— Странно всё, — принялась она рассуждать вслух, чтобы не дать себе разреветься. — Сначала я спасаю Виктора, а он потом не пускает меня домой. Разве так поступают воспитанные люди?! А теперь я хочу пить и есть, но не пью и не ем, потому что мне запретил шарик. Который сам же меня сюда и притащил, между прочим. А может… — Ани всхлипнула, и голос ее задрожал. — А может, это мне наказание за то, что я убежала из дома?
Слёзы удержать не получилось. Ани тихонько плакала, пока не уснула. Всё-таки она очень устала за этот день, пусть и короткий.
Ани снилось, что они с мамой, смеясь, собирают облако в банки, а рядом журчит ручей. Ани замешкалась, закрывая тугую крышку, и мама бросила в нее легким кусочком облачка, будто снежком.
«Не спи! Домой пора».
От едва ощутимого прикосновения к щеке Ани проснулась. Над ней висел красный шарик и трогал лицо веревочкой.
— Ты! — подскочила Ани. — Ты — негодяйский негодяй и похититель детей!
Шарик понуро кивнул.
— Вот теперь возвращай меня домой!
Шарик снова кивнул. Ани озадачилась:
— Что, правда вернешь?
Шарик закивал так, что несколько раз перекувырнулся через голову. И протянул Ани веревочку, будто руку.
Ани взяла веревочку и позволила шарику вывести ее наружу. Там всё еще было темно. Ани крепко вцепилась в веревочку и подняла голову. Каково это будет — лететь ночью, в окружении звезд?
Шарик дернул вверх. Ноги Ани оторвались от земли. Не успела она обрадоваться, как поняла: что-то не так. Очень уж тяжело летел шарик. Ани казалось, она слышит, как он кряхтит от натуги. Будто она вдруг стала такой тяжелой. А может, это потому, что она одна? Виктор ведь говорил, будто красному шарику проще унести двоих, чем одного. Но тащить домой Виктора Ани не собиралась, как сказала бы мама, ни под каким соусом!
Кое-как шарик поднял Ани выше палатки, и тут снизу раздался голос:
— Так-так, ну и куда же это мы собрались?
Шарик вздрогнул, его потянуло обратно.
— Жестокая Ани, — продолжал Виктор, — как тебе не стыдно, подарив надежду, тут же убегать? Без тебя этот остров снова станет пустым и чёрным, а я опять окажусь в жерле раскаленного вулкана, погибая от жара и жажды. Этого ты хочешь?
— Нет! — закричала Ани. — Я просто хочу домой!
Шарик, собравшись с силами, прянул в черное небо.
— Но если ты улетишь домой, я погибну. Останься здесь, и у тебя будет всё, ты ни в чём не будешь знать отказа!
Шарик потянуло вниз.
— А я хочу знать отказа! — крикнула Ани, карабкаясь вверх по веревке. — Хочу, чтобы мама кормила меня невкусной манной кашей, а утром заставала рано вставать и делать скучную зарядку. Потому что так надо, и мама знает, как, а ты не знаешь!
Опять вверх. Небо потихоньку бледнело, заканчивалась фальшивая ночь, солнце прорывалось сквозь тьму.
— Но разве тебе не хотелось приключений?
Вниз, рывком, будто за веревку дернули.
— Хотелось! Но после приключений всегда возвращаются домой! И в приключениях бывают злодеи, которых надо побеждать, они злые, и их не жалко!
Ани уже в три ручья ревела, когда шарик снова приподнял ее над землей.
— Это в сказках так бывает, — презрительно сказал Виктор. — Жизнь другая.
— Ну и пусть у тебя будет жизнь. А у меня — сказки.
Шарик летел все выше и выше, Ани затаила дыхание. Вот-вот они вырвутся, оставят навсегда позади страшный остров…
— Ты заставляешь меня делать это, — сказал Виктор.
Он хлопнул в ладоши, и шарик… Лопнул.
Глава 8Домой
Мир завертелся, засвистел в ушах ветер. Сжимая бесполезную веревочку, Ани упала в мягкую траву. Вскрикнула — всё-таки больно ушиблась — но тут же села. В дрожащих руках держала она бесформенную красную тряпочку, только что бывшую красивым, могучим воздушным шариком.
— Как же так? — прошептала Ани, которая впервые в жизни потеряла друга. — Как же так?!
Виктор остановился над ней, сунув руки в карманы.
— Это ты виновата, — заявил он капризным тоном. — Ведь шарик был моим, я его создал для тебя. А ты отвергла меня, вот он и лопнул. Ани — убийца шарика! — прокричал Виктор в предрассветном полумраке. — Полезай в палатку. Завтра, если будешь себя хорошо вести, возможно, я сделаю для тебя новый шарик.
Ани встала. Попятилась, не сводя глаз с остатков шарика.
— Прекрати вести себя, как ребенок! — топнул ногой Виктор. — Марш в палатку!
Руки Ани сжались в кулаки, спрятав красные лоскутки. Развернувшись, она бросилась бежать. Вслед ей летел хохот Виктора:
— Куда ты, глупая? Это мой остров, здесь не убежать от меня. Ни один шар не подлетит к нему даже близко.
Ани бежала, и ветер срывал с ее щек слезинки, бросал их назад. Там, где они падали, из земли выбивались струйки горячей лавы и текли, прокладывая себе дороги по земле и в траве.
Ани пробежала фруктовый сад, и деревья вспыхнули за ее спиной. Задымились кукурузные, пшеничные и картофельные поля, загудела охваченная пламенем мельница.
— Вернись! — звенел голос Виктора. — Посмотри, что ты делаешь с моим островом, бессердечная девчонка!
Но Ани бежала всё быстрее. Какое ей было дело до этого выдуманного острова, когда шарик — настоящий шарик! — погиб!
Вот уже виден край острова. Земля под ногами стала черной, затряслась, покрываясь сеткой алых трещин.
— Мама!!! — завопила Ани.
«Я здесь, родная, — будто наяву услышала она мамин голос. — Ничего не бойся!»
Внутри сделалось так тепло, так хорошо, что Ани улыбнулась сквозь слёзы.
И, добежав до края, прыгнула в тёмно-синее небо.
Снова мир завертелся, снова засвистел ветер в ушах, а сердце замерло. Но вот ноги ударились о землю. Не устояв, Ани покатилась в траве. А рядом журчал ручей — такой родной, такой хороший!
— Тяжело! — сказал мамин голос. — Ох, Анетта, сколько ж ты успела набедокурить?
Ани встала. Она действительно была на своем острове. Здесь вовсю светило солнце. А мама стояла у края, сжимая в руках штурвал. На голове у мамы была капитанская фуражка, и ветер трепал ее ленты.
Остров кренился, несмотря на мамины усилия держать его ровно.
— Она моя! — торжествующе кричал Виктор. — Ей от меня не спрятаться, не уйти, не спастись!
Остров Виктора, черный и плещущий лавой из проснувшегося вулкана, висел рядом. Виктор приплясывал на его краю, грозя кулаками.
Ани подбежала к маме, вцепилась в ее руку. Отсюда она видела, что чёрный остров как будто накрыт полупрозрачной тканью, напоминающей занавески на окнах, только темной. Это была «ночь» Виктора. А здесь — здесь был яркий день.
— Стыдитесь, молодой человек, — спокойно сказала мама. — Воспитанные люди так себя не ведут.
Когда же мама повернулась к Ани, лицо ее сделалось серьезным, озабоченным.
— Скажи, ты что-нибудь ела на его острове?
Ани помотала головой.
— Пила?
— Нет, мама.
— Умница, дочка. — Мама поцеловала ее в лоб, хотя остров наклонился уже так, что они едва не падали, а ручей, недовольно ворча, выливался на лужайку.
— А не взяла ли ты с собой чего-нибудь?
Ани хотела опять помотать головой, но вздрогнула. Рука нырнула в карман и вернулась с грушей. Мама кивнула. Ани размахнулась и что есть силы швырнула грушей в хохочущего Виктора. Попала в лоб. Смех прекратился, а Виктор исчез из виду — упал.
— Ну, это уже было хулиганство, — сказала мама, выпрямляя полегчавший остров.
— Ага, а ты знаешь, какой он вредный?! — воскликнула Ани.
Острова встали вровень, и Ани увидела Виктора. Он сидел на маленькой каменной плитке, которая плыла в море лавы назад и вверх, к жерлу вулкана. Сидел и плакал, закрывая лицо руками.
У Ани дрогнуло сердце.
— Мам… Как же он теперь? Без меня?..
Мама неприлично фыркнула:
— Милая! Если у мальчишки есть силы сделать воздушный шарик, то уж привести в порядок свой остров он и подавно сможет. Вот как перестанет дурака валять и жалеть себя в вулкане…
Виктор встрепенулся.
— Еще не всё! — закричал он. — Она украла шарик! Ты всё равно никуда не денешься!
— А вот и неправда! — завопила Ани, тряся красным лоскутком на веревочке. — Свой шарик ты убил, а этот — мой! Шарики предательства не прощают, и тех, кто их заставил предавать — тоже!
С громким криком Виктор скрылся в огнедышащем жерле вулкана. А мама, крутнув штурвалом, развернула остров. Потом она взяла штурвал под мышку, сняла фуражку и пошла к дому. Ани, держа ее за руку, топала рядом и пристыженно молчала.
— Будешь есть холодную манную кашу, — устало сказала мама. — С комочками.
— Угу, — сказала Ани. — А шарик совсем умер?
Мама посмотрела на красную тряпочку в руках дочери.
— Я думаю, ты уже достаточно взрослая, чтобы сделать собственный шарик.
Но Ани грустно молчала, и мама вздохнула:
— Если ты твердо решила, что хочешь сохранить кусочек этого страшного приключения — попробуй. Но починить лопнувший шарик труднее, чем надуть новый.
— Я буду стараться, — пообещала Ани, и на лицо ее вернулась улыбка.
На крылечке мама остановилась, обняла и прижала к себе дочь.
— Ну что? Поняла ты, что это очень опасно — летать на воздушных шариках?
— Да, мама, — кивнула Ани, но самую чуточку улыбнулась.
Потому что ещё она поняла, что на шарике можно попасть в приключение. И что мама ее не бросит. И еще, что холодная манная каша с комочками может быть самой вкусной в мире вещью.
Мама, как обычно, проснулась до света и тихонько встала. Сегодня она решила не будить дочку, пусть отдохнет после таких приключений, обойдётся денек без зарядки. Но, раскрыв ставни и затопив печь, она с удивлением обнаружила, что дверь в комнату Ани открыта, а самой ее нет.
Сердце мамы в испуге забилось. Она сорвала со стены штурвал, фуражку и выбежала из дома.
— Раз-два, три-четыре! Поменяли руки! — весело руководил голосок Ани.
Стоя спиной к дому, она положила правую руку себе на талию, левую подняла и принялась делать наклоны вправо, весело повторяя: «Раз-два, три-четыре!»