Ларри сглотнул, вдруг ужасно смутившись. То, что можно быть таким добрым к тому, кто однажды предал твое доверие, раньше показалось бы ему глупостью, но больше он так не думал. Он поднялся на ноги и, чтобы не показывать, как ему неловко, уставился на дальний берег озера, который выглядел нежилым и совершенно тихим. Те, кто выжил, наверное, сейчас хоронят тех, кого потеряли.
– Чего ты пожелал в тот день, когда создал эту землю? – спросил Ларри. – Райлан наверняка тебе сказал, что так положено делать: создатель места силы загадывает желание о своей земле. Даже если все приходит в упадок, того, что он выберет, остается в изобилии: богатства, или храбрости, или предприимчивости, или ума, или…
Нил виновато улыбнулся, и Ларри насторожился.
– Я пожелал, чтобы люди в нашей новой земле были очень счастливы, – смущенно сказал Нил. – Всегда, пока она будет существовать.
Ларри застонал.
– Серьезно?! Ты с ума сошел! Это невозможно!
– Зато есть к чему стремиться.
– Поверить не могу. Тут богатейшая земля, ты мог выбрать нормальное свойство, а вместо этого…
– Мне кажется, немного радости нам совсем не повредит, – задумчиво ответил Нил.
Райлан у него за спиной тяжело вздохнул. Вслух признать, что он согласен с Ларри, было явно выше его сил, но он был согласен.
– Карту дай, – буркнул Ларри Райлану, и тот четким движением вложил ее Ларри в руки, достав из собственного теневого хранилища, которое, видимо, так и не уничтожил.
В последний раз Ларри видел карту, когда отправлялся в путешествие, и сейчас с облегчением понял, что контур золотых земель, увиденный им в то утро, остался неизменным. Они не потеряли ни клочка земли, а значит, ни одну деревню не успели уничтожить до полной потери жителей.
Ларри представил, как на эту карту где-то далеко смотрит Магус. Вытянутый с юга на север клочок золотых земель посреди зеленого лоскутного одеяла территорий, захваченных Империей, бросался в глаза настолько, что ясно было: Нил прав, этого так не оставят. Магус вернется, и они должны быть готовы, но пока что обеим сторонам нужно набраться сил для решающего удара.
– Разберемся, – сказал Ларри, и Нил с облегчением кивнул.
– А теперь давайте праздновать победу. Уже можно?
– Зачем? – не понял Ларри. – Нужно просто отдохнуть и с новыми силами браться за работу.
– Ты ничего не понимаешь в местной жизни, – проворчал Райлан. – Люди в каждой деревне сейчас похоронят павших и будут петь грустные песни. А дальше разведут костры и будут петь веселые, танцевать и громко радоваться, что они выжили. Это очень противоречиво, я пока не привык.
Ларри уже открыл рот, чтобы сказать, что он об этом думает, когда воздух на берегу вдруг замерцал золотым. Мерцание становилось все гуще и чаще, пока не создало плотную золотую завесу, а потом ее словно что-то сдернуло, и за ней обнаружилась толпа людей, которая заняла весь берег. Ларри подскочил.
– Все уже закончилось, да? – бодро спросил хлипкого вида парень. – Нил, ты опять победил? Это же здорово! А я, как увидел Ястребов, сразу скрыл всех наших. Но я времени не терял, расшифровывал бумагу с пророчеством дальше. Отлично продвинулся, там столько интересного! Столица нашей земли будет на реке Волхове, а это же совсем недалеко! Надо будет побродить там и выбрать лучшее место.
– Знакомься, это Маг, – кисло проговорил Райлан. – Главный волшебник этой земли. Потомственный. Обученный. Не потерявший золотую магию и умение ей пользоваться.
– Он отсиживался где-то, пока тут все гибло, вместо того чтобы помочь?! – не поверил Ларри, и Райлан посмотрел на него с юмором.
– Когда говорят, что золотые народы не любят сражаться, это не фигура речи.
Похоже, ему было даже приятно, что теперь с кем-то можно поделиться своим возмущением местными порядками. Ларри тяжело вздохнул. Работа, которую ему предложили, будет непростой.
– Раз ты такой храбрый, подойди к ним, – сказал Нил, дергая Райлана за рукав.
Ларри взглянул туда, куда он показывал, и увидел в радостно гомонящей толпе двух тихих женщин – молодую и постарше. Судя по тому, как суровый Райлан при виде их поджал хвост, это были его родичи.
– Мы один раз пытались поговорить, – еле слышно выдохнул он. – Тогда, в ночь первого празднования. Я их пугаю. Я не такой, каким они меня помнят.
– Но это не значит, что ты плохой, – разумно заметил Нил. – Надо попробовать снова. Пойдем вместе?
Райлан не сдвинулся с места, инстинктивно сделав рукой движение, будто хотел ниже натянуть капюшон. Вот только униформы больше не было, и сейчас он, судя по всему, об этом жалел.
– Если тебе покажется, что у тебя неприятности с семьей, вспомни мою, – философски заметил Ларри.
Ему приятно было видеть Райлана таким выбитым из колеи – значит, еще хоть кто-то разбирается в отношениях так же плохо, как он сам.
– Я с тобой. Мы храбрые, – твердо сказал Нил. – И мы идем к ним.
Он решительно двинулся вперед, и Райлан, еле переставляя ноги, побрел следом. Ларри хотел посмотреть, чем все это закончится, но тут кто-то коснулся его плеча, и он обернулся.
– Я что-то не хочу праздновать, – мрачно сообщил Слава, глядя на новоприбывших, которые весело расстилали на берегу скатерти и расставляли еду. – Моя сестра умерла. Конечно, все хорошо закончилось, но ее ведь все равно больше нет, а мы даже поговорить не успели. Я себя тут чувствую…
– Лишним, – понял Ларри.
– Я хочу домой, – шепотом сказал Слава. – Только не знаю, в какую это сторону.
– Найдем, – успокоил его Ларри. – Пошли, я тебя отведу.
– Далековато вести, – проворчал негромкий голос где-то под ногами.
Ларри опустил голову. Лесовик за сегодняшний день стал раза в два ниже ростом, да и вообще вид у него был так себе, но на Славу он смотрел покровительственно, как великан, а не существо, едва доходящее ему до колена.
– Я еще не заснул и слегка подслушал. Я тебя перенесу. – Он закашлялся. – Ради брата нашей защитницы не жалко еще немного сил. Возьми меня за руку.
– А можно его тоже взять? – спросил Слава, виновато глянув на Ларри. – Если хотите. Вам ведь жить негде, но вас, наверное, теперь везде примут, так что если не хотите…
Ларри непонимающе посмотрел на него.
– Из-за меня погибла твоя сестра, а ты приглашаешь меня жить в своем доме?
– Она погибла и всех спасла, – тихо сказал Слава. – А вас она любила, так что вы – это то, что от нее осталось. Ну, для меня. – Он взволнованно покраснел, и Ларри стало легче: не он один чувствует себя неловко.
– Давай уже на ты, – пробормотал Ларри.
– Ага, – кивнул Слава. – Можно ты будешь мне как брат?
– Можно.
– И это будет наш общий дом. Он большой, мне там будет неуютно одному. Я привык, что у меня нет ничего, кроме матраса. – Слава криво улыбнулся. – Оставайся сколько захочешь.
Лесовик протянул им свои сухонькие ручки. Когда они сжали их, вокруг все затянуло зеленой пеленой, будто они пробираются сквозь бесплотные шумные заросли, а когда лиственный полумрак растаял, они стояли перед домом Нолы. Лесовик исчез, махнув на прощание рукой, и Ларри уставился на лошадь – та по-прежнему гуляла по двору, выискивая, чем бы поживиться. Нужно будет посадить для нее травы. Как это вообще делается? Слава тоже вряд ли знает, но ничего, как-нибудь разберутся.
Вдалеке действительно пели грустную песню – жители всей деревней хоронили погибших. Ларри улыбнулся. Раз есть кому петь, значит, они как-то справились с Ястребами, пробившимися к ним через лес.
Нужно будет познакомиться с ними. Рассказать про Нолу. Научить сражаться. Показать, как работает золотая магия.
– Так спать хочу, что даже не голодный, – пробормотал Слава. – Бери все, что найдешь, чувствуй себя как дома.
Он больше не выглядел игроком из Селения – просто крупный юный дикарь, очень похожий на своего отца, которого Ларри видел в хранилище. Слава сонно поднялся на крыльцо, зашел в дом и побрел в дальнюю комнату. Раздался звук падения тела на матрас, и наступила тишина. Ларри потрепал лошадь по холке, думая о том, что из парня может вырасти отличный воин, и то странное чувство, которому он не знал названия, вдруг отпустило его. Он прошелся по двору, заглянул в сарай, выискивая, где тут что берут. На заднем дворе обнаружилась бочка с водой, присыпанной сухой хвоей, – очевидно, Нола ее наполнила еще до встречи с ним. Ларри подлил воды курам и лошади, насыпал в кормушки мелкого зерна.
В сарае обнаружилась куча всякой утвари – видимо, люди жили в этом доме поколениями, и каждое набивало полки каким-нибудь хламом. Ларри мельком глянул на стопки пустых горшков – и остановился. Ему пришла в голову идея.
Он вытащил несколько горшков и пошел с ними в лес, который начинался за забором. Печальные песни вдалеке смолкли, вместо них теперь раздавался навязчивый звук какого-то примитивного музыкального инструмента. Потом к нему прибавились звуки веселой песни и топот – очевидно, те самые танцы, о которых говорил Райлан. Ларри слушал все это краем уха. Выкапывать растения, даже очень юные, оказалось не таким-то простым делом: в этих зеленых землях наверняка были для этого специальные приспособления, но он не знал, как они должны выглядеть.
В конце концов хоть что-то да получилось: перед ним стояли пять горшков, наполненных землей, из которой торчали пять разных ростков. Ларри понятия не имел, чем они окажутся, когда превратятся во что-то большее, чем палки с редкими листьями, да и вообще доживут ли они до этого момента. Он поднял голову. Ему так хотелось увидеть какой-то знак, что Нола его слышит, – лист, упавший на плечо, голос птицы, что угодно, – но знака не было. В лесу было тихо и тепло, что-то шуршало, листва на некоторых деревьях уже по-осеннему пожелтела. Ларри еще постоял, слушая, как ветер покачивает ветки, и потащил свои сокровища в дом.
День был в разгаре, но он все равно принес из сарая дров и развел огонь. Он все еще был в мокрой после озера униформе, надетой поверх такой же мокрой одежды, поэтому разделся, подсох у огня и, обшарив сундуки, нашел одежду почти по размеру: темные штаны и рубашку из некрашеного полотна. Местной любви к ярким цветам он не разделял.