– У местных нет письменного языка, – возразил Кадет.
– Вот спасибо, удивил, – хмыкнул Маг, и Нил вдруг понял, что две недели без магии определенно пошли ему на пользу: он повзрослел. – У учителя была мечта: создать письменный язык для местных племен, но из меня ученик был не очень. – Он грустно улыбнулся. – Я читал его записи, и, когда первый раз увидел бумагу, она мне их напомнила. Некоторые знаки точно как у него, другие странные, но система та же. – Маг взбудораженно ткнул пальцами в бумагу. – В точности я пока расшифровал маленький кусок, остальное только в общем. Это все равно что переводить с языка глубоководных рыб: куча незнакомых слов, иногда вообще непонятно, о чем речь. А что касается начертания, мне, кстати, больше нравится система знаков, над которой работал он. Учитель называл ее глаголица, и она, по-моему, гораздо красивее, а я…
– Что там написано? – перебил Кадет.
Маг шумно выдохнул и, уставившись на Нила, монотонно проговорил:
– «В восемьсот шестьдесят втором году племена, проживавшие на северо-западе, прекратили платить дань варягам и изгнали их за море, то есть в ту землю, откуда те пришли. Однако скоро племена рассорились, и тогда славяне пригласили варяжского князя Рюрика, чтобы он решил их споры и правил ими, сказав: „Наша земля велика и обильна, а порядка в ней нет“. Этот год считается датой образования Древнерусского государства».
Маг выдохнул и прислонился затылком к стволу дерева. Тишина повисла такая, что слышно было, как плещется о берег вода и потрескивает костер вдалеке.
– Про порядок – это точно, – выдавил Кадет, потрясенно глядя прямо перед собой.
– Это только половина страницы, а лист исписан с двух сторон, – сказал Маг. – На второй половине первой страницы тот, кто это написал, рассуждает про варягов – дескать, никто не знает, откуда точно они пришли и кто вообще такие.
– Варяги, – заторможенно произнес Кадет. – «Варяг» на языке Ястребов значит…
– Ястреб, – понял Нил и вскинул на него взгляд. Он был в ужасе. – А славяне – это мы, да?
– Этим словом называют все местные племена. Но… но почему волшебная бумага не знает, кто такие Ястребы? – хрипло спросил Кадет.
– Ага, – со сдержанным удовольствием кивнул Маг. – Про вас пишут: кто такие, неизвестно, мало упоминаний, из известных людей – только Рюрик.
– Мало упоминаний о самой великой империи в истории?
– Да уж, забыли про вас, – с детской радостью сообщил Маг. – А про нас – нет. Там на второй странице пишут, что – это я точно разобрал – «в то время эта земля называлась Русью». А дальше долго рассуждают, откуда взялось слово «русь»: то ли так называли какое-то племя, то ли варягов, осевших в славянских землях, а точно никто не знает. И мне больше всего интересно: что значит «в то время называлась»?
– Видимо, то, что это пророчество из будущего, – ровным, безжизненным голосом произнес Кадет. – Для пророчеств нет границ времени: прошлое, будущее, все одно и то же. – Он посмотрел на Нила. – Бумага была на дне озера. Оно тогда местом силы еще не было, но, похоже, ему все равно.
– Мне нравится теория про будущее, – встрял Маг. – Буквы не выдавлены, не написаны. Они нанесены каким-то совершенно необъяснимым способом.
– Я… Я верно понял, что мы пригласим Ястреба править нами? – онемевшими губами спросил Нил. – Добровольно?
Лесовик сказал: «Вода подскажет, но подсказка – это не главное». Вот вам и не главное.
– Надеюсь, я что-нибудь перепутал. В общем, я тут закончу еще одну фразу, пока солнце не ушло, и приду к костру, – сказал Маг и снова начал яростно скрести палочкой по бересте. – Учитель бы мной гордился. Теперь – точно. Может, вы пока, ну, поедите? Споете со всеми?
Нил кивнул, поднялся и зашагал обратно к заводи, раздвигая шумную высокую траву. Кадет следовал за ним, как тень. Маг склонился над берестой, напевая себе под нос ту же песню, которую снова загорланили вдалеке.
У Нила тряслись губы, он сжимал их изо всех сил, но это не помогало. Он так надеялся, что вопрос с Ястребами как-то сам утрясется, а теперь оказалось, что все только начинается, а вовсе не закончилось. И он сам втравил всех в это, заварил такую кашу, а значит, ему за нее и отвечать.
Он дошел до места, где для него оставили одежду, разделся и забрался в озеро. Вода была холодной, свет в ней угасал, и глубина казалась бездонной, угрожающей. Кадет не подходил – снял форму и мылся вдалеке.
Нил с силой плеснул водой себе в лицо, еще и еще, думая о том, как реки лениво несут эту воду дальше и дальше, в незнакомые края, за которые он теперь тоже в ответе. Потом выбрался на берег, обтерся полотенцем и натянул рубаху и штаны – потрепанные, но чистые. Ему еще и лапти оставили, но Нил не стал их надевать. Босые ноги мягко вминались в траву. Он отошел подальше от воды и сел, уронив руки между колен.
Кадет маялся неподалеку, потом сел рядом. Форму он уже надел обратно.
– Сейчас как раз восемьсот шестьдесят второй год, – произнес Кадет, глядя, как алый круг солнца касается дальнего берега.
– Это много? – тускло спросил Нил.
– Очень много. Мир совсем старый. – Кадет помолчал. – Рюрик – ястребиное имя. Я не знаю никакого Рюрика, но я и вообще, если честно, не так уж много знаю. Вполне возможно, где-то он существует. А слово «рус» на их языке значит «безумец». – Он хмыкнул. – Смягчение последнего звука превращает слово в название места. Русь – это…
– Земля безумцев, – пробормотал Нил.
– Да. – В темных глазах Кадета вдруг появилось спокойное, довольное выражение. Не улыбка, но что-то отдаленно на нее похожее. – По-моему, название… – Он замялся, но все-таки произнес: – Отличное.
Нил зажал уши руками. Жизнь и так обрушилась на него всем своим весом, а Кадет еще и добавлял.
– И что теперь будет?
– Война. И я не знаю, как нам в ней победить, – ты пока даже не видел, на что способны истинные Ястребы. Но пророчества не исполняются сами, нужно им помогать.
– Я… Я все решил, – глухо произнес Нил, упираясь лбом в колени, и Кадет с интересом посмотрел на него, ожидая продолжения. – Я сейчас уйду. Не ходи за мной. Пусть кто-нибудь другой теперь всем займется, я не справлюсь. Магии у меня нет, а больше я ничего не умею. Это не для меня – такие… Такие большие события. Объединить земли. Выгнать Ястребов. Пригласить одного обратно. Я ухожу.
Но солнце проваливалось в озеро все глубже, оседало за горизонт, а Нил так никуда и не ушел – сидел и смотрел, как над водой носятся стрижи.
– Могу я выразить свое мнение? – спросил Кадет минут через пять. – Ястребы знают о местах силы больше, чем любой другой народ, и, судя по древним легендам, вот что несомненно: каждый край похож на своего основателя, берет и его лучшие качества, и недостатки. Люди, населяющие определенный квадрат, часто получают характер, похожий на основателя, будто впитывают его из земли.
Нил застонал. Он и сам-то не хотел на себя быть похож: тупица, ни на что не годный без магии.
– Если эта земля будет похожа на тебя, это будет лучший из краев, – закончил Кадет, и Нил удивленно посмотрел на него. Такого продолжения он не ждал. – Я помогу тебе, чем смогу. Считай, что я перешел в твое подчинение. Мне трудно без приказов, я слишком… Слишком к ним привык.
– Ты мне не раб, – пробормотал Нил, чувствуя, как на щеках проступают красные пятна.
– Я никогда еще не чувствовал себя таким свободным, – сухо ответил Кадет.
Нил молчал, пока от солнца, уходящего в озеро, не осталась только алая кромка, а потом протянул руку к торчащему рядом деревцу с острыми зелеными иглами. Он оторвал несколько, прижал к носу, вдыхая запах. Положил в рот пару иголок и начал жевать, вытягивая сок. И улыбнулся – сначала через силу, потом по-настоящему. Долго грустить он не умел. Да, будет куча неприятностей, но когда у него их не было? Увидев его улыбку, Кадет фыркнул.
– Есть одна легенда, – сказал он таким голосом, будто рассказывает секрет. – На заре времен, когда рождались великие империи, те, кто создавал их места силы, выбирали, что будет основой их царства. Богатство, честь, знания, военная слава. И дальше, чего пожелали, то и росло, даже когда остальное приходило в упадок. Пожелай, пока солнце не зашло. В легенде основатели всегда делали это в тот день, когда создавали место силы.
Нил взглянул на последнюю красную точку над озером.
– Счастье. Хочу, чтобы все в этих землях были счастливы. Этого можно пожелать?
– Не думаю, что такое приходило кому-то в голову.
И Нил пожелал. Озеро, наверное, не могло исполнять такие крупные желания, но он все равно пожелал изо всех сил, прежде чем последняя капля света растворилась в воде. Где-то далеко пела мелкая птица, нежно выводила какую-то трель. Вдалеке, у костров, грянул взрыв смеха. Огни по всем берегам озера проступали в сумерках все ярче.
– Тебе придется кое-что сделать, – негромко сказал Нил. – Это произведет на всех такое впечатление, что остальные новости дня поблекнут.
Кадет насупился. Он сразу его понял.
– Нет. Я… Я лучше посижу здесь.
– Давай, не трусь. Я тебя уже без нее видел, когда ты выпил той воды, а я тебя вернул. Ты просто человек, никаких клювов и страшных зубов.
Кадет замер, потом медленно начал расстегивать застежки под капюшоном. Снял. Волосы у него тоже оказались вполне человеческие: короткие и встрепанные, в полутьме не различить, какого цвета. Потом Кадет снял маску.
Красавцем его точно было не назвать, и это вдруг подняло Нилу настроение: большие уши, грубая линия подбородка. В прошлый раз он был потрясен тем, что Ястребы на вид – обычные люди, и не обратил внимания на детали.
– Все-все Ястребы – обычные люди? Не чудовища? – уточнил он.
– Я видел без масок только других курсантов Академии. – Кадет пожал плечами. Было непривычно видеть, как его рот произносит слова. – Они люди, но такие же, как я: собраны из разных земель. Про высшие чины я не знаю. В Селении мы все ели по отдельности, такова традиция. – Он помолчал. – Рай-лан. Ударение на первый слог.