и Германии. Единственное решение, по его мнению, состояло в том, чтобы Британия уступила этим требованиям.
«Я не думаю, что будет иметь значение, — сказал он, — если вы вновь введете воинскую повинность и увеличите свои военновоздушные силы в четыре или пять раз. Это не защитит вас. Я считаю, что эта борьба неизбежна, если мы не согласимся на более справедливое распределение земной поверхности и сырья, необходимого современным цивилизованным нациям. Но выход есть, нет необходимости в столкновении. Я уверен, что время поджимает и мы не можем откладывать урегулирование на неопределенный срок... Я полагаю, что выход из положения — использование этих принципов [христианства], сознательное и здравое их применение в сфере международных отношений нашей страной и миром под руководством нашей нации... Относитесь к другим народам так, как вы хотели бы, чтобы они относились к вам».
Ликвидация стран между Германией и Россией могла начаться сразу после укрепления Рейнской области, необходимого для того, чтобы снять опасения со стороны Германии, что Франция сможет напасть на нее на западе, в то время как она будет захватывать восток. Основная задача группы Милнера заключалась в обеспечении того, чтобы этот процесс поглощения не происходил быстрее, чем это могло принять общественное мнение в Британии, и в результате не произошел бы всплеск насилия, с которым британский народ вряд ли бы согласился. Движимые этими двумя целями, британское правительство и группа Милнера приложили все усилия, чтобы не допустить применение немцами силы и обработать потенциальных жертв, чтобы они не сопротивлялись процессу и, таким образом, не развязали войну.
В список стран, отобранных для ликвидации, входили Австрия, Чехословакия и Польша, но не Греция и Турция, поскольку группа не собиралась позволять Германии добраться до средиземноморской «жизненно важной артерии». Действительно, цель плана
Хора-Лаваля 1935 года, который разрушил систему коллективной безопасности, предлагая отдать большую часть Эфиопии Италии, состояла в том, чтобы умиротворенная Италия встала бок о бок с Англией, дабы блокировать любое движение Германии на юг, а не на восток. План провалился, потому что Муссолини решил, что он может получить от Англии больше с помощью угроз со стороны Германии, чем благодаря сотрудничеству с Британией. В результате этого фиаско группа Милнера потеряла еще одного важного члена, Арнольда Тойнби, который открестился от политики умиротворения в смелом и воинственном предисловии к «Обзору международных отношений» («Survey of International Affairs») за 1935 год (опубликованном в 1936). В результате возмущения английского общества Хор, министр иностранных дел, был отстранен от должности и в декабре 1935 года ненадолго ушел в отставку. Он вернулся в Кабинет министров в мае следующего года. Энтони Иден, сменивший его, не был членом группы Милнера и значительно больше нравился публике из-за своей репутации (в значительной степени незаслуженной) сторонника коллективной безопасности. Присутствие Идена в Министерстве иностранных дел никоим образом не мешало группе Милнера проводить политику умиротворения, и правительство в целом значительно укрепило свое положение. Всякий раз, когда группа хотела сделать что-то, что нежный желудок Идена не мог переварить, министр иностранных дел уезжал в отпуск, и лорд Галифакс брал на себя его обязанности. Например, так было в течение первых двух недель августа 1936 года, когда была введена политика невмешательства по отношению к Испании, а затем повторно в феврале 1937 года, когда талантливый британский посол в Берлине сэр Эрик Фиппс был смещен по требованию Риббентропа и заменен сэром Невилом Гендерсоном. И еще раз это произошло в конце октября 1937 года, когда был организован визит Галифакса к Гитлеру в Берхтесгаден в ноябре 1937 года. Наконец, он навсегда сменил Идена на посту министра иностранных
дел в феврале 1938 года, когда тот отказался признать территории Эфиопии итальянскими в обмен на обещание Италии вывести свои войска из Испании. В этом последнем случае Галифакс вел переговоры с графом Гранди в Министерстве иностранных дел еще до того, как было сделано заявление об отставке Идена. Иден и Галифакс были троюродными братьями, оба были правнуками лорда Грея, автора избирательной реформы 1832 года, а дочь Галифакса в 1936 году вышла замуж за сводного брата миссис Энтони Иден. Они получили возможность работать в Министерстве иностранных дел вместе, чтобы первый мог уравновесить «юношеские порывы» второго, поскольку такая импульсивность могла поставить под угрозу процесс умиротворения, но рассматривалась как необходимая ширма, удовлетворявшая стремления общественного мнения Англии к коллективной безопасности. Эти устремления проявились в знаменитом «Мирном голосовании» Союза Лиги Наций, маневре, предпринятом лордом Сесилом в качестве противодействия медленному подрыву группой коллективной безопасности. Этот ответный шаг, который был воспринят Лотианом и другими членами внутреннего круга с крайним отвращением, привел, среди прочего, к чрезмерно вежливому скрещиванию мечей Сесила с Лотианом в палате лордов 16 марта 1938 года.
В период, когда Галифакс действовал в качестве тормоза для Идена, он занимал формальные посты в кабинете лорда-хранителя печати и лорда-президента Совета (1935-1938). После возвращения из Индии в 1931 году он был включен в состав Кабинета министров в качестве председателя Совета по образованию, но большую часть своего времени в период с 1931 по 1935 гг. посвятил тому, чтобы помочь Саймону и Хору провести Акт об управлении Индией 1935 года. В октябре 1933 года та же самая группа консервативных членов совета, которая сделала лорда Милнера почетным ректором Оксфордского университета в 1925 году, избрала лорда Ирвина (Галифакса) на ту же должность после смерти лорда Грея из Фал-
лодона. Он провел почти весь июнь 1934 года, активно работая на этой должности, особенно над составлением списка получателей почетных степеней. Этот список очень важен. Среди шестнадцати обладателей докторской степени в области гражданского права мы находим следующие пять имен: Сэмюэл Хор, Морис Хэнки, У. Г. С. Адамс, Джон Бьюкенен и Джеффри Доусон.
Как мы уже указывали, в 1934-1937 гг. влияние Галифакса на внешнюю политику становилось все более сильным. Именно он защищал Хора в палате лордов в декабре 1935 года, говоря: «Я никогда не был одним из тех, кто бы... мог подумать, что какая-либо из сторон в этом споре по поводу лиги попытается остановить войну в Африке, начав войну в Европе». Именно Галифакс отправился с Иденом в Париж в марте 1936 года на переговоры стран-участниц Локарнских соглашений относительно ремилитаризации Рейнской области. По словам его официального биографа, его задача на этой встрече заключалась в том, чтобы притормозить Идена, проявлявшего, по мнению группы, слишком большое уважение к святости международных обязательств. Именно Галифакс, как мы видели, провозгласил в августе 1936 года политику невмешательства в отношении Испании. И именно он запустил третий и последний этап умиротворения в ноябре 1937 года, посетив Гитлера в Берхтесгадене.
Вполне вероятно, что основа для визита Галифакса к Гитлеру была заложена более ранними поездками к нему лордов Лотиана и Лондондерри, но наши знания об этих более ранних событиях слишком скудны, чтобы говорить уверенно. В настоящее время история визита Галифакса стала известной в результате публикации меморандума Министерства иностранных дел Германии по этому вопросу, а также опубликования Китом Фейлингом некоторых писем Невилла Чемберлена к его сестре. Визит был организован самим Галифаксом в начале ноября 1937 года, в то время, когда он исполнял обязанности министра иностранных дел, а Иден был в Брюсселе на встрече девяти держав, подписавших Тихоокеанский
договор в 1922 году. В результате 19 ноября 1937 года Галифакс провел долгий разговор с Гитлером, в ходе которого, каковы бы ни были намерения лорда, правительство Гитлера убедилось в трех вещах:
а) Британия рассматривает Германию как главный оплот против коммунизма в Европе;
б) она готова присоединиться к соглашению четырех держав: Франции, Германии, Италии и Британии;
в) она позволит Германии ликвидировать Австрию, Чехословакию и Польшу, если это можно будет сделать, не начав войну, в которой британское правительство, хотя и неохотно, будет вынуждено действовать в оппозиции к Германии.
Из меморандума министерства иностранных дел Германии об этом разговоре явствует, что немцы правильно поняли Галифакса, за исключением, возможно, последнего пункта. Они не до конца осознали, что, если Германия начнет войну, британское правительство будет вынуждено вступить в нее в качестве противника под давлением общественного мнения. Немецкие дипломатические агенты в Лондоне, особенно посол Дирксен, хорошо понимали это, но правительство в Берлине прислушивалось только к слепому, тщеславному и невежественному Риббентропу. Будучи диктаторами, незнакомыми с социальной и конституционной системами Британии, немецкие правители предполагали, что готовность английского правительства согласиться на ликвидацию Австрии, Чехословакии и Польши подразумевает, что оно никогда не вступит в войну, чтобы предотвратить это. Они не понимали, что если общественное мнение в Великобритании будет сильно возмущено, британскому правительству, возможно, придется объявить войну, чтобы не уйти в отставку. Правительство Англии осознавало эту проблему и в качестве последнего средства было готово объявить войну Германии, но не вести ее. Немцы не видели этого различия, не признавал его и внутренний круг группы Милнера. Однако это понимали другие члены правительства, такие как Чемберлен, боль
шая часть внешнего круга группы Милнера, включая Саймона, Хора и, вероятно, Галифакса. Именно это привело к «Странной войне» с сентября 1939 по апрель 1940 года.
В служебных записях об интервью Галифакса, цитирующем его в третьем лице, в частности говорится