довательские разработки, прежде чем начать развертывание. Я могу вам дать ответ, основанный не на юридических тонкостях, а на здравом смысле. Как можно вести переговоры о развертывании, если вы не знаете, будет что-то работать или нет? Естественно, нужно проводить исследования, нужно проводить испытания, только после этого будет известно, можно ли что-нибудь будет развернуть или нет.
Колесниченко: То есть вы поддерживаете расширенное толкование договора ПРО?
Тэтчер: Я за здравый смысл. Я за толкование на основе здравого смысла. Как можно вести переговоры о развертывании, если не известно, будут ли работать ваши разработки или нет? Если они не будут работать, то переговоры не начнутся. А я хочу предложить следующее: продлить действие договора. Срок договора слишком короткий. Ну, это вам решать, вы участники переговоров. А я основываюсь на здравом смысле. Мы знаем, например, что система вокруг Москвы работает, и мы знаем, что вы ее модернизировали. Мы знаем, что у вас есть противоспутниковая система. Мы не знаем, работает она или нет, насколько успешно, но мы не мешаем вашим испытаниям. Мы знаем, что вы работаете напряженно над лазерной технологией, мы знаем, что вы являетесь экспертом в области ядерной технологии, и мы не жалуемся.
Калягин: Госпожа Маргарет Тэтчер, вы же, наверное, понимаете, что это расширительное толкование договора – вывод в космос элементов СОИ – означает размещение оружия в космическом пространстве. Это просто новый этап гонки вооружений – тогда она перейдет на космос. Неужели вы поддерживаете такое развитие событий?
Тэтчер: Но если у вас есть противоспутниковые ракеты… Единственная страна, которая их имеет – это вы.
Калягин: У нас же мораторий, мораторий на противоспутниковое…
Тэтчер: Вы имеете в виду, что не испытываете противоспутниковые ракеты? Вы углубились в технические детали, слишком большие технические детали, я не хотела бы этого делать…
Колесниченко: Но знаете, госпожа Тэтчер…
Тэтчер: Я могу вам сказать, что ядерное оружие, это самое мощное оружие, которое когда-либо было известно миру. Я думаю, что, наверное, разумно строить оборону против самого страшного оружия. У вас уже есть наземные системы обороны и имеются определенные системы, которые применяются против ядерного оружия. СОИ не является системой ядерной обороны, это система не ядерной обороны. Лучше иметь неядерную оборону против ядерного нападения, чем ядерную оборону.
Калягин: И что же, вы полагаете, что Соединенные Штаты повесят над нами спутники, оснащенные лазерными пушками, и мы будем сидеть сложа руки? Будем сокращать свои ядерные ракеты? Это же немыслимо!
Тэтчер: Как можно начать вести переговоры по какому-то вопросу, если вы даже ничего не проверили, не убедились в том, что что-то будет работать? Мы знаем, что ваша система работаем, она совершенствуется, она расположена вокруг Москвы. Мне кажется, что и ваше противоспутниковое оружие будет работать. Наша точка зрения состоит в том, что Соединенные Штаты, если бы могли проверить, как работает их система, убедиться в этом, могли бы вести переговоры. Вы сами это делаете в Советском Союзе. Мы не игнорируем этого, как и того, что вы первые развернули ракеты СС-20 промежуточной дальности.
Колесниченко: Но, госпожа премьер-министр, даже Вашингтон нас не обвиняет в нарушении договора ПРО.
Тэтчер: Скажите, а вы заинтересованы в чем-то еще относительно советско-английских отношений? Меня, например, интересует укрепление доверия и дружбы. Новое предложение господина Горбачева – это интереснейшее предложение, которое я слышала за последнее время. Более открытое общество, новые стимулы, перестройка – это огромная задача. Мне кажется, что это просто невероятная задача! И мы желаем вам успеха в ее решении. И еще, я считаю, что мы должны лучше знать друг друга, мы надеемся, что это даст свои результаты. Мы надеемся, что мы сможем сократить оружие, все виды оружия.
Симонов: Госпожа Тэтчер, вы имели в виду те процессы, которые происходят внутри страны у нас…
Колесниченко: Перестройка, то что мы называем…
Симонов: Да?
Тэтчер: Да.
Симонов: Нам бы хотелось… Хотелось бы, чтобы вы более полно рассказали, что вы думаете о том, что мы называем перестройкой.
Тэтчер: Во-первых, сейчас ваше общество становится все более и более открытым. Вы все более открыто обсуждаете различные вопросы, и это часть и нашей веры в свободу речи, вероисповедания, свободу отношений. Более открытое общество. Вы обсуждаете это все так же, как и мы. Вам становится легче определять, что происходит на самом деле. В том, что касается перестройки, тут можно идти двумя путями. Либо у вас будет полностью централизованная система, где будет определяться, что производить, как производить и сколько это будет стоить. Но, в общем-то, это не дает наилучших результатов, как вы это обнаружили, потому что вы не платите людям за лучшую работу. С другой стороны, можно иметь общество, где будут стимулы. Чем больше работаешь, тем больше получаешь. И нужно признать, что люди работают не только ради своей страны, но и для своей семьи. Они хотят более высокий уровень жизни, и они, если увидят, что стоит работать, они будут лучше работать. Имеется много теорий, политических теорий. Я хотела бы, чтобы их было меньше. Независимо от того, какой теории придерживаться, никто, никакой компьютер не может учесть все условия в такой большой стране, как Советский Союз, все особенности в различных республиках. Нельзя учесть все чаяния и интересы народа. Нужно как-то более широко распределить ответственность между людьми в различных республиках, городах, районах, дать больше ответственности людям, дать им больше стимулов. Как я понимаю, это то, что вы делаете. И естественно, как решите поступать, это вам самим определять. Мы не будем вмешиваться.
Колесниченко: Мы хотим использовать все преимущества социалистической системы для нашей перестройки. Но у меня есть другой вопрос. Госпожа Тэтчер, вы когда-то были министром образования, а мы сейчас очень много делаем и в плане перестройки высшего, среднего образования. Не могли бы вы нам сказать, как у вас, в Англии, эти проблемы сейчас стоят?
Тэтчер: Мы хотели бы внести некоторые перемены в нашу систему образования. Мы гораздо больше вкладываем сейчас денег в эту область. У нас есть больше учителей по отношению к числу учащихся, чем ранее. В то же самое время, мы по-прежнему видим, что до сих пор уровень образования не достаточно высокий. Некоторые не имеют достаточно знаний ни в своем языке и литературе, ни в фундаментальных науках. Мы хотим улучшить процесс преподавания. Мы хотим, чтобы люди не отходили, скажем, от научных предметов до 16-ти лет в школах. У нас есть система, которая уже подвергалась переменам. Не знаю, имеем ли мы сейчас самые лучшие результаты…В общем-то, у нас дети учатся в начальных школах до десяти лет. Есть большие, есть маленькие школы, и из этих школ они переходят в другие, более крупные школы. И это происходит в очень чувствительном детском возрасте. Мне всегда казалось, что родителям хотелось бы, чтобы дети переходили не в такие большие школы, потому что в маленькой школе лучше приспособиться к новым условиям. В некоторых школах у нас небольшое число учащихся, 100–150, и мы бы хотели сохранить эту систему.
Симонов: Разрешите вопрос такого, личного, характера. Говорят, вы буквально одержимы работой. Я где-то читал, что вы спите буквально пять часов в сутки, иногда у вас нет времени позавтракать, Вы довольствуетесь чашечкой кофе и таблеткой витамина «Ц». Так ли это? Каков ваш распорядок дня? Насколько для вас это напряженное дело, быть премьер-министром и одновременно оставаться хозяйкой дома, матерью двух детей?
Премьер-министр Великобритании Маргарет Тэтчер на конференции консервативной партии. Великобритания, 1989 г.
Тэтчер: Я всю жизнь много работала, я так воспитывалась в семье. Нужно много работать. Это единственное, что можно сделать, если хочешь чего-то добиться. Работа очень интересная, и мне она нравится. Я сначала получила образование химика, затем юриста, и потом я заинтересовалась политикой. Да, действительно, я могу в течение долгого времени спать только пять часов в сутки. Потом, правда, мне требуется какой-то отдых. Не забывайте, что наша политическая система очень жесткая, строгая система. Я представляю собой избирательный округ в парламенте. Как член парламента я также должна присутствовать на заседаниях парламента. Как премьер-министр дважды в неделю я отвечаю на вопросы в парламенте. Я никогда не знаю заранее, в чем будут состоять эти вопросы, они могут охватывать все сферы деятельности правительства. И мне нужно работать очень много, каждый день, с тем, чтобы знать, как ответить на те или иные вопросы, иначе я окажусь в трудном положении. После таких ответов я выступаю с заявлением в парламенте, и затем мне задают вопросы члены парламента, общественность. Хотят знать, что происходит в стране. У нас проводятся заседания кабинета, я возглавляю эти заседания, я возглавляю совет обороны и экономический совет. И обычно я совершаю поездки по стране. Стараюсь делать это раз в месяц, может быть, даже чаще. Я выступаю перед бизнесменами, посещаю больницы, школы, смотрю, как там обстоят дела. Будучи политиком, надо очень много знать. Иногда у меня бывает десять или более различных мероприятий, иногда я начинаю жаловаться, что это слишком много, и тогда сокращаю их количество до восьми, но это тоже много. Работать много надо все время, и для меня эта работа самая интересная, которой я когда-либо занималась. Как я справляюсь? Действительно, у меня на завтрак только кофе и витамин «Ц». Очень легкий ланч, и, если мне приходится выступать с ответами на вопросы, то я иногда ем просто фрукты или выпиваю сок. Нужно концентрироваться очень сильно, давая ответы на вопросы. И если вы поели, то кровь приливает к голове, и тогда трудно отвечать на вопросы. Мы имеем квартиру на Даунинг-стрит 10, там же, где находится кабинет премьер-министра. И ко мне приходят министры, привозят различные документы, бумаги. Мои помощники работают вместе со мной. После десяти все уходят, а я по-прежнему работаю. Мне очень нравится эта работа. Я так работала в течение восьми лет, и я постепенно все больше и больше набираюсь опыта, и я ничем не хочу другим заниматься.