– Живой, и радуйся, – огрызнулась девушка. – Я понятия не имею, из какой деревни ты отправился навстречу своим чудесным приключениям, и это не моя печаль. Наша деревня называется Синие Бревна. Походи по улицам, может, кто и подвезет. Впрочем, не уверена.
И с этими словами она захлопнула дверь у него перед носом. Ларри выдохнул и без сил опустился на нижнюю ступеньку крыльца. В доме загремела посуда, и он сосредоточился, изо всех сил пытаясь призвать монструма. Но там, где всегда ощущалась их связь, было пусто. Ларри прижал руки к лицу. Даже вернуться домой, пусть и с позором, не выйдет, потому что нет униформы для полетов. В Тень забраться по-прежнему не получалось, и вот сейчас Ларри от всей души готов был заменить худшее воспоминание своей жизни с давней приютской сценой на вот этот самый момент.
Он сидел так, пока из дома не потянуло запахом дыма. Расседланная лошадь паслась во дворе, пощипывая редкую утоптанную траву, в курятнике звонко переговаривались куры, вокруг были видны только сосны и вдалеке несколько печных труб, из которых тоже валил дымок. Ну и глушь!
Забор покосился, вот-вот завалится наружу, грядки вдоль него казались сухими и неаккуратными. Единственными красивыми вещами тут были пышный куст с белыми цветами и сам дом: от земли до крыши его покрывали яркие рисунки. Они были сделаны очень давно, краска потрескалась и облупилась. Цветы и птицы, все очень простое, но Ларри поразила сама мысль о том, что можно разрисовать целый дом.
Какое-то время он тяжелым взглядом разглядывал курицу на смешных длинных ногах, изображенную под окном. В культуре Ястребов ценилась высокая грусть, но очень трудно проникновенно скорбеть, когда на тебя здоровенными нарисованными глазами смотрит курица, а лошадь над ухом громко хрупает травой. Что сделал бы на его месте Великий Магус? При мысли о нем Ларри слегка воспрял духом. Магус никогда не сдавался, хотя ему, наверное, тоже было непросто. Мало ли где он был до того, как стал собой, несокрушимым и знаменитым! Магус первым открыл, на что способна Тень в человеческом сердце, а значит, жилось ему несладко.
Эта мысль взбодрила Ларри так, что он вскочил. «Он дно морей изведал всласть: чтобы воспрянуть, нужно пасть» – вот что говорилось в тех стихах из школьного сборника, и неважно, сам ли Магус это придумал или ему подсказала Тень. Глупо сдаваться – особенно в таком жалком месте.
Ларри решительно взошел на крыльцо и постучал. Какое-то время было тихо, потом дверь резко распахнулась.
– Чего тебе еще?
– Вы меня спасли, а потом выбросили, и это действительно нелогично. Мне кажется, вы теперь должны хотя бы выслушать, что со мной произошло.
– А ты не обнаглел? – спросила девушка.
Ларри покосился ей за спину и увидел, что изнутри дом тоже расписан картинками, только здесь они пострадали от времени еще больше, покрылись сажей и гарью.
– Мне нужна помощь, – проникновенно сказал Ларри.
Девушка оглядела его с головы до ног.
– Ну давай, удиви меня. Какая в этой речи может быть следующая фраза, кроме «Дай денег и поесть, отвези меня домой и реши все проблемы, которые я сам притянул на свою задницу»?
У Ларри по-прежнему трещала голова, поэтому он решил, что ослышался и что-то не то уловил в чужом языке.
– А говорить «задница» прилично? – От неожиданности у него даже страх разоблачения пропал. – Я думал, упоминание частей тела, закрытых одеждой, во всех языках считается непристойным.
– О, во всех языках? – протянула девушка. – Так ты умник?
По стенам за ее спиной плясали отблески очага, из дома волнами исходило тепло, и Ларри совсем не отказался бы зайти. Ястребам полагалось любить холод, и он, честное слово, любил, но это чуть сложнее, когда всю ночь провалялся на земле.
– Частей, закрытых одеждой. Интересно, – задумчиво продолжала девушка. – Вот если я скажу «подмышка», это неприлично?
Ларри моргнул.
– Лодыжка, – не унималась она. – Копчик. Локоть. Я у себя дома и говорю, что хочу.
Девушка дернула на себя дверь, но Ларри мгновенно выбросил вперед руку и ухватился за край.
– Вы сказали, что нашли меня у дороги. Но меня ударили не там, а у реки, и я бы, мне кажется, не дошел. Не знаете, кто меня перенес?
– Да, конечно, я знаю всю историю твоей жизни от колыбели до сего дня. Тебя перетащили домовые, улитки и птицы. А теперь отвали и выпусти дверь.
– Домовые не могли, – покачал головой Ларри, без усилий удерживая дверь на месте. – Они живут в домах, а я был у реки. Может, лесовик или чудовище из камней? Но с чего им мне помогать?
– Ты странный, – с чувством сказала девушка. – Всего доброго.
– Раз я лежал у дороги, там и другие проходили, но только вы меня подобрали! А бескорыстная помощь в этих краях считается знаком… знаком… Знаком чего? Не нахожу слово.
– Тупости? Слушай, я не повезу тебя домой. Мне надо кроликов отнести, а ты небось из какой-нибудь дыры вроде Серых Бревен.
– Почему это? – обиделся Ларри.
Он понятия не имел, где находятся Серые Бревна и чем они могут оказаться хуже этой глухомани, но все равно почувствовал себя задетым.
– Да одет уж очень глупо. Но рожа вроде симпатичная, хотя сейчас, конечно, не поймешь, с таким-то синяком.
– Мне не надо в Серые Бревна! – перебил Ларри. – Я… Я ищу… Это не так просто объяснить.
– Ну ты уж попытайся, не вечно же нам тут стоять.
Ястребиный кодекс поведения призывал в таких случаях либо требовать помощи силой, либо применять для убеждения теневую магию, но сейчас этот совет ничем не помогал: сил было мало, а Тени – вообще нисколько. Ларри сосредоточился так, что голова заболела сильнее. Он же все-таки гардиан, он должен, должен найти зацепку для разговора!
– Красивые стены, – начал он, заглядывая в дом. – Красивый очаг. Это вы все тут разрисовали?
– Давай-ка покороче.
– В ваших краях любят жить в одном доме большой семьей, но следы во дворе только ваши и мои. Никого больше нет, верно? И где же они? Хоть кто-то?
Он часто делал так на работе: просто говорил, пока какие-нибудь слова не вызовут у подозреваемых реакцию, не заставят их потерять спокойствие. Потеря спокойствия у Ястребов, пусть и любовнобольных, выглядела как усиленная мимика, иногда повышение тона голоса, более откровенные и несдержанные ответы. Но вот сейчас он выяснил, что потеря контроля у золотых народов немного более громкая. Девушка зарычала и схватила его за грудки. Ларри охнул.
– Закрой свой поганый рот, – прошипела она.
– Я думал, золотым волшебникам нельзя злиться, – прохрипел Ларри. Терять ему было нечего, и он просто бил словами наугад, вдруг попадет куда-нибудь. – Магия вернулась, теперь надо быть вдвойне хорошим, а?
– А ты-то, я смотрю, все знаешь о том, как быть хорошим, – выдохнула девушка и, словно разом утомившись, отпустила его. – Мне плевать на эту вашу магию, толку от нее ноль. Да и все равно Ястребы обратно отберут и землю, и магию. Вон как кружат уже второй день! А все радуются, как придурки, – будто не ясно, чем все кончится. И болваны вроде тебя сегодня пляшут и дергают руками, пытаясь создать волшебство, а завтра опять будут целыми днями землю копать, чтоб налоги Ястребам платить. Так что знаешь что? Неважно, где тебя застанет их возвращение, в Серых Бревнах или в Синих.
Она столкнула его с крыльца и захлопнула дверь. Ларри от неожиданности растянулся на остатках поеденной лошадью травы, чуть не врезался головой в ногу самой лошади и пару секунд лежал, покряхтывая от боли. Но мозги уже работали четко, как на задании. Капрал мог бы им гордиться.
– Вы чем-то сильно разочарованы, – громко сказал Ларри, продолжая валяться на земле.
От того, что девушка не была дурочкой, верящей в то, что золотые земли будут жить долго и счастливо, он почувствовал к ней внезапную симпатию. Добро пожаловать в стан сломанных и кого-то потерявших, где место всем найдется. Жизнь – это вовсе не веселая прогулка, что бы там ни думали местные.
– Люди не теряют веру в золотую магию просто так, жизнь учит их этому естественным образом, – задумчиво продолжил Ларри и удобно лег на спину. Лошадь бродила рядом и щипала траву около его ноги. – Ма… Один умный человек говорил, что верить в доброту и любовь нормально для ребенка, но взросление в том и состоит, чтобы уметь обходиться без них. Золотые народы хотят навечно оставаться в детстве, полном сказок, а когда сталкиваются с настоящей жизнью, ломаются. Вы сломались, да? У вас неопрятный вид, то же самое могу сказать про дом и сад. Почему вы живете одна? У вашего народа это не принято.
В этот раз дверь распахнулась пинком, будто ее ударили ногой.
– Я сейчас шею тебе сверну, – с чувством сказала девушка. – Серые Бревна далеко, так что ничего мне за это не будет.
– Буду сопротивляться и сам вам сверну, – огрызнулся Ларри.
Местным дикарям не обязательно знать, что убийство – крайняя мера, на которую без нужды никто не пойдет. Каждая жизнь – собственность Империи и должна служить ей до последнего вздоха, неважно, Ястреб ты или представитель освобожденных от золотой магии народов.
– Да чего ты ко мне пристал?
– Мне нужно содействие. Я ничего в ваших краях не знаю, а у меня важное задание. – Ларри посмотрел на нее и в приступе вдохновения выпалил: – Я Ястреб.
– Вот как, – выдохнула девушка, барабаня пальцами по бедру.
И ушла в дом.
– Вы же согласны, что вас захватят обратно, это даже не обсуждается! – крикнул Ларри ей вслед. – Помогите мне с заданием, а я, когда все закончится, запрошу для вас благодарность в виде материальной помощи. Сможете забор починить. И стены заново покра…
Закончить он не успел, потому что в голову ему полетел глиняный горшок. С отличной скоростью и точностью – Ларри едва успел откатиться. Горшок ударился о землю, напугав лошадь, а Ларри тут же чуть не ударила деревянная ложка. Он юркнул под крыльцо, так что кочерга приземлилась от него уж совсем далеко. Поняв, что удары цели не достигли, девушка выскочила на крыльцо сама, держа перед собой печной ухват. Челюсти у нее были сжаты так, что желваки на щеках ходили.