– А сейчас у вас анима откуда? – напирала Гвен.
– Вы прямо в каждой бочке затычка, – прохладно сказал Рюрик.
Взгляд у него слегка просветлел – нашел-таки своего волшебника.
– Я ее накопил, пока шел сюда, – спокойно ответил Ивар. – Мать когда-то научила меня, как это сделать быстро. Она была величайшей из волшебниц.
– А ваша мать, случайно, не может прийти и нам помочь, раз уж она такая мастерица? – спросил Рюрик.
У Ивара дернулся рот.
– Нет, не может. Она бросила меня, когда я был еще ребенком. Потому и не люблю детей. – Он перевел взгляд на Гвен. – Завидую, что их любят, а меня бросили.
– Вот вам сейчас-то приятно по сторонам смотреть, – огрызнулась Гвен.
– А как ваша работа продвигается? – поинтересовался Ивар. – Всю еду уже доели, решили на новую заработать?
– Вы что, с ней знакомы? – насторожился Рюрик.
– О да! – с энтузиазмом сказал Ивар, хотя Гвен изо всех сил глазами делала ему знаки молчать. Похоже, его сильно задело, что Гвен тогда его разоблачила. – Она явилась в нашу деревню, притворялась золотой волшебницей, хотя у нее нет ни крошки лишней анимы: просто она меня, признаюсь, застала врасплох, и сразу я ее не разоблачил. Вымогала у меня еду, поссорила меня со всей деревней. Она мошенница. Ищет любые способы разжиться едой и анимой, законные или нет.
– Вот оно что, – протянул Рюрик. – Ясно.
– Он гораздо хуже меня! – возмутилась Гвен. – Он сказал детям из своей деревни, что их не ждут дома, и…
– Мне это не интересно, – отрезал Рюрик. – Вы тут больше не работаете.
– Что?! Почему?
Рюрик холодно пожал плечами, после слов Ивара потеряв к ней всякий интерес.
– Я держал вас тут, потому что думал, что вы шпионите за мной в пользу моей ма… В пользу Ястребов. Хотел поточнее узнать, что там замышляют. Но вы просто чумазая жадная крестьянка, и меня это не интересует. Убираться я найму кого-нибудь не такого надоедливого.
– Я не чумазая, я вчера мылась! – заорала Гвен.
Она никогда в жизни еще так не злилась, как при виде этих двух надутых высокомерных козлов, которые решили, что все про нее знают.
– Кажется, вам это не помогло, – с тихим злорадством проговорил Рюрик. – Видимо, у вас от природы кожа такого грязноватого оттенка.
– Это называется «смуглая», – яростно огрызнулась Гвен. – Завидуйте молча, бледная вы поганка.
Рюрик всплеснул руками.
– Так, ну все. Убирайтесь отсюда. Вон!
– Ах, вот как, да? Да вы даже не представляете, кто я такая! Да если б вы знали, вы бы тут… Я бы… – Она пнула в его сторону метлу. – Если вы выбираете жен и волшебников так, как я видела, то шансов у нашей бедной земли, похоже, никаких, можно сразу лечь и помереть!
– А мне что, вас главным волшебником сделать? Помню, при нашей первой встрече именно это вы и предлагали. Тогда шансов у нас было бы еще меньше!
– Ха! Да если вы мне даже предложите, я не…
– Извините, я вам не мешаю? – вдруг перебил Ивар. – Я вообще-то работу пришел получить.
– Да, простите, она уже уходит, – ядовито ответил Рюрик, продолжая испепелять Гвен взглядом. От его царственного спокойствия ничего не осталось, он выглядел злым и взвинченным до предела. – Как вы понимаете, никакой оплаты не будет, вы даже пол не смогли подмести.
Гвен, раздуваясь от ярости, собиралась уже сказать ему, что ее судьба – творить великие дела и невероятную магию, достойную ее матери, а не метлой махать, но вовремя прикусила язык и проскрипела:
– Мне надо взять мои вещи и мое чучело. Они в хлеву.
Она развернулась и пошла к лестнице на второй этаж.
– Не вздумайте по дороге ничего украсть, – крикнул ей вслед Рюрик. – От вас и этого можно ждать, верно?
Гвен тихо зашипела и подумала, что он уж точно не Ястреб: она в жизни не видела, чтобы Ястребы теряли самообладание. Правда, он по той же причине наверняка подумал, что она точно не золотая волшебница: им тоже злиться не положено. Гвен сделала несколько торопливых шагов вверх по лестнице и остановилась, услышав, о чем говорят в зале. Затем громко протопала по ступенькам до самого верха и бесшумно шмыгнула обратно вниз.
– …Так у вас много запасов? – спросил Рюрик. – Я, если честно, не чувствую исходящего от вас тепла.
Гвен прижалась к выступу стены, скрывавшему лестницу, и постаралась дышать очень тихо, чтобы он не услышал.
– Признаться, очень мало, – сказал Ивар своим мягким, приятным голосом. – Я даже немного боюсь ее – столько лет не имел с ней дела! Но я понял, что в городе нужен настоящий волшебник, такой, как я. В пути набирал аниму самым простым способом под названием «пять органов чувств», когда одновременно нюхаешь, трогаешь, пробуешь, слышишь и видишь что-то красивое. В лесу это легко.
– О, я знаю такой способ! – гордо ответил Рюрик. – Нас научил ему Ксенос – существо, которое покровительствует объединению непохожих.
Гвен с обидой приоткрыла рот. Она о таком способе не слышала – ну, она знала, что смотреть на красивое полезно, но деталей, похоже, мама не успела ей объяснить. Какая жалость!
– Последние две недели я много пользовался этим способом, но он дает не так уж много, – задумчиво ответил Рюрик. – Мне сначала казалось, что так я смогу много накопить, но не получается.
– О, дорогой мой господин! – воскликнул Ивар. – Вы очень молоды и, похоже, не помните важной вещи о золотой магии: потомственным волшебникам, у которых с рождения способности к магии, она дается гораздо легче. Любое наше усилие, даже небольшое, дает результат, какого не достичь простому смертному. Это у нас в крови.
«Ах ты врун!» – зло подумала Гвен. Рюрик вроде умный, хоть и козел, не купится он на такую ерунду! Волшебник – такой же человек, как и любой другой, ему надо столько же стараться, анима для всех одинаковая. Гвен много накопила в Селении не потому, что у нее что-то там было в крови, а потому, что старалась, пока остальные грустно валялись, как мешки, набитые печалью.
– О, – растерянно сказал Рюрик. – Я не знал. Мне говорили, что раньше были настоящие золотые волшебники, но я их не застал, и этим отбором и пытался его найти. Но… – Голос у него вдруг дрогнул. – Золотых волшебников уничтожили Ястребы. В самом начале. Всех. У них был такой приказ, они не хотели этого делать, ну, точнее, многие из них не хотели, я в этом просто уверен, я…
– Господин, я верю, – перебил Ивар своим завораживающим голосом. – Вам повезло, что я до вас дошел. Волшебников действительно больше нет, я ни одного не знаю, кроме себя. И вы просто теряли время, пытаясь его найти среди этих грязных подростков. Надеюсь, с этим теперь покончено? У вас ведь есть я, и моя сила будет только возрастать, это ее естественное свойство: если вы не сталкивались с потомственными волшебниками, вряд ли вы это знаете.
«Какой бред», – уныло подумала Гвен. Она собиралась уже выскочить из-за угла и разоблачить обманщика, но представила, как Рюрик опять на нее вызверится, и обиженно прижалась щекой к стене. Волшебников должны благодарить за их службу, а не обзывать их чумазыми существами с грязноватой кожей. Раз такой умный, пусть сам выкручивается.
– Хорошо, – негромко сказал Рюрик. – Я пока что прерву отбор. И правда, за три дня не нашлось никого, у кого была бы хоть крошка лишних сил, а мне уже пора заняться другими вещами, я потерял кучу времени.
– Вот! Слушайте меня, и все будет отлично. Касательно оплаты за работу: во-первых, я хотел бы остаться в этом прекрасном тереме, будьте любезны выделить мне комнату. Во-вторых, я приму еду, ценности и хорошую одежду, вот вроде вашей.
– Я слышал, золотые волшебники работали за благодарность, – усмехнулся Рюрик и вдруг осекся, как будто ему пришла в голову какая-то неожиданная мысль.
– Так то раньше было, – наставительно ответил Ивар.
– А чем… чем именно вы можете нам помочь? – рассеянно спросил Рюрик. – Какой у вас план?
– Пока что – никакого. Мне нужно подумать.
– Вы можете сделать так, чтобы дети из Селений снова полюбили своих родителей, а те – их? – спросил Рюрик.
– Это невозможно! – возмутился Ивар. – Разве нет других проблем, кроме детей?
– У Ястребов есть такой волшебный теневой предмет, камелия, который отнимает любые чувства, – настаивал Рюрик. – А у вас есть такой же, но наоборот?
– Даже не слышал про такое! Ну что, можно мне уже пойти отдохнуть? Где моя комната? И не надо на меня так смотреть! Если у вас есть кто-нибудь получше на примете, его и назначайте главным волшебником, а если нету – это я! Вот, глядите: оп!
За выступом стены коротко вспыхнуло золотое сияние и раздался глухой стук: видимо, Ивар своей магией отправил яблоко обратно в корзину. «Этот трюк всех, конечно, спасет», – подумала Гвен и бесшумно пошла по лестнице вверх: Рюрик что-то сказал Ивару насчет комнаты, и тот отправился на второй этаж.
Она спряталась и, затаив дыхание, наблюдала из уголка около лестницы, как Ивар, что-то напевая, вышел в коридор и уверенно направился к самой дальней двери: видимо, там ему выделили комнату. Гвен выскользнула из угла, догнала его и толкнула спиной к стене, сжав одной рукой его воротник. Ивар удивленно застыл, потом, узнав ее, попытался дернуться, но Гвен тут же прижала его обратно. Годы в Селении зря не прошли – ну, хоть угрожающе смотреть она научилась.
– Вы ему лапшу на уши вешали, – тихо сказала она.
– А он прав, ты в каждой бочке затычка, – оскалился Ивар. – У тебя все? Я могу пройти?
– Нет уж, – прошептала она, а затем спросила о том, что не давало ей покоя: – Сколько вам лет?
Ивар удивился.
– Отвечу, только чтобы ты поскорее отстала. Сорок два.
Гвен выдохнула. Ф-фух! Ее мать никак не могла быть его матерью: десять лет назад, когда Гвен видела ее в последний раз, маме никак не могло быть больше тридцати лет.
– А ваша мать, она вас почему бросила? – все-таки уточнила она. – Она, наверное, была хорошей волшебницей, раз даже вас чему-то смогла научить.
Ивар помрачнел.
– Она отдала меня в семью людей, у которых не было своего ребенка. Сказала, чтобы я заботился о них. Но… – Он помолчал. – Я за пару месяцев до этого подслушал, как она сказала какому-то существу, заходившему к нам в гости, что у меня нет главного качества для золотого волшебника. – Губы у него дрогнули, как будто это доставляло ему боль даже столько лет спустя. – Я до сих пор не знаю, что она имела в виду. Впрочем, она была права, волшебник из меня получился не очень-то. – Он вдруг рассмеялся. – Но самое смешное, что для этого бедолаги-князя даже я лучше, чем ничего.