Кранмер тем временем продолжал продвигать Реформацию в своей епархии. Несколько его служащих и капелланов были реформаторами, и он защитил партию радикалов в Кенте после смерти Кромвеля[459]. К тому же ему нравилось экспериментировать, назначая в Кентерберийский собор проповедников и «нового», и «старого» знания, чтобы «испытать истинность доктрины»[460]. Возникшие искры разлетелись далеко за пределы кафедрального собора, но заговор, организованный против Кранмера весной 1543 года, раскрывает фундаментальные противоречия в религиозной политике последних лет правления Генриха. Придержав свидетельства, собранные у некоторых пребендариев Кентерберийского собора, до окончательного завершения англо-имперского альянса и «Королевской книги», Гардинер пошел в атаку на Кранмера в Тайном совете. Однако когда обвинения представили Генриху VIII, король передал их Кранмеру и поручил ему самому провести расследование[461]! Возможно, тогда же Генрих дал Кранмеру кольцо, которое он показал, представ перед Тайным советом. Советники отправились к королю, но Генрих сделал им выговор и оправдал Кранмера. (Шекспир знал эту историю и вставил ее в свою пьесу о Генрихе VIII.)
Так почему же Генрих защищал Кранмера? Просто из личного расположения или он имел в виду сделать предупреждение и «реформаторам», и «консерваторам», чтобы те избегали ненужной групповщины и разлада? Последнее более вероятно. Однако также возможно, что Генрих проявлял прагматизм, когда началась война с Шотландией и надвигалась война против Франции. К 1543 году реформатские взгляды в народе значительно распространились на юго-востоке, особенно в Кенте, где до смерти Кромвеля они слишком укоренились в среде местных джентри, чтобы их уничтожить[462]. В конечном счете реакция короля на так называемый заговор пребендариев наводит на мысль, что Генрих был вынужден осознать, что руководит, как Верховный глава, противоречащими религиозными движениями, которые притом не контролирует полностью: «консервативная» реформа сверху и народный протестантский евангелизм снизу[463].
Дело Реформации возродилось при дворе, когда Генрих женился в шестой раз, на Екатерине Парр (12 июля 1543 года). Екатерина редактировала книгу «Молитвы, приводящие душу к божественному размышлению» (Prayers Stirring the Mind unto Heavenly Meditation, 1545) и покровительствовала переводу на английский язык книги Эразма Роттердамского «Пересказы Нового Завета», а также неоднократно использовала свое влияние, чтобы смягчить действие Акта шести статей. Ее ближний круг собирался вокруг королевской детской, куда Джон Чик, Ричард Кокс, Энтони Кук и другие «реформатские» гуманисты были назначены воспитателями принца Эдуарда и принцессы Елизаветы. Она поддерживала постоянный контакт с Кранмером; она назначила сторонника реформы Уолтера Баклера своим личным секретарем и опекала радикальных проповедников, таких как Ковердейл и Латимер[464]. (Если требуется поискать объяснение протестантскому мировоззрению Эдуарда VI, то, возможно, оно кроется где-то в кругу общения Екатерины.)
Тем не менее обнаружение протестантской ячейки в Виндзорском замке, куда входил и королевский органист Джон Марбек, подчеркнуло сложность сдерживания протестантства в графствах, когда оно явным образом присутствовало при дворе[465]. Вскоре доносы «консерваторов» стали угрожать и самой Екатерине Парр. Однако последствия судебного процесса по делу дворянки из графства Линкольншир Энн Эскью были неоднозначны. Несчастья Эскью начались, когда она второй раз огласила свои убеждения после публичного отречения от протестантского взгляда на евхаристию. Ее допросили в Тайном совете, подвергли пыткам в Тауэре и сожгли за ересь в июле 1546 года. Под пыткой выяснилось, что у нее есть связи при дворе, как и у ее учителя доктора Эдварда Крома, известного лондонского реформатора, которого тоже допросили. Сначала расследование привело к женам шести придворных Генриха, а затем к самой Екатерине Парр. Король заподозрил сакраментализм и подписал приказ провести тщательное следствие. Затем в преданном широкой огласке (а возможно, и инсценированном) разговоре с королем Екатерина «покорилась» религиозной направленности своего мужа, после чего Генрих отменил следствие. Однако, как говорил Фокс в труде «Деяния и памятники», это история ben trovato (вымышленная, но внешне правдоподобная). Поскольку в комиссию по расследованию этого дела Генрих назначил Чика и Кокса вместе с епископами Гардинером и Боннером, король, по всей видимости, опять подавал придворным сигнал воздерживаться от фракционности[466].
Фракционность все же подогрел самый острый политический вопрос последних лет правления Генриха – порядок наследования престола. Поход короля с армией во Францию в 1544 году вызвал разговоры на тему, что же будет, если Генриха не станет до 1555 года, когда принц Эдуард достигнет совершеннолетия[467]. В парламенте провели Третий акт о престолонаследии, в котором восстановили в правах на трон Марию и Елизавету по очередности за Эдуардом (таким образом автоматически признали их законнорожденность), а власть до совершеннолетия Эдуарда передали Регентскому совету, который Генрих назовет в своем завещании. Вопрос, кого король назначит в этот совет, естественно разжег страсти при дворе. Гардинер, Норфолк (ему уже было за семьдесят) и его безответственный и заносчивый сын, поэт Генри Говард, граф Суррей, возглавляли одну группировку. Отодвинутые от власти супружеской неверностью Екатерины Говард в 1541 году, они хотели обеспечить себе должности протектора королевства и опекуна Эдуарда во время его вероятного несовершеннолетия. Однако им в противовес сложилась гораздо более влиятельная коалиция, представляющая интересы Хартфорда и Лайла, Парра и Герберта.
Эдвард Сеймур, граф Хартфорд (впоследствии лорд-протектор Сомерсет), и Джон Дадли, виконт Лайл (позже граф Уорик и герцог Нортумберленд), поднялись при дворе на волне военных успехов, которые приблизили их к королю и сделали Говардов ненужными. Хартфорд был дядей принца Эдуарда и братом Томаса Сеймура (соперника Генриха VIII в борьбе за руку Екатерины Парр, которая вышла за него замуж после кончины короля). Он обладал огромной территориальной и политической властью, не в последнюю очередь потому, что управлял королевским двором в качестве верховного распорядителя. Человек всепоглощающего честолюбия, Эдвард Сеймур возглавил альянс с Лайлом, сыном советника Генриха VII Эдмунда Дадли, тайным советником и членом личного кабинета короля. В 1543 году Генрих назначил его лорд-адмиралом, и он командовал английским флотом в сражении с Францией. В ноябре 1546 года его быстро направили в его имения за нападки на Гардинера в Тайном совете.
Хартфорд и Лайл имели контакты с семействами Парр и Герберт, связанными с двором через кровное родство с королевой. Хотя Уильям Парр, граф Эссекс (впоследствии маркиз Нортгемптон), не имел значимого поста кроме членства в Тайном совете, он был братом королевы. Сэр Уильям Герберт (позже граф Пембрук) приходился королеве зятем, управлял ее землями и был главным управляющим личных покоев. Оба имели сторонников в парламенте и в стране, и оба поддержали Хартфорда. Кроме того, Хартфорд завоевал доверие двух ключевых руководителей при дворе: сэра Уильяма Пэджета, королевского секретаря и самого надежного советника, и сэра Энтони Дэнни, второго главного управляющего личных покоев.
Таким образом, поражение Норфолка и Гардинера стало неизбежным. Их обошли в Тайном совете политики и сторонники Хартфорда, а в личных покоях короля окружали Лайл, Герберт, Дэнни, Пэджет и Томас Сеймур[468]. С помощью Пэджета и Дэнни Хартфорд получил контроль и над королевской печатью, и над самой подписью короля: в последние годы жизни Генрих VIII отказывался сам подписывать государственные документы, поручив эту задачу своим приближенным, которые имели право использовать тайную «сухую печать»[469]. Приложением печати руководил Дэнни, чей шурин Джон Гейтс хранил саму печать. Делопроизводство вел Уильям Клерк, он прикладывал печать и регистрировал в книге «подписанные» документы. Оттиск подписи Генриха сначала делали печатью «без чернения» (то есть без чернил), а затем Клерк, Дэнни или Гейтс «чернили оттиск» – обводили его чернилами. В результате получалось точное факсимиле – политическая бомба[470].
В июле 1546 года к коалиции Хартфорда и Лайла присоединился граф Арундел, один из богатейших и наиболее уважаемых аристократов в Англии. Через пять месяцев Хартфорд осуществил переворот. Сначала Гардинера исключили из Тайного совета; затем Норфолка и Суррея арестовали и отправили в Тауэр (12 декабря). Суррея казнили 21 января 1547 года, и, если бы король не умер той же ночью, Норфолк последовал бы за ним 28 января.
Главным документом становится завещание Генриха VIII. При сравнении двух дошедших до наших дней его вариантов становится ясно, что переворот Хартфорда одобрил король, который «хорошо знал, кому он желает завещать руководство своим сыном и королевством»[471]. На следующий день после арестов Говардов Генрих изменил завещание, устранив из Регентского совета Гардинера и Норфолка[472]. Затем, 26 декабря, находясь «в плохом здравии и определенной опасности», он призвал к своей кровати Хартфорда, Лайла, Пэджета и Дэнни, чтобы сделать дальнейшие поправки. Король оставил корону Эдуарду, Марии и Елизавете, именно в таком порядке, и назначил Регентский совет из 16 членов, чтобы осуществлять правление, пока Эдуарду не исполнится 18 лет