were received with due ceremony (Том и его маленькие дамы были приняты с подобающей церемонией) by the Lord Mayor and the Fathers of the City (лорд-мэром и Отцами Города), in their gold chains and scarlet robes of state (в их золотых цепях и алых парадных мантиях), and conducted to a rich canopy of state (и отведены к богатому парадному балдахину) at the head of the great hall (во главе большого зала), preceded by heralds making proclamation (с идущими впереди герольдами, выкликающими сообщение (о них); to precede — предшествовать; proclamation — объявление, воззвание, провозглашение), and by the Mace and the City Sword (и Жезлом и Городским Мечом). The lords and ladies who were to attend upon Tom and his two small friends (господа и дамы, которые должны были прислуживать Тому и его двум маленьким подругам) took their places behind their chairs (заняли свои места за их стульями).
At a lower table (у более низкого стола) the court grandees (вельможи двора) and other guests of noble degree (и другие гости дворянского сословия) were seated (были усажены), with the magnates of the city (с виднейшими гражданами города); the commoners (члены Палаты Общин) took places at a multitude of tables (заняли места за большим количеством столов) on the main floor of the hall (на главном ярусе зала). From their lofty vantage-ground (со своего высокого местоположения; vantage-ground — командная высота), the giants Gog and Magog (гиганты Гог и Магог), the ancient guardians of the city (древние стражники города), contemplated the spectacle below them (обозревали зрелище снизу от них) with eyes grown familiar to it in forgotten generations (глазами, ставшими привычными к этому за забытые поколения). There was a bugle-blast (там был = раздался звук рога) and a proclamation (и объявление), and a fat butler (и толстый дворецкий) appeared in a high perch in the leftward wall (показался на высоком карнизе в стене по левую руку), followed by his servitors («следуемый» = за ним следовали слуги) bearing with impressive solemnity (несущие с впечатляющей торжественностью) a royal Baron of Beef (королевское говяжье филе), smoking hot and ready for the knife (дымящееся горячо и готовое к ножу).
After grace (после молитвы), Tom (being instructed) (Том, будучи проинструктирован) rose (встал; to rise — вставать) — and the whole house with him (и все присутствующие с ним) — and drank from a portly golden loving-cup (и выпил из внушительной золотой круговой чаши) with the Princess Elizabeth (с принцессой Элизабет); from her it passed to the Lady Jane (от нее она перешла к леди Джейн), and then traversed the general assemblage (и затем обошла все собрание). So the banquet began (так пир начался).
continuous [kən`tınjuəs], jewry [`Guərı], receive [rı`si:v]
THE royal barge, attended by its gorgeous fleet, took its stately way down the Thames through the wilderness of illuminated boats. The air was laden with music; the river-banks were beruffled with joy — flames; the distant city lay in a soft luminous glow from its countless invisible bonfires; above it rose many a slender spire into the sky, incrusted with sparkling lights, wherefore in their remoteness they seemed like jeweled lances thrust aloft; as the fleet swept along, it was greeted from the banks with a continuous hoarse roar of cheers and the ceaseless flash and boom of artillery.
To Tom Canty, half buried in his silken cushions, these sounds and this spectacle were a wonder unspeakably sublime and astonishing. To his little friends at his side, the Princess Elizabeth and the Lady Jane Grey, they were nothing.
Arrived at the Dowgate, the fleet was towed up the limpid Walbrook (whose channel has now been for two centuries buried out of sight under acres of buildings) to Bucklersbury, past houses and under bridges populous with merry-makers and brilliantly lighted, and at last came to a halt in a basin where now is Barge Yard, in the center of the ancient city of London. Tom disembarked, and he and his gallant procession crossed Cheapside and made a short march through the Old Jewry and Basinghall Street to the Guildhall.
Tom and his little ladies were received with due ceremony by the Lord Mayor and the Fathers of the City, in their gold chains and scarlet robes of state, and conducted to a rich canopy of state at the head of the great hall, preceded by heralds making proclamation, and by the Mace and the City Sword. The lords and ladies who were to attend upon Tom and his two small friends took their places behind their chairs.
At a lower table the court grandees and other guests of noble degree were seated, with the magnates of the city; the commoners took places at a multitude of tables on the main floor of the hall. From their lofty vantage-ground, the giants Gog and Magog, the ancient guardians of the city, contemplated the spectacle below them with eyes grown familar to it in forgotten generations. There was a bugle-blast and a proclamation, and a fat butler appeared in a high perch in the leftward wall, followed by his servitors bearing with impressive solemnity a royal Baron of Beef, smoking hot and ready for the knife.
After grace, Tom (being instructed) rose — and the whole house with him — and drank from a portly golden loving-cup with the Princess Elizabeth; from her it passed to the Lady Jane, and then traversed the general assemblage. So the banquet began.
By midnight the revelry was at its height (к полуночи пирушка была «на своей высоте» = в самом разгаре). Now came one of those picturesque spectacles (теперь началось одно из тех живописных зрелищ) so admired (которым так любовались) in that old day (в том старое время). A description of it is still extant in the quaint wording of a chronicler who witnessed it (описание его до сих пор сохранилось в старомодном изложении хроникера, которые стал его свидетелем):
'Space being made (когда пространство было сделано = расчищено), presently entered a baron and an earl (вскоре вошли барон и граф) appareled after the Turkish fashion (наряженные по турецкой моде) in long robes of bawdkin powdered with gold (в длинные платья из парчи, усыпанной золотом); hats on their heads of crimson velvet (шляпы на их головах из малинового бархата), with great rolls of gold (с большими «трубочками» из золота), girded with two swords (опоясанные двумя мечами), called simitars (называемыми симитары), hanging by great bawdricks of gold (свисающими на поясах из золота). Next came yet another baron and another earl (затем вошли еще один барон и еще один граф; to come — приходить), in two long gowns of yellow satin (в двух длинных одеждах из желтого атласа), traversed with white satin (пересеченных белым атласом), and in every bend of white was a bend of crimson satin (и в каждой полосе белого была полоса малинового атласа), after the fashion of Russia (по русской моде), with furred hats of gray (с меховыми шапками серого цвета) on their heads (на их головах); either of them having an hatchet in their hands (каждый из них имеющий топорик в руках), and boots with pykes points a foot long (и башмаки с носами в фут длиной), turned up (поднятыми кверху). And after them came a knight (а после них пришел рыцарь), then the Lord High Admiral (затем лорд-адмирал), and with him five nobles (и с ним пять дворян), in doublets of crimson velvet (в камзолах из малинового бархата), voyded low on the back and before to the cannel-bone, laced on the breasts with chains of silver (низко вырезанных сзади, а спереди — до самых ключиц, завязанные на груди серебряными цепочками); and, over that (и, поверх этого), short cloaks of crimson satin (короткие плащи из малинового атласа), and on their heads (а на их головах) hats after the dancers' fashion (шляпы по моде танцоров), with pheasants' feather in them (с фазаньим пером в них). These were appareled after the fashion of Prussia (эти были наряжены по моде Пруссии). The torch-bearers (факельщики), which were about an hundred (которых было около сотни), were appareled in crimson satin and green (были одеты в малиновый атлас и зеленый), like Moors (как мавры), their faces black (их лица были черными). Next came in a mommarye (затем в