“What disobedient children (какие непослушные дети; obedient — послушный, покорный)!” cried the old Water-rat (воскликнула старая Водяная Крыса); “they really deserve to be drowned (они, право, заслуживают того, чтобы их утопить: «чтобы быть утопленными»; really — действительно; зд. как вводное слово — право, по правде говоря).”
“Nothing of the kind (ничего подобного; kind — сорт, класс, разряд),” answered the Duck (ответила Утка), “every one must make a beginning (каждый должен /когда-то/ начинать; beginning — начало), and parents cannot be too patient (а родители не могут быть слишком терпеливыми = родители должны быть как можно более терпеливыми).”
“Ah! I know nothing (ах, я ничего не знаю) about the feelings of parents (о родительских чувствах; feeling — ощущение, чувство),” said the Water-rat (сказала Водяная Крыса); “I am not a family man (у меня семьи нет; family man — семейный человек). In fact, I have never been married (на самом деле, я никогда не была замужем; to marry — жениться, выходить замуж), and I never intend to be (и никогда и не собираюсь; to intend — намереваться; хотеть, собираться). Love is all very well (Любовь — это все очень хорошо) in its way (в своем роде; way — путь, дорога), but friendship is much higher (но дружба гораздо выше = лучше). Indeed, I know of nothing in the world (на самом деле, я не знаю ничего в мире) that is either nobler or rarer (что /бы было/ более благородным или редкостным; rare — редкий, редко встречающийся) than a devoted friendship (чем преданная дружба; to devote — посвящать, отдавать себя целиком).”
disobedient ["disə'bi:djənt] patient ['pei∫(ə)nt] either ['aiðə]
“What disobedient children!” cried the old Water-rat; “they really deserve to be drowned.”
“Nothing of the kind,” answered the Duck, “every one must make a beginning, and parents cannot be too patient.”
“Ah! I know nothing about the feelings of parents,” said the Water-rat; “I am not a family man. In fact, I have never been married, and I never intend to be. Love is all very well in its way, but friendship is much higher. Indeed, I know of nothing in the world that is either nobler or rarer than a devoted friendship.”
“And what, pray, is your idea (а каково, скажите на милость, ваше представление; to pray — молиться; в обращении как вводное слово — просить; idea — идея, мысль; представление) of the duties of a devoted friend (об обязанностях преданного друга; duty — долг, моральное обязательство)?” asked a Green Linnet (спросила Зеленая Коноплянка; linnet — коноплянка, сущ. в англ. языке имеет мужской род, традиционно заменяется местоимением he (он), как существо активное, храброе, ловкое), who was sitting in a willow-tree hard by (которая сидела на иве совсем рядом; hard — сильно; близко, на небольшом расстоянии), and had overheard the conversation (и слышала весь разговор; to overhear (overheard) — подслушивать, нечаянно услышать).
“Yes, that is just what I want to know (да, это как раз то, что мне хотелось бы знать),” said the Duck (сказала Утка); and she swam away (и она уплыла; to swim (swam, swum)) to the end of the pond (на /другой/ конец пруда), and stood upon her head (и встала на голову; to stand (stood)), in order to give her children a good example (для того, чтобы подать своим детям хороший пример; order — порядок, последовательность).
“What a silly question (какой глупый вопрос)!” cried the Water-rat (закричала Водяная Крыса). “I should expect my devoted friend (я бы потребовала, чтобы мой преданный друг; to expect — ожидать, рассчитывать; требовать) to be devoted to me, of course (был предан мне, конечно).”
“And what would you do in return (а что вы будете делать взамен; return — возвращение, отдача, in return — взамен, в ответ, в оплату)?” said the little bird (спросила маленькая птичка), swinging upon a silver spray (качаясь на серебристой веточке), and flapping his tiny wings (и хлопая своими крошечными крылышками; to flap — колыхать(ся); махать, хлопать).
devoted [di'vəυtid] willow ['wiləυ] example [ig'zα:mp(ə)l]
“And what, pray, is your idea of the duties of a devoted friend?” asked a Green Linnet, who was sitting in a willow-tree hard by, and had overheard the conversation.
“Yes, that is just what I want to know,” said the Duck; and she swam away to the end of the pond, and stood upon her head, in order to give her children a good example.
“What a silly question!” cried the Water-rat. “I should expect my devoted friend to be devoted to me, of course.”
“And what would you do in return?” said the little bird, swinging upon a silver spray, and flapping his tiny wings.
“I don’t understand you (я вас не понимаю),” answered the Water-rat (ответила Водяная Крыса).
“Let me tell you a story (позвольте мне рассказать вам историю) on the subject (по такому случаю: «по этому вопросу»; subject — предмет, тема /разговора/),” said the Linnet (сказала Коноплянка).
“Is the story about me (это история обо мне)?” asked the Water-rat (спросила Водяная Крыса). “If so, I will listen to it (если да: «если это так», я буду слушать ее), for I am extremely fond of fiction (потому что я чрезвычайно люблю всякие выдумки; extreme — крайность; fiction — художественная литература; вымысел, выдумка).”
“It is applicable to you (ее можно применить: «она применима» и к вам; applicable — применимый, пригодный),” answered the Linnet (ответила Коноплянка); and he flew down (и слетела вниз; to fly (flew, flown)), and alighting upon the bank (и, опустившись на берег; to alight — сходить; опускаться, садиться /на что-либо/; bank — вал, насыпь; берег /реки, озера/), he told the story of The Devoted Friend (она рассказала историю о Преданном Друге; to tell (told)).
“Once upon a time (давным-давно; once upon a time — традиционный зачин сказки),” said the Linnet (сказала Коноплянка), “there was an honest little fellow (жил-был добрый малый; honest — честный; уст.добрый, почтенный) named Hans (по имени Ганс; to name — называть, давать имя).”
“Was he very distinguished (он был очень выдающийся; to distinguish — отличать, различать)?” asked the Water-rat (спросила Водяная Крыса).
subject ['sλbdζikt] extremely [ik'stri:mli] fiction ['fik∫(ə)n] honest ['Onist]
“I don’t understand you,” answered the Water-rat.
“Let me tell you a story on the subject,” said the Linnet.
“Is the story about me?” asked the Water-rat. “If so, I will listen to it, for I am extremely fond of fiction.”
“It is applicable to you,” answered the Linnet; and he flew down, and alighting upon the bank, he told the story of The Devoted Friend.
“Once upon a time,” said the Linnet, “there was an honest little fellow named Hans.”
“Was he very distinguished?” asked the Water-rat.
“No,” answered the Linnet (ответила Коноплянка), “I don’t think he was distinguished at all (я не думаю, что он чем-то выделялся: «/что/ он был выдающимся»), except for his kind heart (за исключением своего доброго сердца), and his funny round good-humoured face (и /своего/ забавного круглого добродушного лица). He lived in a tiny cottage (он жил в крошечной хижине; cottage — коттедж; хибарка, хижина) all by himself (один-одинешенек: «совершенно один»), and every day he worked in his garden (и каждый день он работал в своем саду). In all the country-side (во всей округе: «сельской местности») there was no garden so lovely as his (не было такого прекрасного садика, как у него). Sweet-william grew there (там росла /турецкая/ гвоздика; to grow (grew, grown)), and Gilly-flowers (и левкой /седой/), and Shepherds’-purses (и пастушья сумка; shepherd — пастух; purse — кошелек), and Fair-maids of France (и лютики; fair-maid — копченая рыбка; часть названия растений, fair — арх. красавица, maid — служанка, девушка). There were damask Roses (росли там и дамасские /алые/ розы), and yellow Roses (и желтые розы), lilac Crocuses (сиреневые крокусы), and gold (и золотистые), purple Violets and white (лиловые и белые фиалки).
distinguished [dis'tiŋgwi∫t] sweet william ["swi:t'wiliəm] fair-maid ['feəmeid]
gillyflower ['dζili"flaυə] shepherd's purse ["∫epədz'pə:s]
“No,” answered the Linnet, “I don’t think he was distinguished at all, except for his kind heart, and his funny round good-humoured face. He lived in a tiny cottage all by himself, and every day he worked in his garden. In all the country-side there was no garden so lovely as his. Sweet-william grew there, and Gilly-flowers, and Shepherds’-purses, and Fair-maids of France. There were damask Roses, and yellow Roses, lilac Crocuses, and gold, purple Violets and white.