— Толик, Вы нашли ингалятор?
— Да, Томочка, — устало кивнул мужчина, — только он почти пуст.
— Да что же это делается. Ох, а здесь есть аптека поблизости?
— Вряд ли там будет нужный товар, — ответила ей Евгения Владимировна.
— Да, я надеялась, что мы сможем остаться подольше у вас, — вздохнула Тамара Михайловна, — ну что же, придется нам оставаться только на ужин, а потом ехать домой.
Я увидела облегчение в глазах мамы Елисея. Кажется, она была рада тому, что гости покинут ее сегодня.
— Косенька, представься, тут есть новые лица, — обратилась Колоскова к сыну.
— Константин, — тихонько пробормотал парень, не поднимая головы.
— А это Анисья, невеста Елисея. Или еще не невеста? Дорогуша, он уже сделал тебе предложение? Поверь мне, пока нет предложения — нет серьезности намерений. Парень может морочить голову годами, но так и не взять на себя ответственность! Вот я Косеньке сказала, мы найдем ему не просто девушку, мы будем сразу искать невесту. Да, Косенька?
— Да, мама- согласился парень.
— Вот, я же как раз говорила про невесту, пианистка эта, Валентина, не нравится Косеньке, говорит, не красавица она. Есть еще одна претендентка, соседка наша по даче. Вернее, дочка соседей, Ириша. Миленькая девочка, едва исполнилось восемнадцать лет. Но такая глупая, сил моих нет. Она-то Косеньке сразу понравилась, а я говорю сынуле, ну что ты будешь с ней делать? Вот в старости вся ее красота испарится, и что? Готовить она не хочет, убираться по дому тоже, говорит, что для нее важно карьеру построить, а только потом дети, семья, да и то, сейчас она даже про деток думать не хочет! Ишь какая!
— А Костя сам-то жениться хочет? — спросила Евгения Владимировна.
— Конечно, хочет, — кивнула Тамара Михайловна. — Я Косеньке с детства говорила, что мужику без жены нельзя. Тем более Косеньке уже тридцать два будет в этом году. Я, между прочим, уже внуков хочу.
— А жить молодожены где будут?
— Как где? У нас! Первые годы точно у нас. Я же должна знать, что жена его будет за ним следить как надо. Сейчас я этим занимаюсь. Но меня же когда-нибудь не станет! Вот обучу жену его, тогда смогу на покой уйти. А пока — нет.
Да уж, позвет же кому-то…
— Сережа, может за стол пойдем? — предложила Евгения Владимировна.
— Да, дорогая, можем подкрепиться, — кивнул отец Елисея.
— Ах, Толечка, ты же не представился, — вспомнила жена Колоскова.
— Тома, успокойся, — устало произнес мужчина.
Тамара Михайловна обиженно посмотрела на мужа, но все же продолжила:
— Мой муж, Анатолий Ильич, бизнесмен.
После того, как все присутствующие были представлены друг другу, мы наконец-то отправились в столовую. Обед, переходящий в ужин, был шикарен. Стол ломился. Во время приема пищи Тамара Михайловна не проронила ни слова, давая окружающим возможность немного передохнуть.
Я пыталась расслабиться, насладиться кулинарными шедеврами, однако сделать это полностью у меня не получалось. То и дело мои мысли возвращались к Елисею, где он там? Когда же приедет? Голодный, наверное. Мы-то тут едим, а он? Может быть, Светлана угостила их обедом или они взяли что-то по дороге?
Не выдержав, написала сообщение парню:
«Где вы там? Проголодались небось? Тут столько еды, твоя мама постаралась на славу)»
Елисей отозвался почти сразу:
«Анисья, признай, что ты соскучилась по мне)»
Опять он за свое! И да, он прав! Я соскучилась! За эти дни я успела привыкнуть, что мы всегда рядом.
«Ты не ответил на вопрос»
«Ты тоже)»
«Но я первая задала!»
«Ладно, ладно, Упрямица, я ближе, чем ты думаешь)»
Мой пульс участился. Неужели Елисей скоро приедет? Надеюсь, что так. Он ведь еще не видел меня в этом платье. Интересно, ему понравится то, как я выгляжу?
За столом мужчины обсуждали какие-то рабочие вопросы, Тамара Михайловна что-то рассказывала Евгении Владимировне, Марта Петровна скромно пила чай и смотрела в окно, а Любава уткнулась в телефон. Я не могла найти себе место от волнения и тяготы ожидания.
Внезапно от Елисея пришло новое сообщение:
«Анисья, выйди во двор, нужна твоя помощь»
Заинтригованная я, вскочила из-за стола, на ходу бросив, что скоро вернусь, направилась к выходу. Что там стряслось?
Во дворе меня уже ждал Елисей. Увидев парня, не смогла сдержать улыбку, стало так приятно от того, что он наконец-то рядом.
— Привет, — зачем-то поздоровалась я, хотя мы виделись сегодня.
— Привет, — парень улыбнулся и подошел ближе, — рад тебя видеть. Тебе так идет это платье.
— Спасибо, — я почувствовала, как мои щеки начали краснеть.
— Как ужин проходит? Как Колосковы?
— О… — только и ответила я.
— Понял, — хмыкнул Елисей, — ну ничего, я рядом, буду успокаивать твои нервы.
Он подошел еще ближе и неожиданно притянул меня к себе. Я ощутила приятный запах одеколона, втянула носом воздух, чтобы посильнее насладиться ароматом. Надеюсь, парень этого не заметил. Елисей прижал меня к себе посильнее и прошептал:
— Я очень рад, что ты сегодня здесь, что ты осталась еще на день.
— Я тоже рада, что так вышло, — не стала лукавить я.
Он чуть отстранился и посмотрев мне в глаза, спросил:
— Так скажи, сильно соскучилась?
— Вот же ты, — я возмущенно зашипела, — а сам то, сам соскучился?
— Я? — он чуть помолчал, словно обдумывал мой вопрос, — я соскучился, еще как соскучился.
— Правда?
— Да, Анисья, да.
— И я соскучилась, — мой голос звучал тихо, ведь признаваться в таком было страшно.
Я могла говорить о том, что соскучилась Машке, своим родным, но никак не парню. Никогда еще мне не доводилось признаваться в своих чувствах. Два года страданий по Артему проходили в молчании. Только Машка знала о том, что мне нравится этот парень. Честно говоря, не думаю, что когда-нибудь я бы решилась сказать Веретенову о своих чувствах. Быть может, ходить, страдать и мечтать о счастливом будущем с Артемом — это все, что мне нужно было в тот момент. А может у меня просто не хватало духа, чтобы сделать первый шаг.
Однако с Елисеем все было иначе. И пусть мне было трудно признаваться ему в том, что я скучала, я была рада, что сказала это. Да, страх быть отвергнутой не покидал меня, но в тот момент я вдруг поняла, что могу доверять ему. Это не игра, не притворство. У нас с Елисеем и правда что-то начинается. Надеюсь, что это что-то будет светлым, чудесным, взаимным. Может быть это будет даже любовь… Настоящая…
Глава 38
— Голубки, успели уже соскучиться, — голос Андрея, прозвучавший так неожиданно, вырвал меня из забвения.
— Да, Андрей, как видишь, — улыбаясь, ответил ему Елисей.
— А сестер мирить кто будет?
— Каких сестер? — я с недоумением уставилась на мужчину.
— Как каких? Разве не ты эту кашу заварила? — удивленно спросил Андрей.
— Я еще не сказал Анисье.
— А, понятно, — хохотнул мужчина, — вам было не до этого. Ну что я могу тебе сказать, Анисья, починили мы машину в Соловушках. И еще кое-то сделали.
— Что сделали?
— Привезли кое-кого, если быть точнее.
Неужели это то, о чем я думаю? Я замерла в ожидании.
— Анисья, — обратился ко мне Елисей, — думаю, нам с Андреем нужно переставать ходить вокруг да около. Мы привезли Галину Петровну.
— О, как вам это удалось?!
— Не переживай, грубую силу мы не применяли.
— А как вы ее заставили?
— Да, знаешь, дело в том, что мы-то ее и не заставляли…
— То есть как?
— Пусть она тебе сама все расскажет, — предложил Андрей, — я сейчас ее позову.
— А где она?
— В машине ждет, — ответил мужчина и направился в сторону автомобиля.
Я посмотрела на Елисея в надежде, что он расскажет мне какие-нибудь подробности их сегодняшней поездки. Но парень ничего не говорил. Лишь смотрел на меня с улыбкой. Интересно, о чем он думал в этот момент?
Вскоре к нам подошли Андрей и Галина Петровна. На этот раз женщина выглядела иначе. Исчезла ее былая хмурость, вместо не во взгляде читалась растерянность.
— Здравствуй, Анисья.
— Здравствуйте.
— Марта ведь еще не уехала?
— Нет, она в доме с гостями.
— Хорошо, — кивнула женщина, — тогда я бы хотела попросить тебя ее позвать.
— Зачем? — я вспомнила, как еще недавно Галина Петровна обвиняла во всем свою сестру. Не хотелось бы причинять Марте Петровне очередную боль.
— Не переживай, я не собираюсь ругаться, я не для этого сюда приехала, — словно прочитав мои мысли, произнесла женщина. — Я много чего обдумала за эту ночь и мне есть о чем поговорить с сестрой.
— Вы хотите извиниться? — вырвалось у меня.
— Может быть, во всяком случае, я сама решу, не хочу кого-то вмешивать.
— Я позову ее, — ответила я женщине и поспешила в дом.
Марта Петровна сидела за столом. Мне показалось, что ощущала себя очень неуютно.
— Марта Петровна, — обратилась я к ней. — Нужно поговорить.
— Что? Что-то случилось? Что-то со Светочкой?
— Нет, нет, просто нужно выйти во двор.
— Хорошо, — растеряно пробормотала она, — пойдемте.
Уже находясь в прихожей, я приняла решение рассказать женщине о том, кто ждет ее во дворе. Тогда у нее будет выбор — идти или не идти. Возможно, после той речи Галины Петровны, ей не захочется даже видеть сестру.
— Марта Петровна, дело в том, что ваша сестра приехала, она во дворе. Хочет с вами поговорить.
— Галя? Как?
— Ее привезли Андрей с Елисеем, но она приехала по своей воле, — на всякий случай добавила я.
— Она хочет поговорить со мной? Не понимаю, она мало мне сказала?
— Вы не хотите идти?
Марта Петровна присела на табурет, и опустила глаза. Я испугалась, вдруг женщине стало плохо? Но вскоре она посмотрела на меня и со вздохом заговорила:
— Анисья, я тридцать лет мечтала о встрече с сестрой, переживала, ждала, надеялась, что она придет ко мне. И когда мы разыскали ее, вернее, когда ты ее разыскала, мне казалось, что мы наконец-то наладим наши отношения. Но то, что я услышала, Анисья… Со мной говорила одинокая (хотя у нее и есть двое прекрасных детей, чудесные внуки), глубоко несчастная и обиженная на жизнь женщина. Я ведь понимаю, что она винит меня только о того, что ей больно. А я… На меня проще всего обижаться. Хоть я и не снимаю с себя вины, я и правда говорила тогда с ней слишком эгоистично. Мне казалось, что нельзя так поступать, и я совсем не думала о том, что моей сестре плохо, что она страдает. Что она живет без любви. Понимаешь? Мне нужно было с ней поговорить, ее понять. Но я не сделала этого. И представь, я полжизни думала, что сестра меня бросила, а она полжизни думала, что я против нее, что я мешаю ее счастью и совершено не понимаю ее. Теперь ты понимаешь, почему она вчера вылила на меня это все? Она годами копила в себе обиду, подкрепляла ее новыми жизненными невзгодами. Ведь удобнее винить кого-то, не себя, понимаешь? Я ведь так же жила. Я обижалась на сестру, что она бросила меня одну. Что она лишила меня возможности видеться с племянниками. Я даже винила ее в том, что так и прожила одна. Казалось бы, в чем вина Гали, что я не встретила человека, которого полюбила бы всем сердцем? Но я винила ее, потому что так удобнее. Поэтому, Анисья, я в первые в жизни поняла свою сестру. И это случилось вчера. Да, я выйду во двор и встречусь с ней. После вчерашнего она приехала и это уже поступок. Даже если она снова обвинит меня во всем, ну что же, значит, так тому и быть.