И меня определенно никогда не учили, что птицы могут наблюдать за вами так же внимательно, как мы за ними. Барри Лопес написал восхитительно странную книгу о воронах под названием «Пустынные заметки: Отражение в глазах ворона» (Desert Notes: Reflections in the Eye Of A Raven), в которой он предлагает следующее: «Если вы хотите больше узнать о вороне, закопайтесь в пустыне с видом на высокие базальтовые скалы, где он обитает. Пусть над землей выступают только ваши глаза. Не моргайте – движение век предупредит ворона, что вы все еще здесь. Помните: вороны следят за вами так же пристально, как вы за ними».
Мерлина запеленговывает меня и начинает звать с другой стороны площади. Мне даже не нужно быть одетым в униформу, чтобы она меня заметила. Я прохожу мимо билетной кассы на Тауэр-Хилл, которая находится за пределами Тауэра, а Мерлина уже приветствует меня криком. У нас есть особый звук «к-нкк к-нкк», которым мы обмениваемся. Она зовет меня: «К-нкк к-нкк». Я отвечаю ей своим «к-нкк к-нкк». Кажется, она находит его успокаивающим. Как будто мы говорим друг другу: «Эй, я здесь, если понадоблюсь». Иногда это приводит к неловким ситуациям, особенно когда я не одет в униформу и издаю свои странные звуки, спускаясь с Тауэр-Хилл, а какой-нибудь посторонний человек меня замечает. Тогда я ловлю на себе озадаченные взгляды.
Наш полный ритуал взаимного приветствия выглядит так. Сначала Мерлина показывает уши на макушке. (Догадываюсь, что вы сейчас подумали: где у птицы уши? Чтобы их увидеть, вам придется присмотреться повнимательнее. Они расположены сбоку от глаз.) Одновременно она взъерошивает перья на голове, что придает ей вид человека, не умеющего нормально управляться с феном. Потом она склоняет голову набок и с тихим бормотанием расправляет плечи, пока ее крылья не скрещиваются на спине. Затем я кланяюсь в ответ, стараясь максимально повторить ее движения, хотя и обхожусь без взъерошивания перьев на голове. Потом я имитирую звук «к-нкк к-нкк», после чего мы, демонстрируя взаимную дружбу, принимаемся повторять его по очереди до тех пор, пока нам это не надоест.
Подобным образом я общаюсь только с Мерлиной, потому что она «очеловечилась» еще до того, как попала к нам. Точно знаю, что с другими воронами я бы не стал поддерживать такие отношения. Людям нравится наше с Мерлиной общение, и я понимаю, почему. Опубликованные мной видео о том, как мы с ней вместе проводим время, восхищают людей. Меня радует такая реакция. Она идет на пользу воронам, ведь я хочу, чтобы мир побольше узнал о них. Но, как я уже говорил раньше, я не верю в попытки превратить воронов в домашних питомцев. Я не собираюсь учить их выполнять какие-то трюки. За исключением Мерлины, я прикасаюсь к птицам от силы дюжину раз в год, когда даю им лекарства, взвешиваю их или подстригаю им крылья. И я всегда наотрез отказываюсь учить их человеческому языку.
Рассказы о говорящих воронах известны со времен императора Октавиана Августа, которого, как утверждает история, в момент возвращения в Рим после победы над Марком Антонием встретил человек с вороном, прокричавшим: «Да здравствует император Август, славный победитель!» (Самое интересное, что этот хитрый человек, судя по всему, заранее подстраховался и также обучил другую птицу фразе: «Да здравствует Антоний, славный победитель!».) Диккенс в своем романе «Барнеби Радж» (1841) описал говорящего ворона, прототипом которого послужил его собственный ручной ворон по кличке Грип, о котором я еще расскажу чуть позже: «Ура! Ура! Я дьявол, я дьявол, я чайник! Никогда не вешай носа! Веселей! Кра, кра, кра!»[74]. А в знаменитой сказке Ганса Христиана Андерсена «Снежная королева» ворон помогает маленькой Герде найти ее друга Кая. «– Да вот, послушай! – сказал ворон. – Только мне ужасно трудно говорить на человечьем языке. Кабы ты понимала по-вороньи, я бы тебе куда лучше все рассказал! – Нет, этого не умею, – вздохнула Герда. – Но бабушка, та понимала, она даже знала «тайный» язык. Вот и мне бы научиться!» Ганс Христиан Андерсен, скажу я вам, был весьма неглуп.
Одним из последних воронов, кого в Тауэре научили выкрикивать какие-то фразы на английском, был Тор. В Ордерах Тауэра, в записи за 26 июня 2003 года (этот случай также широко освещался в других источниках), описано, как Тор удивил президента России Владимира Путина во время его визита в Лондонский Тауэр. Ворон дружелюбно поприветствовал гостя словами «Доброе утро», когда тот поднимался по лестнице, ведущей в Белую башню. Это забавно, но вряд ли стоит называть такие вещи правильными. Похоже на то, как вы в детстве ходили в цирк и смотрели на шимпанзе, притворяющихся, что они пьют чай за столом, или на собак, разодетых в пух и прах, или еще на что-нибудь подобное. Птицы – не игрушки, они не бездушные объекты, которыми люди могут манипулировать, как им угодно. Успев поработать с говорящими воронами, болтавшими, как попугаи, могу признаться, что нет ничего более неловкого, чем проводить экскурсию для группы школьников и нарваться на ворона, который вдруг налетит на вас и закричит: «Вали отсюда! Вали отсюда!» Йомены далеко не всегда учили птиц уместным и полезным фразам. А уж сопротивляться искушению научить их бессмертной строке «Никогда» из поэмы Эдгара Аллана По «Ворон» они были просто не в состоянии.
18. Птичьи мозги
Я не учу птиц говорить по-человечески или выкрикивать на нашем языке отдельные фразы, потому что… ну, честно говоря, потому что они заслуживают лучшей участи. Вороны умны. Воистину очень умны. Для их маленьких размеров у них необычайно объемный мозг. Такой, что известный приматолог Нейтан Дж. Эмери, ставший впоследствии орнитологом и написавший книгу «Птичий мозг» (Bird Brain), назвал их «пернатыми обезьянами». Вот насколько они умны. В соотношении с размерами тела вороны обладают самым большим мозгом в мире, и с ними в этом вопросе могут соперничать разве что попугаи. (Измерением размеров мозга разных птиц занимался в 1940-х годах швейцарский зоолог по имени Адольф Портман. Вот это исследование!)
Помимо размера, мозг ворона отличается удивительной плотностью нейронов. Как объясняет Эмери, эта особенность позволяет птице решать проблемы, с которыми она никогда раньше не сталкивалась. Если верить Эмери, птицы наделены четырьмя умственными качествами: универсальностью мышления, воображением, способностью думать наперед и устанавливать причинно-следственные связи. Лично мне очень нравится идея, что воображение, которое некогда считалось исключительно людской прерогативой, обнаружено и у птиц и позволяет им предвидеть результат собственных действий. Еще Плиний Старший, который был первым великим натуралистом, а также солдатом, командиром и автором «Естественной истории», жившим в первом веке нашей эры, проиллюстрировал эту особенность птичьего интеллекта рассказом о пернатом создании, в разных переводах считающемся то вороном, то вороной, которая сообразила, что она может бросать камешки в ведро с водой, чтобы напиться. Ту же самую историю позднее пересказал Эзоп в «Вороне и кувшине». Плиний и Эзоп вполне могли бы написать то же самое о воронах Тауэра. Я наблюдаю подобные события постоянно, каждый день.
Я уже рассказывал, как лихо Мунин справляется с версией игры «KerPlunk» для воронов, но это еще цветочки. Коварная и умная Мерлина падает на спину и притворяется мертвой, чтобы привлечь к себе внимание. Она любит играть со мной в «прятки». И, как я упоминал раньше, она особенно поднаторела в краже еды и других предметов у ничего не подозревающих посетителей. На днях ей каким-то образом удалось стащить пачку с двадцатью сигаретами, открыть ее, вытащить их все и быстро уничтожить. Кому нужен никотиновый пластырь, если есть Мерлина? Она выхватывает кошельки из рук маленьких детей и прячет отобранные монеты. Однажды она украла у ребенка маленького плюшевого мишку и оторвала ему голову. Не могу сказать, что это доставило удовольствие участникам событий. Как и все остальные птицы, она припрятывает еду под выкопанными кусками дерна, чтобы схоронить то, что ей сейчас не нужно, и вернуться за этим позже. Мне случалось видеть, как вороны наблюдали за тем, как другая птица устраивает свой тайник, а потом подкрадывались к нему и опустошали, не забыв аккуратно уложить дерн обратно, чтобы замести следы. А еще я много раз видел, как они заманивали бедных голубей в смертельную ловушку.
Нападение на голубей – типичная демонстрация коварства и интеллекта воронов. Если вы никогда не видели ничего подобного, поверьте, на это стоит посмотреть. Вот как это происходит. Сначала вороны позволяют ничего не подозревающему голубю спокойно бродить по зеленой лужайке возле Белой башни, убаюкивая его обманчивым ощущением безопасности. Затем они берут его в клещи (точно такому же маневру нас учили в начале службы в армии): один ворон планирует на лужайку и гонит голубя вниз, по направлению к другому, спрятавшемуся в овраге. А потом они нападают. Два ворона убивают и разделывают голубя за считанные минуты. Совсем недавно я проводил свою экскурсию, когда вдруг услышал крики и плач людей в очереди у Сокровищницы. Я побежал туда и застал Эрин и Рокки пожирающими птицу: они начали есть внутренности голубя, пока он был еще жив. Невероятное зрелище, хотя и несколько специфическое.
Наблюдая за воронами на протяжении многих лет, я полагаю, что привык к тому, как они питаются. Их клювы своей многофункциональностью похожи на швейцарские армейские ножи: они могут использовать их, чтобы поднимать вещи, вскрывать их, переносить с места на место, ощупывать. Присмотревшись повнимательнее, вы увидите, что верхняя половина клюва слегка загнута на конце, что делает его весьма опасным орудием. Вы наверняка слышали о том, что вороны в дикой природе поедают грызунов и утят, а я знаю, что в Соединенных Штатах они неравнодушны к детенышам пустынных черепах. Могу только поделиться личными наблюдениями. Когда они едят нечто вроде мыши, то сначала отрывают ей голову, ведь голова – самая питательная часть добычи, а ворон в дикой природе или в дебрях лужайки возле Белой башни никогда не знает, сколько времени ему отведено на еду. Совсем как в армии, правда.