Через пять дней пришла еще одна телеграмма, в которой говорилось: «Чемберлен выступит в случае вмешательства европейских держав, но есть особые основания полагать, что вы должны еде- лать это немедленно».
К этим весьма компрометирующим сообщениям можно добавить еще два. В телеграмме от 30 декабря 1895 года, отправленной после того, как Родс узнал, что рейд Джеймсона начался, а мисс Шоу была проинформирована об этом секретным кодом: «Передайте
Чемберлену, что я справлюсь, если он меня поддержит, но он не должен посылать телеграмму, как в случае с верховным комиссаром в Южной Африке. Сегодня важно то, что я выиграю, и Южная Африка будет принадлежать Англии».
А на следующий день, когда исход рейда был уже под сомнением, так как англичане в Трансваале не восстали против буров, вероятно, в связи с тем, что с ними обращались отнюдь не так плохо, как мисс Шоу описывала миру в течение нескольких месяцев на страницах «Таймс», Родс телеграфировал в Лондон: «Если вы не заставите Чемберлена приказать верховному комиссару немедленно отправиться в Йоханнесбург, позиции будут потеряны. Верховный комиссар получит великолепный прием и все еще может повернуть положение дел в пользу Англии, но должен быть немедленно проинструктирован телеграммой. Инструкции должны быть конкретными, так как он слаб и не возьмет на себя никакой ответственности»58.
Когда мы понимаем, что ожидаемое восстание англичан в Трансваале финансировалось и вооружалось боеприпасами из фондов «Британской Южно-Африканской компании», становится ясно, что между переворотом Гитлера в Австрии в марте 1938 года и попыткой переворота Родса и Джеймсона в Южной Африке сорока двумя годами ранее можно провести параллель. Рейд Джеймсона, если бы можно было рассказать всю историю целиком, продемонстрировал бы собой прекрасный пример махинаций тайного общества Родса. Другим примером, почти столь же хорошим, стала бы совершенно нераскрытая история о том, как тайное общество скрывало эти действия во время расследования, проводившегося специальным парламентским комитетом. Опасность этого расследования была так велика, что даже лорд Ротшильд был вынужден служить посыльным. С самого начала было очевидно,
что основным свидетелем будет Сесил Родс, а главной опасностью станет обвинение Джозефа Чемберлена, который явно знал о заговоре. Милнер, Гаррет, Стед и Эшер обсудили возможные варианты защиты и не пришли ни к какому выводу, поскольку Стед хотел признать, что Чемберлен был вовлечен в планы, но не знал о самом рейде. Под этим Стед подразумевал, что Чемберлен и Родс предвидели возможность восстания в Трансваале и исключительно в качестве меры предосторожности подготовили войска, чтобы они могли отправиться в Йоханнесбург для восстановления порядка. Другие отказались принять эту стратегию и настаивали на преимуществах полного отрицания. Разница во мнениях, вероятно, возникла из-за того, что Стед не знал, что предполагаемые повстанцы в Йоханнесбурге были вооружены и финансировались Родсом, возглавлялись братом Родса и Эйбом Бейли и заранее написали послание «женщин и детей» в сотрудничестве с Джеймсоном. Эти факты, если бы они были раскрыты комитету, доказали бы, что этот рейд на самом деле был запланированным налетом. Событие 31 декабря 1895 года, которое расследовал комитет, было первым, а не вторым только потому, что заговорщики в Йоханнесбурге не смогли восстать по графику. Это явствует из биографии Гаррета (под авторством Эдварда Кука), где утверждается, что тот ожидал получить известие о революции в Йоханнесбурге в любой момент 30 декабря 1895 года.59
Трудности, с которыми столкнулись заговорщики в Лондоне при подготовке линии защиты перед специальным комитетом, были ослож- йены еще и тем, что они не могли связаться с Родсом, который вместе с Гарретом добирался домой из Южной Африки. Как только судно причалило, Бретт (лорд Эшер) отправил им навстречу Нэта Ротшильда с посланием Родсу от Чемберлена. Когда Нэт вернулся, Бретт позвонил Стеду, и они обсудили план защиты. Стед уже видел Родса и дал ему совет. На следующий день (5 февраля 1896) Бретт встретился с Родсом и узнал, что тот готов во всем признаться. Бретт попытался отговорить его. Как он записал в своем дневнике: «Я указал ему на одно обстоятельство, о котором он, по-видимому, не подумал, а именно на то, что мистер Чемберлен занимает должность государственного секретаря. Ему явно не терпелось прийти на помощь, и не стоило обременять его или связывать ему руки. Мне показалось благоразумным попытаться узнать, каким образом Чемберлен намеревается завоевать доверие. Я сказал, что постараюсь это выяснить. Уходя, он сказал: ״Хотел бы я, чтобы у нас было тайное общество“». Бретт пошел к Чемберлену, который отказался выслушать признание Родса, чтобы не пришлось возбуждать против него дело, подобное тому, что уже было заведено против Джеймсона. Поэтому было принято мнение большинства — отрицание всего. Эта стратегия оказалась успешной благодаря снисходительности членов
специального комитета60. Бретт оценил это. Он писал Стеду 19 февраля 1897 года: «Сегодня утром я приехал с Милнером из Виндзора. У него сложная задача, и он должен начать все с самого начала. Комитет оставит в покое лишь немногих из старой команды. Увы. Родс стал вызывающим жалость объектом. Харкорт жалел его, слишком жалел, чтобы настаивать на своем вопросе. Почему Родс пытался хитрить после всего, что мы ему рассказали?»61.
Ясно, что специальный комитет не предпринял никаких серьезных усилий, чтобы раскрыть реальные отношения между заговорщиками, «Таймс» и правительством Солсбери. Когда свидетели отказывались предъявлять документы или отвечать на вопросы, он не настаивал, и целые области расследования были исключены из рассмотрения.
Одной из таких областей, и, вероятно, самой важной, была внутренняя политика и управление «Таймс». В результате, когда Кэмпбелл-Баннерман, лидер оппозиции, спросил, является ли использование корреспондентов «Таймс» для получения информации и пропаганды определенной политики в зарубежных странах обычной практикой, мисс Шоу ответила, что ей разрешено не отвечать на вопросы об управлении изданием. Теперь, благодаря публикации официальной истории «Таймс», мы знаем, что все действия Флора Шоу осуществляла в сотрудничестве с управляющим, Моберли Беллом62. Самые важные телеграммы Родсу, подписанные мисс Шоу, на
самом деле были составлены Беллом. В «Истории ״Таймс“» говорится: «Белл пошел на риск, позволив мисс Шоу заверить руководство в том, что Родс поддерживает заговор, который должен был привести к разногласиям внутри страны, если бы ему это удалось, и, вероятно, к судебному преследованию, если бы он потерпел неудачу. Заговор провалился, и в результате было возбуждено уголовное дело. Единственная возможность спасения для Белла заключалась в готовности мисс Шоу взять на себя личную ответственность за телеграммы и в ее способности убедить комитет в этом». И, как показывают свидетельства того же источника, чтобы убедить комитет по расследованию, мисс Шоу была вынуждена пойти на лжесвидетельство, хотя представители обеих сторон (за исключением Лабушера) прилагали все усилия, чтобы скрыть реальные факты, одновременно организуя представление для публики.
Прежде чем продолжить обсуждение мисс Шоу и рейда Джеймсона, стоит привести показания одного не очень надежного свидетеля, Уилфрида Скавена Бланта, члена этой социальной группы по происхождению и воспитанию и родственника Уиндемов, но фанатичного антиимпериалиста, который всю свою жизнь восхвалял арабов, подражал им и критиковал поведение Британии в Индии, Египте и Ирландии. В своем дневнике, датированном 25 апреля 1896 года, он пишет: «[Джордж Уиндем] часто встречался с Джеймсоном, который ему нравился, и с людьми, которые управляли трансваальским бизнесом, с дюжиной из них, а также с Баклом, редактором ״Таймс“, и с мисс Флорой Шоу, очень умной женщиной средних лет, которая, как он сказал мне по секрету, на самом деле является главной движущей силой во всем этом деле и возглавляет все их частные встречи»63. Схожий вывод был сделан У.Т. Стедом в брошюре под названием «Joseph
Chamberlain: Conspirator or Statesman» («Джозеф Чемберлен: заговорщик или государственный деятель»), которую он опубликовал в 1900 году в журнале Review of Reviews. Он был убежден, что мисс Шоу является посредником между Родсом, «Таймс» и Министерством по делам колоний. А Стед был ближайшим доверенным лицом Родса в Англии.
В результате такой огласки ценность мисс Шоу для «Таймс», несомненно, снизилась, и она оставила свою должность после замужества в 1902 году. Однако она переписывалась с Милнером вплоть до 1899 года, а в декабре 1901 года совершила поездку в Южную Африку для «Таймс», во время которой долго беседовала с Милнером, Монипенни и членами «Детского сада». После отставки она продолжала рецензировать книги для литературного приложения «Таймс», написала статью о зависимости тропических стран для книги «Империя и столетие», две главы из «Истории южноафриканской войны» под редакцией Эмери и биографический очерк Сесила Родса для одиннадцатого издания «Британской энциклопедии».
Третьим представителем этого же типа людей был Валентайн Хироль (сэр Валентайн после 1912). Получив образование в Сорбонне, он служил клерком в Министерстве иностранных дел в 1872-1876 годах, а затем путешествовал по всему миру, но главным образом по Ближнему Востоку, в течение шестнадцати лет (1876-1892). В 1892 году он стал корреспондентом «Таймс» в Берлине и в течение следующих четырех лет исполнял роль второго британского посла, имея свободный доступ в Министерство иностранных дел в Берлине и действуя как канал неофициальной связи между правительствами Лондона и Берлина. После 1895 года он начал занимать все более антигерманскую позицию, как и все члены блока Сесила и группы Милнера, именно он активнее всех участвовал в раздувании скандала вокруг «телеграммы Крюгера». Он зашел так далеко, что объявил в «Таймс», что использование немцами эпизода с Джеймсоном — это часть долгосрочного проекта по изгнанию Британии из Южной Африки и что следующим шагом в этом процессе должна будет стать